Мир пятого солнца - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А у меня их нет, ты прав, да и откуда? Вы… Такие, как ты, вдруг разбогатевшие папики, создали этот мир под себя и его используете… А мы используем вас! Почему нет? Круговорот природы.
– Приспособились, значит…
– Угу… И знай, ни одна из содержанок своего толстобрюхого «папика» не любит и не уважает и – придет время – воткнет в спину нож. Смею заметить, этот циничный мир создали не мы – вы! Вот и получайте.
– Прямо – политинформация, – невесело пошутил Перепелкин. – Джунгли капитализма – мир чистогана и наживы. Так как ты с доктором спелась?
– А так… Он так на меня смотрел… Это ты, болван, ничего вокруг не замечаешь. А я заметила… И не отказала – вдруг да пригодится?
– Вижу, что пригодился…
– Конечно.
– Интересно, а доктору-то это зачем?
– Думаю, ему просто тебя заказали… А я подмогла – деньги лишними не бывают. Ты же мне не так уж и много давал, а тут – такой случай. Получила бы бабло – и свалила, век искать – не найти.
В этом месте Геннадий Иваныч покрутил пальцем у виска:
– Ну ты и дура! А еще говоришь – умная. Ты что, полагаешь, после моей сме… тьфу ты… После всего заказчики позволил бы тебе уйти?
– Ушла бы! И не искали бы – всех бы это устроило, лишь бы языком не трепалась, а я ведь не из болтливых.
– Наивная дурочка.
Леночка что-то еще хотела сказать, да в дверь позвонили, и Геннадий Иваныч знал – кто. Да, пора уже было им объявиться…
Встав, Перепелкин направился к двери, на полпути оглянулся и с усмешкой посмотрел, как любовница бросилась к окну:
– Ну, давай-давай, высоко лететь придется.
– Что ты со мной сделаешь? Убьешь?
Ничего не ответив, Геннадий Иваныч распахнул дверь, пропуская в квартиру начальника безопасности и охранников:
– В гостиную проходи, Михалыч. А вы, парни, берите девку – и в спальню. Там и ждите.
Леночка завизжала, дернулась – напрасно, напрасно…
– И ведь что удивительно – сволочью меня считает. – Усаживаясь в кресло, Перепелкин покачал головой. – Молодое поколение – мать их за ноги так! Слышь, Михалыч, там в баре водка, налей… Угу, спасибо… А себя чего обделил?
– Так ведь работать еще.
– Если водка мешает работе – на фиг такую работу, – меланхолично пошутил Геннадий Иваныч.
И снова почувствовал, как резко сдавило грудь. Может, водка поможет?
Выпили.
– Ну, как врач? – наконец спросил Перепелкин.
Начальник службы безопасности мрачно хмыкнул:
– Встречи просит – хочет загладить вину.
– Он-то хочет. – Геннадий Иваныч покивал, чувствуя – не отпускает. Так и жмет грудь, хуже еще стало… Доктора, что ли, вызвать, а то как бы раньше времени коньки не двинуть… Хм… доктора. – Он-то хочет, да я что-то не очень хочу.
– С девкой что делать будем? – Михалыч скосил глаза на дверь спальни. – Замарана – дальше некуда.
– С девкой? – Геннадий Иваныч не думал, все уже решил заранее, осталось лишь объявить. – А с девкой, значится, так: покупаете ей билет до Парижа, садите в самолет – пусть валит и глаза мне в этом городе не мозолит больше никогда. Денег на это – дам, правда немного. Дальше пусть сама зарабатывает.
Выслушав, начальник безопасности покачал головой:
– Эх… Добрый ты человек, боярин!
– Нет, не добрый… Но и не злой. Пусть валит.
– Заметано. А с доктором как быть?
– С доктором? У-у-у! Этого перво-наперво на кол посадить, а уж опосля…
– Понятно – шутишь, Иваныч? Уже хорошо. Эй-эй… Иваныч!!!
