«Если», 2010 № 04 - Журнал «Если»

— Ну, если с питанием, то можно согласиться и на десять тысяч, — кивнул Иван, прикидывая, сколько он заработает чистыми за год. Получалось не меньше ста тысяч, даже если какие-то деньги тратить. А на сто тысяч можно машину купить, пусть и старенькую. А если поработать два года, можно взять тачку получше, почти новую.

— Каждый год положены премиальные в размере двух окладов, — продолжал обольщать Павел Алексеевич. — Если должностные обязанности выполняются безукоризненно, премия может быть удвоена.

— Хорошо.

— За прогулы, ненадлежащее выполнение обязанностей — немедленный расчет и внесение в "черный список" нашего агентства.

— Ясно.

— Ты ешь пирожные, не стесняйся.

Иван попробовал какую-то причудливую корзиночку: крем был великолепным, а засахаренные фрукты настоящими, очень вкусными.

— Место в общежитии дадут? — жуя, спросил парень.

— Тебе будет бесплатно предоставлена отдельная комната с удобствами в жилом комплексе, расположенном не далее километра от океана. Если повезет, даже с видом на океан. А если не повезет, тебя могут перевести в лучшее помещение за успехи или когда ты наработаешь какой-то стаж и зарекомендуешь себя.

— Вот буржуи дают, — хмыкнул Иван. — Отдельная комната! С видом на море! Да это же просто сказка!

— Именно. Мы делаем очень хорошее предложение. Отличное питание и жилье — это еще не все льготы. Каждый контрактник получает в пользование полный комплект бытовой техники: телевизор во всю стену со стереозвуком, двести спутниковых каналов, в том числе и на русском языке; компьютер, подключенный к Сети, безлимитный трафик; мобильный телефон; единый проездной билет — по нему можно путешествовать в дни выходных на расстояние до тысячи километров. Вещи можно стирать в общей прачечной по бесплатным талонам.

Иван взял еще одно пирожное — эклер, понял, что наелся, но все равно надкусил угощение и заявил:

— Все это слишком хорошо. Похоже, вы меня кидаете. И, если я соглашусь, мне придется бесплатно собирать чай или пасти овец где-то в высокогорье, а жить в земляной яме, питаясь сухарями. И все это будет даром, без обратного билета.

Павел Алексеевич допил кофе, отставил чашечку в сторону и подозвал официанта, показав жестом, что собирается расплатиться.

— Ты ошибаешься, — заявил он. — Если хочешь, можешь навести справки о нашем агентстве. Оно зарегистрировано. Мы работаем уже десять лет в постоянном контакте с милицией. Не было ни одного случая, чтобы наши клиенты не возвращались домой или не получили обещанную сумму. А аванс, как я уже обещал, выплатят сразу, за три месяца. Можешь отдать его родителям или истратить по своему усмотрению. И еще учти: по прибытии на место или спустя некоторое время тебе положен бесплатный звонок домой. После этого ты сможешь звонить только за наличные, но это дорогое удовольствие. Я предупреждаю сразу, чтобы ты не подумал потом, будто тебя обманули. У нас все чисто.

— А зачем простому рабочему телевизор во всю стену и безлимитный Интернет?

— Мы предлагаем больше, чем ты привык получать, именно для того, чтобы ты добросовестно выполнял нужную работу. Таковы законы нашего бизнеса, которые нас еще никогда не подводили. Итак, ты согласен?

— Мне надо подумать, — тихо сказал Иван.

— И навести справки, — кивнул Павел Алексеевич. — Вот моя визитка, в ней — название и адрес вербовочной конторы. Если есть желание, проверь все, спроси о нас в милиции, в налоговой инспекции, расскажи родителям — и приходи послезавтра. Сразу получишь аванс за три месяца. Отправка в тот же день в полночь.

Иван взял черный пластиковый прямоугольник. На нем красовалась радужная голографическая эмблема — молот и наковальня, и крупными буквами было написано: «Работа». Ниже мелкими буквами шел адрес, номер телефона, имя и отчество вербовщика — без фамилии.

— Почему надо выезжать так поздно? Чтобы никто не видел?

— Да перестань ты дергаться! Мы каждую неделю десяток человек отправляем — и хоть бы один недовольный. Так дешевле. Билет ведь оплачивает фирма.

— Понятно.

— Вот и отлично, — вербовщик расплатился с официантом, поднялся из-за стола. Вскочил и Иван. — Да ты посиди, погрейся, — предложил Павел Алексеевич. — У меня еще два рандеву сегодня. А ты отдыхай. И пирожные непременно с собой забери. За них заплачено, зачем добру пропадать?

