От Анны де Боже до Мари Туше - Ги Бретон

Вокруг сразу же заговорили об убийстве. Приближенные ко двору выяснили, что за полчаса до своей смерти король получил из рук какого-то итальянца апельсин и что он его съел.

Не был ли апельсин отравлен?

Об этом то и дело перешептывались и особенно после того, как Людовик Орлеанский, которого смерть короля вознесла на трон, поспешил, сияя от радости, к королеве, со словами ободрения и несколько преждевременной нежности.

Анна Бретонская, по словам историка, выказала «сильнейшее огорчение» смертью короля. В течение двух дней, запершись в своей комнате, она буквально каталась по полу, издавая громкие стенания и заламывая руки. Тем, кто стучался к ней в дверь, она заявляла, что «решила последовать за своим мужем». По этой причине она отказывалась принимать пищу.

Скорбь ее была столь выразительной, что людям, более умеренным по своей природе, все это должно было казаться сильным преувеличением.

— Подумать только, она так безутешно оплакивает мужа, который обманывал ее всю жизнь с каждой встречной потаскушкой, — поражались некоторые.:

— Скорее всего, — отвечали другие, — она оплакивает не столько короля, сколько утрату короны…

Когда она, наконец, вышла из своего уединения, двор был поражен цветом ее платья. Традиция требовала, чтобы французские королевы в случае траура облачались в белое <Раньше вдовствующие королевы до самой смерти носили белые одежды, и именно из-за этого цвета, символизировавшего верность усопшему, существовало понятие «белая королева», означавшее вдову короля.>, Анна же была одета во все черное. Она объяснила, что всегда ровный, не имеющий оттенков черный цвет символизирует постоянство в любви.

— Я лишилась всего — и жизни, и счастья! — горестно восклицала она.

Людовик XII, которому молодая королева в трауре показалась еще более прекрасной, стал часто навещать ее. По свидетельству Поля Лакруа, «король всякий раз заставал бедняжку в таком отчаянии, что иногда боялся не вынести этого печального зрелища. Чтобы как-то поддержать Анну, он напоминал ей об их былой дружбе и всячески старался предстать перед ней в лучшем свете. В ответ на это Анна рыдала пуще прежнего на глазах у того, кого любила, прежде чем вышла за Карла VIII…» <Поль Лакруа. Людовик XII и Анна Бретонская, 1882.>.

Людовик XII был так нежен и так настойчив, что королева в конце концов призналась своим приближенным, «как успокоительно он действует на нее своей удивительной доброжелательностью…».

Однажды, как сообщает Брантом, когда она плакала, сидя в окружении дам из своей свиты, а дамы, в свою очередь, «не уставали сетовать на то, что вдове такого великого короля трудно надеяться еще раз оказаться в той же роли, она сказала, что предпочтет всю оставшуюся жизнь быть вдовой короля, нежели согласится на более низкое положение; однако она не теряла надежды и думала, что сможет снова стать, как раньше, правящей королевой Франции, если пожелает. Думать так ей позволяли их прежние отношения с герцогом Орлеанским. Легко ли загасить пламя, которое когда-то разгорелось в душе?»

Новый король не знал, что и придумать, чтобы понравиться молодой здове. Он хотел бы осыпать ее подарками, но момент для этого был не очень подходящий, и он без конца ломал голову, чем бы доставить ей удовольствие. Будучи человеком деликатным, он, в конце концов, понял, что самое лучшее — это устроить великолепные похороны Карлу VIII.

Тело усопшего короля было препровождено в Париж и там выставлено на обозрение публике. Но так как путешествие в столицу длилось двадцать один день, народу было предложено лицезреть лишь манекен, правда, в богатейшем одеянии и с лицом, по свидетельству современника, настолько близким к оригиналу, «насколько это вообще возможно».

Затем, после торжественной церемонии в Соборе Парижской Богоматери, траурный кортеж проследовал через всю столицу в Сен-Дени. Толпы людей на улицах, в окнах домов и даже на крышах на протяжении нескольких часов с восторгом глазели на самых известных особ королевства, следовавших за катафалком.

После погребения Карла VIII повсюду чувствовалось всеобщее удовлетворение увиденным зрелищем: народ был доволен тем, что бесплатно полюбовался шествием всадников, до которого был так падок, Анна — пышными похоронами мужа, которые она никогда бы не смогла оплатить из-за оскудевшей казны, а новый король — возможностью одним выстрелом убить двух зайцев, то есть похоронить соперника и угодить любимой женщине.

После завершения последней траурной церемонии Анна подошла к Людовику XII, и он, желая довершить победу, попросил монахов аббатства Сен-Дени прочесть еще несколько заупокойных молитв.

Она посмотрела на него с нежностью и благодарностью.

— Очень любезно с вашей стороны, — промолвила она.

И тогда он понял, что его необычный подарок принес желаемый результат. В тот же вечер он спросил Анну, не согласится ли она, во исполнение условия контракта, подписанного в Ланже, выйти за него замуж.

Молодая женщина была не лишена лукавства. Опустив глаза, она в ответ лишь вздохнула и спросила:

— Но разве вы не женаты?

— Я разведусь, — сказал король. После этого Анна Бретонская удалилась в свои покои.

* * *

Давно уже Людовик XII хотел развестись c несчастной горбуньей Жанной Французской, на которой его силой женил Людовик XI.

Буквально на следующий день после кончины Карла VIII, сделав попытку по-хорошему добиться согласия Жанны на развод, он отправил в Рим письмо, в котором просил папу Александра Борджиа расторгнуть их брак.

В стремлении убедить Анну, что он действительно хочет освободиться от Жанны, он отправился один, без королевы в Реймс, где его короновали 27 мая, затем 1 июля совершил торжественный въезд в Париж, в то время как его несчастная калека-жена продолжала прозябать в замке Мениль-ле-Буа.

Народ был шокирован поведением короля. Громкими криками он требовал присутствия королевы. И потому уже через несколько дней после прибытия в Париж Людовик счел уместным провести кое-какие мероприятия, которые сделают его более популярным в глазах народа: он сократил размеры тальи <Из всех видов королевских налогов главный прямой налог.> и освободил столицу от обязательного «пожертвования по случаю счастливого восхождения на престол».

Ответ из Рима почему-то задерживался, и Людовик, покончив с официальными церемониями, продолжил свои ухаживания за королевой Анной, которая превратилась в простую герцогиню Бретонскую и активно занималась управлением своего герцогства.

Готовый на все ради ее согласия на брак, влюбленный король вернул той, кого надеялся вскоре назвать «своей Бретонкой», города Нант и Фужер. Этот жест бесконечно растрогал Анну.