Полководец - Владимир Карпов

– Вы знаете, что мы делаем все возможное и даже невозможное. Конечно, чапаевцы отдадут все силы, чтобы выполнить указания Ставки и Военного совета Одесского оборонительного района. А в доказательство того, что силы еще есть, скажу, что даже сейчас бойцы и командиры не теряют оптимизма и чувства юмора. У нас здесь родилась поговорка: «Все трудное мы делаем немедленно, а невозможное – немножко позже». И вот еще – бойцы написали письмо Гитлеру, подражая письму запорожцев турецкому султану. Может быть, вам интересно будет, почитайте на досуге.

И Петров вручил Азарову два письма. Они были размножены на машинке, видимо, в штабе. Одно называлось «Генералу без армии Антонеску», другое – «Людоеду Адольфу Гитлеру».

Илья Ильич быстро прочитал второе:

«Мы, правнуки и внуки славных и воинственных запорожцев земли Украинской, которая теперь входит в Великий Советский Союз, решили тебе, проклятый палач, письмо это написать, как писали когда-то наши деды, которые громили врагов Украины.

Ты, подлый иуда и гад, напал на нашу Краину и хочешь забрать у нас фабрики и заводы, земли, леса и воды и привести сюда баронов, капиталистов – таких, как ты, бандитов и разбойников-фашистов.

Этому никогда не бывать! Мы сумеем за себя постоять… Не видать тебе нашей пшеницы и сала… Не раздобудешь ты ни одного воза провизии, хотя уже и потерял лучшие дивизии, не построишь ты на нашей земле ни одну виллу, мы выделим для каждого из вас по два метра на могилу. И как не доведется свинье на небо смотреть, так тебе в нашем огороде не рыть, хотя у тебя морда свиняча и свинская удача…

На этом мы кончаем и одного тебе желаем, чтобы у тебя, пса, застряла во рту польская колбаса, чтобы ты со своими муссолинами подавился греческими маслинами, а в остальном, чертовы гады, не миновать вам всем наших пуль и снарядов…»

Эти письма ходили по рукам в городе, и многие не только подписывали их, но и вносили свои острые дополнения.

После 25 августа особенно тяжелое положение создалось в Восточном секторе комбрига Монахова. Противник, получив возможность обстреливать Одессу артиллерией, бросал все новые и новые силы, стремясь пробиться к городу кратчайшим путем именно отсюда, с востока. С нашей стороны бой поддерживала артиллерия всех кораблей, находившихся в это время в Одесском заливе. Открыли огонь даже береговые батареи Южного сектора. Они стреляли через весь город по наступающему с востока противнику. А там уже нависла угроза захвата орудий 21-й береговой батареи. Она играла важную роль, а теперь к ней уже вплотную подступили цепи противника. Надо было решать, что делать – подрывать орудия и все сооружение на батарее или продолжать вести огонь.

Батарея стреляла до последнего. Но нельзя было и упустить момент для уничтожения орудий, они не должны попасть в руки врага исправными. Ивану Ефимовичу Петрову был известен подвиг этой батареи, а мне в декабре 1980 года подробно рассказал об этом героическом эпизоде контр-адмирал К. И. Деревянко, бывший в те дни начальником штаба военно-морской базы:

– Я с этой батареей поддерживал постоянную связь. Однажды, когда противник был уже рядом с ней, я разговаривал по телефону с телефонистом. Вдруг слышу в трубке треск, шум и гвалт. Я подумал, что все кончено, наверное, фашисты ворвались на КП батареи! Кричу, зову телефониста, но тот не отвечает. Прошло некоторое время – и вдруг телефонист ответил! Он сказал буквально следующее, на всю жизнь запомнилась мне эта фраза: «Извините, отлучился в рукопашную…» Вот так и сказал. Я передал приказание взорвать батарею. Сказал, что за личным составом высланы катера, чтобы все отходили к берегу. Но катера через некоторое время вернулись пустые. Оказывается, артиллеристы гранатами отбили ворвавшихся врагов и все же удержали свою батарею. Они никак не решались уничтожить свои любимые орудия. Позже моряки все же были вынуждены взорвать батарею, но на катера так и не сели, остались в сухопутных подразделениях, в полку Осипова, били противника на земле. К сожалению, командир этой батареи капитан Кузнецов, представленный за тот бой к ордену Красного Знамени, не дожил до вручения награды. Он вскоре погиб там в бою…

Все же в Восточном секторе противник продолжал продвигаться вперед. Захватив новые, более удобные позиции, он уже начал обстреливать корабли, стоящие в Одесском заливе, произошло несколько прямых попаданий.

