Система-84 - Уно Палмстрём

Она, казалось, не поняла.

— ...моего мужа... Ах да, конечно. Входите. Подождите здесь, я посмотрю...

Она вернулась через несколько минут

— Нет, не нашла... Вы уверены, что забыли их здесь?

— Уверенным я быть не могу. Разрешите, я взгляну сам?

— Пожалуйста. Найдете дорогу?

«Бедняжка, — подумал Турен. — Бедняжка». Он прошел в кабинет Эрика Хальстрема, где пробыл десять секунд.

— Нет, нет. И там их нет. Что ж, придется продолжить поиски.

Она молча смотрела на него.

— До свидания.

— До свидания.

В зале заседаний у министра юстиции сидели сам министр, статс-секретарь и пятеро остальных. Они были довольны.

— И как это тебе пришла в голову такая мысль? — спросил министр.

Пер Ульсон улыбнулся.

— Это скорее вопрос сноровки — видеть решения там, где их не видит никто.

— Вот именно, — сказал министр. — Пожалуй, пора и по домам. День был трудный. Спасибо вам всем, спасибо за искреннюю поддержку. Без вас ничего бы не получилось.

Министр вышел. В коридоре он остановился и прислушался. «Они радовались по-настоящему, — подумал он. — Все, кроме меня. Интересно, что скажет Маргарета».

Солнце пылающим шаром висело на западе, окрасив небо в багровые тона. Но министр этого не заметил.

Проходя мимо Центра связи, Леонард Бергстрем услышал аплодисменты.

— ...так что через неделю-две станет значительно спокойнее. Героинная волна идет на спад, следствием чего может явиться определенное увеличение количества краж — от отчаяния. Но сама эта чума, по крайней мере, уже позади. Вот и все.

Начальник Центра связи докладывал своим подчиненным о том, что полиция безопасности в сотрудничестве с ФБР разоблачила ряд поставщиков наркотиков и что немыслимые условия работы скоро станут достоянием истории. Лицо его светилось радостью.

Бергстрем устало наблюдал за происходящим. Ему было противно. Он уже собрался уходить, как его окликнул начальник Центра связи:

— Здорово, да? — Бергстрем изобразил что-то вроде кивка. — Не знаю, сколько бы нам удалось еще продержаться в такой ситуации... Слушай, а какие посольства намешаны в этой историй?

Бергстрем помотал головой.

— Только между нами!

— Нет, это секретные сведения.

— О’кэй, главное — все разъяснилось. Времечко, надо сказать, было адово. Мы трубили по семнадцать-восемна-дцать часов в сутки. — Он похлопал Бергстрема по плечу и пошел к себе.

Бергстрем внезапно понял состояние Люка, когда тому срочно требовалось выпить.

Он вошел в лифт, нажал на нужный этаж и взглянул на себя в зеркало. Лифт остановился, Бергстрем вышел --и лицом к лицу столкнулся со Стигом Эриксоном, зажатым между двумя полицейскими. Эриксон со спутниками вошли в лифт, и двери за ними закрылись.

— Ага, вот мы и потеряли Эриксона, — произнес голос сзади.

Бергстрем резко повернулся. Рядом стояли Морган Бенгтсон и Андерс Юнасон, полицейские, занимавшиеся слежкой за Эриксоном.

— Бедняга, теперь у пего одна дорога — в закрытое отделение Бекомберги. На вечные времена, — сказал Юнасон.

Бергстрем пробормотал что-то нечленораздельное. Скорее уйти отсюда. Он сделал несколько шагов.

— Бергстрем, послушай-ка!

«Дьявол! Почему меня не оставят в покое!»

— Что? — сказал он и опять повернулся.

— Да понимаешь... — Морган Бенгтсон заколебался и обратился за помощью к приятелю.

— Они сказали, что он того, — объяснил Юнасон.

— Ну и?

— Нам он показался чертовски нормальным.

— Он был железно в себе уверен, — сказал Бенгтсон. — Абсолютно хладнокровен. Превосходно знал, когда можно говорить, а когда надо держать язык за зубами.

Леонард Бергстрем помолчал, как бы взвешивая ответ.

— Запомните две вещи, — сказал он сдавленно, — две вещи: первое — самые опасные сумасшедшие, как правило, не ходят по улицам с колокольчиком на шее, поэтому они и опасны. Второе — закончили все разговоры о Сти-ге Эриксоне. На вечные времена. Ясно?

Бенгтсон и Юнасон кивнули и ретировались.

— До чего кусачий, черт, — сказал Бенгтсон.

— Конченый человек, как и большинство из них, — отозвался Юнасон.

Бергстрем не мог усидеть на месте. Попытался читать рапорты, но все казалось бессмысленным. Он позвонил домой и сказал, что придет поздно и что ему плохо. Голос жены был озабоченным.

До кабинета Турсна было ровно тридцать девять шагов.

— Привет, привет. Как раз собирался попросить тебя, зайти, — поприветствовал его Турен. Он сосредоточенно искал что-то среди бумажных гор на своем етоле. — Очки, — объяснил он, заметив вопрошающий взгляд Бергстрема. — Очки и часы. Странно, я делаю вид, что потерял очки, а потом теряю их взаправду... Ага, вот они, и то и другое! — Турен горд® продемонстрировал свою собственность. г

Бергстрем не понял, о чем говорил Турен, он не понимал, как у комиссара может быть такое хорошее настроение, и вообще он понял, что не понимает ничего.

