Тревожная весна 45-го - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А чем он болел, не припомните? — продолжал расспрашивать Старцев.
— В инфекционное отделение переводили тех, у кого начиналась гангрена или заражение, — объясняла молодая женщина. — Очень много поступало больных с различной формой болезни Боткина, с дизентерией, с туберкулезом и даже с холерой. У Ершова сначала диагностировали острую форму дизентерии, затем открылась язва желудка, начался сильный воспалительный процесс…
Валентина говорила спокойно и с такими подробностями, словно пациент Ершов выписался из ее отделения всего несколько часов назад. Старцев старательно запоминал информацию, пытаясь зафиксировать каждую деталь. А Васильков, шагая по другую руку, попросту наслаждался цветущей внешностью своей знакомой.
За разговором они остановились у заклеенной афишами круглой тумбы и не заметили, как позади с неприметного перекрестка на Восьмую улицу повернула черная «эмка».
— Скажите, Валя, а какие лекарства просил Ершов взамен продуктовых карточек? — спросил Иван.
— Ему нужны были препараты из числа антибактериальных сульфаниламидов, а еще новокаин, гексанал и перевязочные материалы.
— То есть все, что необходимо для лечения раненых…
Договорить он не успел. Двигатель ехавшей по проезжей части «Эмки» загудел слишком громко, а сам автомобиль поехал быстрее обычного. Это показалось Старцеву подозрительным.
— За тумбу! Быстро!
В следующее мгновение он толкнул Василькова с Валентиной в сторону от дороги, а сам выхватил из-за пояса пистолет.
Мгновенно в проем опущенного стекла задней дверцы высунулся ствол MP‑40. По улице прокатилось эхо протрещавшей очереди.
Иван откатился в сторону, дважды выстрелил по машине, но выронив оружие, схватился за правое плечо.
Сидевший в автомобиле стрелок дал еще пару коротких очередей. Несколько пуль щелкнули по тумбе, за которой лежал раненый Старцев.
Валентина лежала на асфальте, прикрывая ладонями голову.
Васильков сидел рядом. Как только машина поравнялась с тумбой и автоматный ствол убрался из оконного проема, майор выкатился из-за укрытия и выпустил по удалявшейся цели всю обойму. Пули попадали в «корму» автомобиля, на заднем стекле появились две дырки.
Услышав пальбу, из милицейской машины выскочил водитель и попытался открыть огонь из табельного пистолета. Но «эмка» резко вильнула, и сбитый оперативник покатился по асфальту. Через несколько секунд налетчики исчезли за дальним поворотом.
* * *
— Что там с водителем?
— Живой вроде. Поднимается.
— Ты попал?
— В сидящих сзади точно попал, — кивнул Васильков, вставляя в пистолет новую обойму. — А ты?
— Я промазал. В шофера целил…
Сунув оружие за пояс, Александр вдруг заметил, как друг держится за плечо.
— Ты ранен, Иван?
— Задело…
— Валя, помоги!
Он усадил товарища поудобнее, женщина принялась осторожно освобождать рану от окровавленной рубашки.
— Номер машины запомнил? — морщась от боли, спросил Старцев.
— Запомнил.
— Беги, звони в Управление. Надо срочно сообщить о нападении и подробно описать машину.
— Телефон в приемном отделении у дежурного врача, — подсказала Валентина.
— Я сейчас, — помчался к воротам Васильков. Обернувшись на ходу, бросил: — И врачей заодно пришлю!
* * *
Менее чем через час Васильков со Старцевым сидели в кабинете Управления. Все сотрудники оперативно-следственной группы были в сборе. Узнав о перестрелке на Соколиной Горе, в кабинет заглянул и начальник Управления комиссар Урусов.
— Что сказали врачи? — кивнул он на подвязанную руку Старцева.
— Сквозное мягких тканей, — пояснил Иван. — Кость немного задело, но ничего опасного.