26 августа под вечер генерал Петров из докладов командиров по телефону, а потом и личным наблюдением с НП установил, что готовится наступление на его сектор. Сил для отпора врагу в дивизии было мало, особенно чувствовалось отсутствие резервов. Поэтому Иван Ефимович думал, как бы сорвать или ослабить это очередное наступление противника еще до начала атаки. Одно из эффективных средств – довольно сильная артиллерия, в том числе артиллерия береговой обороны и корабельная. Но в ночное время вести огонь по невидимым целям, конечно, дело не очень надежное. Авиация ночными бомбардировками тоже большого урона противнику не нанесет, к тому же ее и мало, авиации. А с рассветом все эти средства будут направлены на поддержку войск Восточного сектора, где создалось наиболее трудное положение. Как же быть? Чем ослабить удар противника? И генерал Петров нашел для этого способ. Он использовал боевой опыт полков кавалерийской дивизии, которые в это время уже действовали без коней, в пешем строю и носили только название – кавалерийские. Петров, учитывая кавалерийский характер бойцов, их умение действовать быстро, налетом, совершать рейды в тыл, воспользовался этим качеством. И в ночь на 27 августа, в тот момент, когда противник уже готовился выйти на исходные позиции для наступления, конники пошли в контратаку. Они, как и предполагал Петров, действовали быстро и решительно, нанесли большие потери одному из полков 14-й дивизии противника, захватили много орудий и других трофеев. Но самое главное – сорвали наступление, которое намечалось на утро!

Через день противник все же перешел в наступление, и, как выяснилось уже в ходе атак, а также из документов и показаний пленных, здесь кроме 14-й дивизии были введены еще две свежие: 8-я пехотная, а немного погодя и 21-я пехотная. Ввод таких сил, конечно, свидетельствовал о том, что противник ставит решительные цели. Это подтвердили и пленные, они показали, что Антонеску потребовал выйти к Сухому лиману, чтобы, установив здесь артиллерию, обстреливать Одессу и тылы Южного сектора с запада, то есть взять Одессу в огненные клещи.

Главный удар врага пришелся по 287-му полку, которым командовал капитан Ковтун. Генерал Петров был уверен в этом командире и поэтому, ожидая удара и на соседнем участке, сам находился на наблюдательном пункте правофлангового полка. Иван Ефимович видел, как 287-й полк отражает одну за другой атаки противника. С капитаном Ковтуном генерал все время держал связь по телефону.

В конце дня, когда у полка, казалось, уже не было никаких сил сдерживать врага и когда стало окончательно ясно, что именно здесь противник наносит главный удар, Петров приехал на участок 287-го полка. В такие критические минуты некоторые командиры подбадривают подчиненных громким, уверенным голосом, может быть, даже крепким словом, а иногда и угрозой. Иван Ефимович отличался от таких командиров, он поддерживал людей своим спокойствием, уважением, желанием помочь. Он подбадривал одобрением действий. Он укреплял их веру в свои силы, вселял убеждение, что они совершают невозможное, что они замечательные герои.

Полк выстоял и в тот день. Но, проверяя с наступлением ночи состояние подразделений, Петров удивился, как же они смогли это сделать – так мало осталось там бойцов. Он убедился, что в случае возобновления наступления держать позиции будет уже просто некому. Петров приказал вывести полк на отдых, хотя бы на короткий, пусть на день-два, но вывести его, доукомплектовать кем можно. На смену приказал поставить сюда кавалеристов. Генерал действовал быстро – на машинах, которые привезли смену, тут же отправил полк Ковтуна в тыл.

Правда, 287-му полку пришлось отдыхать недолго – всего сутки, но все-таки уже через сутки, получив пополнение из маршевых батальонов и из одесских добровольцев, полк восстановил силы и опять был боеспособным. Через сутки он уже снова был на передовой. Вот таким образом из подразделений, казалось бы окончательно уже вышедших из строя, генерал Петров за короткое время создавал новые резервы.

В трудную минуту на командный пункт Петрова в поселке Дальник прибыл командарм Софронов. Генерал Петров доложил ему обстановку, показал с наблюдательного пункта участки, о которых он говорил, и, думая, что и командарму, как и самому Петрову, интереснее было бы все это увидеть поближе и поговорить с людьми, тут же предолжил:

– Здесь недалеко, напрямую – полк Мухамедьярова, мы можем проскочить на моей «эмке» вот по лощине, а там совсем небольшой кусочек через поле.