— Чего это ты такой мрачный? — радостно спросил Турен.

— Зачем я был тебе нужен?

— Чего?

— Ты сказал, что я тебе был зачем-то нужен.

— Ну, ты мог бы, например, помочь мне поискать очки. Да нет, хотел поблагодарить тебя за образцовое сотрудничество.

«Поблагодарить за образцовое сотрудничество? Шеф, похоже, свихнулся,» — решил про себя Бергстрем.

— Финал получился вроде совсем ие тот, что мы ожидали, — сказал он вслух. — Чертовщина какая-то! И что прикажешь говорить своим же ребятам? Может, подскажешь? Ох, попался бы мне этот зяблик, этот спичкогло-татель...

— И что тогда? — Турен с любопытством посмотрел на своего подчиненного.

— Да, в этом-то вся штука — мы ничего не можем сделать. Только сидеть и смотреть. Выполнять наш долг и выслушивать приказы... Ну чего ты ухмыляешься? Ни у кого другого, черт меня возьми, не видал такой насмешливой ухмылки, как у тебя, — крикнул Бергстрем и почувствовал облегчение, дав волю долго подавляемым эмоциям.

Турен потер нос. Потом взял три плотно исписанных листа бумаги и протянул их Бергстрему.

— Бергстрем... Леонард, — сказал он. — Вот тебе шанс. Этого вполне достаточно, чтобы накрутить хвост нашему дорогому статс-секретарю.

Бергстрем углубился в бумаги. Прочитав до конца, ои вернулся к началу и стал читать еще раз. Горло у него пересохло, и второй раз за последние десять минут ему страстно захотелось пива. Две банки. А еще лучше три.

— Свен, ты этого не сделаешь.

— Я — нет. Ты и я. Мы.

— Ты сошел с ума. — Бергстрем вернул Турену бумаги, в которых содержался подробный отчет о том, как разворачивались события. Наиболее подробно описывались последние тридцать шесть часов.

Внизу на последней странице было оставлено место для двух подписей. Чуть пониже шла расшифровка имен — Свен Турен, Леонард Бергстрем.

— Говоришь, мы можем только сидеть и смотреть, — холодно произнес Турен. — Сидеть и смотреть, выполнять наш долг и выслушивать приказы. Как раз на это и рассчитывают министр юстиции и его мальчики. Но так легко им не отделаться. Одним словом, мы дошли до той грани, где привычные методы работы не годятся.

Турен был хладнокровен и деловит. Бергстрему больше, чем когда бы то ни было, стало ясно, почему сидящий перед ним человек является комиссаром полиции, а не начальником бюро в Управлении исправительных учреждений.

— Но ведь это... — сделал Бергстрем слабую попытку сопротивления.

— Наш друг статс-секретарь большой специалист по утечке информации, — сказал Турен. — Почему бы и нам не сыграть в ту же игру? Правила игры установил он сам. — Бергстрем вздохнул. — Ну что?

— А нельзя... нельзя ли сделать так, чтобы это все не вышло наружу? Я имею в виду, нам обязательно надо обнародовать это все?

Турен не ответил. Он встал с кресла и указал на него Бергстрему:

— Сядь туда!

— Мне сесть в твое кресло?

— Да.

Бергстрем сел.

— Ну и как ты себя в нем чувствуешь? Мне кажется, хорошо.

— Свен...

— Подожди. Ты, естественно, метишь в это кресло. Получив его, можно считать карьеру сделанной — комиссар... начальник отдела.

— У меня...

— У тебя жена, дети, кошка, квартира, дача, машина и катер, — прервал его Турен.

— Я сам знаю, что у меня есть.

— Но ты не знаешь, что получишь? Ты это хотел сказать?

Молчание.

— Только что ты хотел накрутить хвост одному статс-секретарю. Теперь у тебя появилась такая возможность. Улле Люк получит все эти сведения от меня лично. Сегодня. Мы расскажем или, если ты откажешься, я расскажу все, Я расскажу, что произошло в действительности, потому что, по-моему, налогоплательщики имеют право это знать. Истинность рассказа подтверждается подписями. Я подписываю., — Турен надел очки и поставил свою подпись. — Возможно, хватило бы и одной моей подписи, но уж больно материал горячий... Не думаю, что Улле Люку удастся опубликовать его в газете, если он не будет подтвержден двумя свидетелями. Газеты стали немного недоверчивы. — Он посмотрел на своего ближайшего помощника поверх очков. — Воспрянь духом, Бергстрем! Эти гангстеры в министерстве юстиции рассчитывают на то, что у нас, тупоголовых фараонов, в голове только мысли о продвижении по службе. Черт, я не хочу стать ночным сторожем — а ты и того меньше, — но на этот раз надо рискнуть, потому что речь идет о морали — поня» тии, над которым мы привыкли шутить. Черт возьми, Бергстрем, они же украли у нас убийцу! — «Интересно, сколько мне еще придется его убеждать?» — подумал Турен. Он был уверен, что Бергстрем подпишет.