Через пять минут после того, как Павел Алексеевич исчез за зеркальной дверью, Иван подозвал официанта и, краснея, попросил его завернуть пирожные. Ему было стыдно, хотя он где-то и слышал, что так даже в Европе делают. Мама очень любит сладкое… Жаль, нет девушки, которую можно было бы угостить.

Сизая пыль клубилась в воздухе, съедая даже те лучики света, что пробивались в каменоломню сверху, через вентиляционные окошки. Марк ударил киркой по огромному валуну, который никак не мог расколоть, и выронил ее, закашлялся. Вздрогнул, ожидая удара кнутом, напрягся — но боль не пришла. Сзади послышались тихие шаги — надсмотрщик топал совсем по-другому. Странный безбородый мужчина с неестественно гладкой кожей, едва присыпанной здешней пылью, подошел и внимательно оглядел каменотеса.

— Есть дело, Марк.

— А ты кто?

— Друг, — широко улыбаясь, ответил мужчина.

— Если ты друг — как можешь радоваться, наблюдая меня в столь плачевном положении? — спросил Марк.

— Я пришел предложить тебе помощь, — объявил безбородый. — Кстати, меня зовут Павел.

— Вряд ли кто-то сможет мне помочь, Павел. Я болен и скоро умру в этой проклятой пыли, среди холодного камня.

— Именно для того, чтобы этого не случилось, я здесь. Предлагаю тебе вырваться отсюда.

— Сбежать? — глаза Марка загорелись надеждой.

— Нет. Сбежать из каменоломен нельзя, и ты это хорошо знаешь. Но я договорился с хозяином о твоем выкупе.

— Выкупе?

— Мне нужны работники. Точнее, моему хозяину.

— Вряд ли какая-то работа может быть хуже, чем здесь, — заметил Марк. — Только разве раба спрашивают, когда продают?

— Насчет работы и уровня жизни я бы на твоем месте не был так уверен… — с легкой усмешкой ответил Павел. — А спросить человека всегда имеет смысл: чтобы он работал сам и его не нужно было подгонять кнутом.

— Может быть, — вздохнул Марк. Заживающие рубцы на спине чесались, а свежие саднили.

Павел присел на камень, извлек откуда-то из-за спины маленький мех, протянул его Марку.

— Пей.

В мехе оказалось вино — сладкое и освежающее. Правда, оно почему-то совсем не пьянило.

Между тем Павел извлек из сумы чистую тряпицу, расстелил на плоском камне и выложил на нее какие-то странные лепешки, свежие фрукты и несколько ломтей белого сыра.

— Угощайся.

Уговаривать Марка не пришлось. Кормили на рудниках сносно: пресная лепешка утром, пресная лепешка вечером да горячая похлебка с бобами в обед. Но каменотесам в холодных расщелинах этого, конечно, не хватало.

— Я — посланец богов, — внезапно заявил Павел. Марк едва не подавился сыром. — Мы заметили тебя. Ты был пиратом, но, несмотря на свое ремесло, всегда снисходительно относился к людям. Не обижал слабых, жалел детей и женщин. Так?

— Так, — смущенно ответил Марк. — Наверное, поэтому меня и не распяли, а продали сюда.

— Вообще говоря, всю вашу команду продали на рудники, — заявил Павел. — Нехватка рабочей силы… Но речь не о том. Ты нам подходишь. Мы можем вытащить тебя из каменоломен и приставить к другой работе, полегче — если ты поклянешься тем, во что веришь, работать на совесть и исполнять все требования людей, которым мы тебя отдадим. Они будут добры к тебе.

— Хуже не будет, — вздохнул Марк. — Надеюсь.

— Тебя ждет своя хижина и очаг в ней, — пообещал Павел. — И лес рядом, где можно набрать хвороста. Ты будешь без устали пахать землю и мостить камнем дороги — но все это под открытым небом, а не в сырости и пыли. И вволю чистой воды, а также то, что вырастишь на огороде. Репа, огурцы, капуста. И даже такие дивные овощи, которых ты никогда прежде не видел. Спать будешь не на голых холодных полах, а на теплом хворосте. И можно заработать на овечью шкуру, чтобы укрываться. А порка — только за большие провинности. Надеюсь, до этого не дойдет. К тому же время от времени выпадают праздники, и никто не работает.

— Я согласен, — еще раз подтвердил Марк. — Глупо отказываться от подарков судьбы!

— В случае неповиновения, серьезного проступка или преступления тебя низвергнут в такие мрачные края, по сравнению с которыми каменоломни покажутся тебе раем.

— Я буду верен и предан, — пообещал Марк.

— Смотри же, старайся.

Тьма окутала Марка, а когда он очнулся, то увидел чудесную деревушку у склонов гор с подступающим с одной стороны лесом. Хватало вокруг деревни и расчищенных полей.