Стихи и проза - ИГОРЬ ИРТЕНЬЕВ

Вороной твой „шестисотый“

Над тобой копытом бьет.

Весь ты век прожил босотой,

Все отдал ты за народ.

Ты весь Дон прошел с боями,

А оставил по себе

Лишь недвижимость в Майами

Да расписку в КГБ.

Страна моя не так уж и проста…

Страна моя не так уж и проста,

Как кое-кто наивно полагает,

Не подставляет каждому уста,

Не перед каждым ноги раздвигает.

Немало в ней таится разных „но“,

Неразличимых посторонним взором,

Ее понять от века не дано

Заезжим верхолазам-гастролерам.

Вся тайна, вся загадка, вся секрет,

Неразрешимый ни людьми, ни Богом…

Другой такой на целом свете нет.

И это, кстати, говорит о многом.

Сделай сам

Из куска цветной бумаги,

Взявши ножницы и клей,

Если хватит вам отваги,

Можно сделать пять рублей.

Это слабая подмога

Вашим детям и жене,

Пять рублей совсем немного -

Деньги нынче не в цене.

Можно, правда, сделать десять,

Но и десять не спасут,

Ведь за это срок навесить

Может вам народный суд.

Чтоб могли вы с потрохами

Суд народный закупить,

Нужно деньги ворохами

Круглый год туда носить.

Так что, братцы, в этом деле

Торопиться не резон,

Раз решили делать деньги,

Надо делать миллион.

1989

Это стихотворение несколько потеряло актуальность из-за галопирующей инфляции. Однако Игорь Иртеньев оперативно отреагировал на изменение ситуации. Все-таки, имидж поэта-правдоруба обязывает:

Эти пламенные строки

Много лет тому назад,

Возведя себя в пророки,

Написал я наугад.

Но не знал, чем обернется

Мой финансовый прогноз,

Что настолько сковырнется

Деревянный наш с колес.

Предлагаю старой феньки

Обновленный вариант -

Раз решили делать деньги,

Надо делать миллиард.

1998

Табель о рангах

Нет, не люблю я этих марсиан,

Народец, скажем прямо, хероватый,

К тому же пьющий, да и вороватый,

В отличие от нас, от россиян.

Такого кризиса…

Такого кризиса

Еще не видел свет.

П…ц уж близится,

А кризиса все нет.

Ходил недолго в президентах…

Ходил недолго в президентах

Михал Сергеич Горбачев.

Но был на разных континентах

Любим при этом горячо.

Простые люди всей планеты -

Я сам свидетелем тому -

Дарили мелкие предметы

На день рождения ему.

Он наихудшую систему

Из существующих систем

Разрушил, как тараном стену

До основанья, а затем

На радость порешил потомкам

Построить мир, где все равны,

Но тут придавлен был обломком

Той самой рухнувшей стены.

А дальше баррикады, танки,

Героев жуткое число…

Три дня трясло нас в лихоманке,

Но, слава Богу, пронесло.

А вскоре с гиканьем и плясом,

Под троекратное „ура“,

Смещен был лысый седовласым

По наущению двора.

Так и сошел со сцены Горби,

Так и покинул пьедестал.

Предметом всенародной скорби

Его уход отнюдь не стал.

И все ж сказать ему спасибо,

Хотя б подать ему пальто

Вполне мы, думаю, могли бы.

Да воспитание не то.

Хорошо, что рядом тот, кто за все в ответе…

Хорошо, что рядом тот, кто за все в ответе,

Кто на порку, чуть чего, первый кандидат.

Если в кране нет воды – виноваты эти,

Если в жизни счастья нет – этот виноват.

Скажем, сперли у кого кошелек с зарплатой,

Или на ногу упал чайник со стола,

Или грохнули в углу дедушку лопатой -

Это все как есть его, рыжего дела.

Всероссийский аллерген, он нам хуже грыжи,

Но пускай себе живет, полагаю я,

Потому что позарез нужен всем нам рыжий,

Сорока с немногим лет, мальчик для битья.