А Геннадий Иваныч не шутил уже – просто побледнел и тяжело повалился на бок. Серые глаза его закатились…
– Врача сюда! «Скорую»! Быстро!
Глава 10
Пей!
1324 г. Колуакан
Я почувствовал облегчение, я отдал себя в ее руки, ничего плохого не случится со мной…
Франсуа Мориак. «Подросток былых времен»Женщины ушли еще ночью – когда Асотль проснулся, их уже не было. Юноша хлопнул глазами, увидев подходивших к его ложу жрецов с прочными веревками из волокон агавы. Усмехнулся:
– Не надо связывать. Я пойду сам.
Жрецы переглянулись – сам так сам – им меньше работы. Однако прихваченных с собой воинов не отпустили, так, на всякий случай.
Облаченный в белые одежды Асотль вел себя достойно, как и подобает олицетворению великого и грозного божества. Его несли на носилках, в богато украшенном кресле, и ликующий народ бросал к носилкам цветы.
– Слава, слава великому Тескатлипоке!
– Великому Тескатлипоке слава!
Асотль усмехнулся: как много на городских улицах красивых девушек! И как прекрасно пахнут цветы. Разноцветные клумбы, сады, прекрасные здания, сверкающее в лучах солнца озеро – о, прекраснейший Колуакан, есть ли хоть где-нибудь на этом свете еще такое великолепие? Мудрецы в школе рассказывали о Тлашкале, о Тлакопане, о Шочимилько… О древнем городе Толлане, столице, увы, давно потерявшего былое величие полузабытого народа тольтеков. Асотль не был ни в каких других городах – Колуакан был для него самым красивым. Родным. И – несмотря ни на что – как-то жаль было расставаться.
Юноша вздрогнул: показалось вдруг, узнал в толпе поклонниц любимую – Звездочку-Ситлаль… Присмотрелся… Нет, показалось. Да и вряд ли ее отпустят сейчас на праздник – поди, в доме верховного вождя вовсю готовятся к свадьбе. Повезло задаваке Тесомоку, ничего не скажешь, повезло. И чем же он обратил на себя благоволенье богов? Ну, разве что только жестокостью.
В храме Тескатлипоки, на плоской вершине ступенчатой пирамиды, царил полумрак. Именно туда поместили сейчас Асотля, оставили под присмотром молодых воинов – дожидаться своего часа. Скоро, скоро уже!
Снаружи, у жертвенника, громко забили барабаны, послышался плач – это вели приносимых в жертву детей. По всему храму деловито сновали жрецы – кто-то тащил жертвенные ножи, кто-то – заранее приготовленные веревки, а кое-кто – кувшины с вином: последнее угощение жертв. Чтобы не так боялись.
Асотль давно уже ничего не боялся, не цеплялся за жизнь – нечего было терять, все, что можно, было уже потеряно. Юноша даже шутил со жрецами, не отказывался и от выпивки…
– Эй, эй, плосконогий! Куда побежал? Налей-ка!
– С радостью, о великий Тескатлипока! – Жрецы охотно наполняли бокал, переглядывались, довольные спокойной веселостью будущей жертвы: вот все бы так…
По углам полутемной залы оскаленными клыкастыми пастями ухмылялись жестокие боги – ипостаси грозного и коварного Тескатлипоки, воняло какой-то тухлятиной и сладковато пахло свежей человеческой кровью. Запахи эти, судя по всему, действовали на жрецов так возбуждающе, что тем не нужно было даже вина. Только крови!
Молодые воины – любопытства ради – подошли к самому выходу, смотрели, как патлатый жрец Ашоколько Куитлапитуил умело вырывает сердце из груди очередной жертвы. Наверняка интересное было зрелище, а сюда, под темные своды храма, доносились лишь звуки: хор, барабаны да слабый предсмертный крик. И еще – хруст ломающихся ребер.