— Что думаешь о нападавших?
— Судя по почерку, это та же компания, что совершила налет на трофейный эшелон.
— А вы как считаете? — спросил Александр Михайлович остальных сотрудников.
— Сто процентов — те же, — пробасил заместитель Старцева капитан Егоров. — Наглые и уверенные в своей безнаказанности.
Намеревался высказаться по данному поводу и Олесь Бойко, но в этот момент дверь распахнулась и в кабинет ввалился дежурный офицер. Отыскав взглядом начальство, выдохнул:
— Товарищ комиссар, разрешите обратиться?
— Слушаю вас.
— Только что поступил доклад милицейского наряда из района Сокольников.
— Ну, давай-давай докладывай!
— В Старослободском переулке обнаружен автомобиль «ГАЗ М‑1» темного цвета с номерным знаком «МА 55–40». На заднем сиденье два трупа, передние сиденья залиты кровью.
— Погибшие — мужчины?
— Так точно. Один предположительно тридцати лет, второй — сорока-пятидесяти. Документов при них не обнаружено. Только пистолет-пулемет MP‑40 с двумя запасными магазинами и пистолет ТТ.
— Что предпринято дежурной частью?
— На место только что выехала оперативная группа майора Соловьева.
— У вас все?
— Так точно.
— Свободны, — вздохнул комиссар.
Урусов прошелся вдоль столов, поправил лежащую на краю папку с личным делом. Посмотрел на Старцева:
— Как думаешь, это та самая «эмка» или другая?
— Вряд ли другая, товарищ комиссар. Шанс совпадения практически нулевой.
— Я тоже так думаю. Значит, успел ты их нашпиговать пулями. Молодец, Иван Харитонович.
— Не я, товарищ комиссар. Я выстрелил и не попал. Из-за ранения.
— А кто же тогда?
— Майор Васильков, — указал на фронтового товарища Старцев.
Прищурившись, Урусов смерил Александра долгим внимательным взглядом.
— Если не ошибаюсь, вы тоже служили в разведке?
— Так точно.
— Неплохое у вас получилось боевое крещение. Что ж, продолжайте расследование и помните: времени, выделенного наркомом, осталось мало. Пятнадцатого июля в восемнадцать ноль-ноль я обязан доложить ему о результатах.
После ухода комиссара сотрудники оперативно-следственной группы вновь оживились и, распределив обязанности, принялись за работу. Егоров и Баранец для начала отправились на Московскую печатную фабрику Гознака для опроса руководства. Затем в их планах значилось посещение Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко, в котором двумя годами ранее лечился инженер-технолог Ершов. Бойко с Горшеней остались в отделе для завершения нудной процедуры изучения архивных материалов. А Старцев, Васильков и Ким помчались на служебной машине в Старослободский переулок для осмотра брошенной бандитами «эмки».
* * *
— Одна из твоих пуль определенно задела шофера. Вот смотри: все переднее сиденье с левой стороны и рулевое колесо в крови, — заглянув в кабину через переднюю левую дверь, комментировал Иван. — В крови измазана и ручка дверного замка.
— На серьезное ранение шофера указывает и то, что машина врезалась в столб, — добавил Костя Ким.
Старцев поддержал эту версию:
— Да, пуля определенно задела голову по касательной.
— Вероятно, так и было, — робко согласился Васильков. — Касательное ранение в голову всегда вызывает обильное кровотечение и кратковременную потерю сознания.
— Именно! Потому он и врезался в столб. Потом пришел в себя, выбрался из машины и был таков…
«Эмка» стояла на том же месте, где ее обнаружил милицейский наряд. Заехав правым передним колесом на тротуар, она врезалась в металлический столб и заглохла. В левых дверцах стекла были опущены. Все остальные — лобовое, небольшое заднее и в правых дверях — разбиты. Под двигателем медленно растекалось масло.
Прибывшая на место оперативно-следственная группа