1999

Внешний вид товарный,

Внешний вид товарный,

Честные глаза,

Утвердили парня

С первого раза.

Генерал Степашин,

Козырной валет,

Генерал Степашин,

Черный пистолет.

Не гляди так строго,

Не гони понты,

Погоди немного -

Отдохнешь и ты.

Возьмем, товарищи, козла,

Возьмем, товарищи, козла,

Чей внешний вид весьма противен,

Его концепция гнила

И общий вектор негативен.

Теперь пойдем возьмем бобра,

Но – чтоб не рухнула плотина.

Его наружность пусть мокра,

Но сущность в целом позитивна.

Картины мировой разлом

Меж их проходит полюсами,

И мы в борьбе бобра с козлом

Должны свой выбор сделать сами.

Враскосяк

Пусть не тщатся русофобы,

Не постичь им нашу суть.

У России путь особый -

Из варяг да в греки путь.

Рюрик, тот что нами правил

В достославные года,

Впечатление оставил

У потомков навсегда.

Наглотавшись мухоморов,

Ибо зелья он не пил,

Проявлял державный норов,

Государственность крепил.

Всем в стране всего хватало,

Жизнью был доволен всяк,

А как Рюрика не стало,

Все поперло враскосяк.

Чтобы нынешнего века

Дотянуть нам до конца,

Не послать ли к братьям-грекам

За подмогою гонца?

Нам без импортной опеки

Не исправить общий крен,

А варяги или греки -

Не один ли, в общем, хрен.

Депутатская прощальная

Здесь с умным видом лысину скребя,

Четыре года я сидел подряд,

Как неохота выезжать мне из тебя

Охотный ряд, Охотный ряд.

Четыре года жил я, не тужил

И министерский получал оклад.

Ну, ты, в натуре, мне и удружил,

Охотный ряд, Охотный ряд.

Прощайте ж, тачки с номерами спец,

И спецбуфет, и праздничный наряд,

Слезайте, граждане, приехали, конец,

Охотный ряд, Охотный ряд.

За день до выборов

Закон велит сомкнуть уста,

Хоть просятся слова наружу,

Моя задача непроста -

Шаг в сторону – и сядешь в лужу.

Того я помню хорошо,

На нем я крепко фраернулся,

Я с ним в разведку бы пошел,

Чтоб он оттуда не вернулся.

А тот, ну типа, ну такой,

Весь из себя такой, короче,

Ему давно бы на покой,

А он опять лицом хлопочет..

А этот грозен и мордаст,

И все горюет о народе.

Я удивляюсь каждый раз -

С таким лицом – и на свободе.

Я лично выбрал бы того,

Хоть все в него швыряют комья,

Мужик он вроде ничего,

Ну, сами знаете, о ком я.

Его идеи мне милы,

Принципиальность всем известна.

А в общем, все они – козлы!

И мы не лучше, если честно.

Закончен творческий простой,

Закончен творческий простой,

И вновь, друзья, я с вами вместе,

Российский правдоруб простой,

Невольник НТВ и чести.

Мое разящее перо

К борьбе по-прежнему готово,

Все так же метко и остро

Мое решающее слово.

Защитник павших и сирот,

Бельмо в глазу бездушной власти,

Я всей душою за народ,

Поскольку сам народ отчасти.

Я весь ему принадлежу -

И в этом высшая награда.

На нем стоял, на нем сижу,

На нем и лягу, если надо.

Из хорватского дневника

Сказать по правде, никогда симпатии

Я к братии двуногой не питал,

Но прошлым летом, будучи в Хорватии,

К хорватам это чувство испытал.

Открытые, беспечные, наивные,

Простые, как дубовая кора?

Я полюбил их песни заунывные

И медленные танцы у костра.

Они едят душистые корения

И лакомятся медом диких пчел?

Я им читал свои стихотворения

И это, кстати говоря, прочел.

Исполненный высокого служения,

Я, бремя белых тяжкое неся,

Дал им азы таблицы умножения,

При том, что мне она известна вся.