Тревожная весна 45-го - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кумовья Старцева колгошились вчера весь день, — начал докладывать Локоть. — Когда работа на Петровке закончилась, по домам не расходились. Ночью отъезжали часа на полтора на служебной машине. После вернулись хмурые. Сегодня поутру тоже носились туда-сюда. В основном по два человека.
— Ты никуда не отлучался?
— Нет. Все сделал, как ты велел: к зданию МУРа не подходил, зырил издалека, кепарь то снимал, то надевал; пиджак то набрасывал, то комкал в руках.
Локоть был родом из Подольска и прибился к банде относительно недавно. В середине 1943 года в Красную Армию последний раз призвали семнадцатилетних. Локтю в этом смысле повезло — семнадцать ему исполнялось в сентябре. Не взяли. Но аккурат через год в почтовый ящик упала повесточка. Воевать Витьке Локтионову не хотелось. Не тех он был убеждений, не тех правил, чтоб проливать за Родину кровь. Собрав в чемоданчик скудные пожитки, он простился с маманей и махнул на попутках в Москву к двоюродному дядьке. Дескать, уехал давно, знать не знаю ни о каких повестках.
Дядька принял, да вот беда: кормить наотрез отказался — его семья и без того жила впроголодь. Посоветовал устроиться на работу, чтобы получать продуктовые карточки. А какая работа, если нет освобождения от службы, а военный комиссар только и мечтает о встрече? В общем, снюхался с Сашком. Тот недельку приглядывался, проверял, затем предложил податься в банду.
Юность Локтионова не была испорчена криминалом и драками в подворотнях, потому и выглядел он прилично: зубы на месте, шрамов на лице и татуировок на руках нет. От того же Сашка за версту несло уркаганщиной, как такого послать на Петровку? А Локтю смастерили липовый документик, подрезав возраст; чуток подучили, наблатовали да и доверили «нюхать воздух» и «подглядывать масть» в самых опасных районах столицы.
— Как пить дать, Старцеву поручили наше дельце, — посетовал сидевший у окна Матвей.
— По-твоему, в следячем выделе[29] окромя Старцева нет умных ключаев?[30]
— Можа, и есть. Тока этот не кобель[31], а самый прыткий и настырный. Как клещ… Ежели вцепится — почитай намертво.
Облизнув пересохшие губы, Казимир вновь припал к банке. Напившись, уверенно выдал:
— Надо с ним кончать.
— Дык мы давно на эту крайность намекаем.
— До поры не хотелось ворошить осиное гнездо, — признался Казимир, — а теперь сам вижу: без этого не обойтись. Смерть Старцева спутает муровцам карты и даст нам лишнюю недельку времени.
— Согласный, — пробасил от окна Матвей.
Квилецкий поставил на стол банку, нашарил ладонью пачку папирос и повернулся к Боцману:
— А ты чего скажешь?
— Я завсегда с удовольствием пущу легавому клюквенный квас[32]. Вы же знаете мое к ним отношение.
— Тогда нечего терять время. Собирайтесь.
Операцию Квилецкий назначил на вторую половину дня и, прихватив молодую охрану, отправился на кладбище для встречи с барыгой…
* * *
Ближе к вечеру по некрашеным ступенькам крыльца спустились четверо: Боцман, Матвей, Локоть и Сашок. По тропинке они прошли мимо сада. Боцман мимоходом сорвал с дерева зеленое яблоко, откусил. Сморщившись от избытка кислоты, хотел зашвырнуть огрызок в кустарник, да передумал — сунул в карман и поправил висевший под полой пиджака немецкий пистолет-пулемет.
Незаметно просочившись через калитку, компания повернула в глубь переулка и, петляя проходными дворами, добралась до старого сарая из почерневших досок.
Матвей отпер замок, распахнул двери. Сашок юркнул в кабину и уселся за руль потрепанной «эмки». Заскрежетал стартер. Выпустив клуб дыма, затарахтел мотор…
В огромном массиве Марьиной Рощи имелось множество закутков, непроезжих переулков и узких, заросших акацией тупичков. Банда Квилецкого владела как минимум десятком сараев, разбросанных в этих лабиринтах. В сараях хранилось много чего: от дровишек на зиму и мелких инструментов до различных автомобилей. Были в бандитском автопарке и небольшие «эмки», был огромный трехосный американский «Студебеккер», угнанный тем же Сашком у двух пьяных красноармейцев. Имелся и роскошный немецкий Wanderer W23 с черным лакированным кузовом, принадлежавший лично главарю банды.
Сегодня по совету Квилецкого на дело отправились на невзрачной «эмке» с потертыми боками, выгоревшей на солнце крышей и треснувшим лобовым стеклом. Такое авто вряд ли привлечет к себе внимание милиции и прохожих.
Заперев сарай, Матвей последним уселся в автомобиль.
— Погнали, — скомандовал он Сашку.
* * *
Вначале пришлось долго дежурить на противоположном тротуаре Петровки. В кабине одиноко сидел Сашок, изображая скучающего шофера. Почитывая газетку, он якобы ждал начальство — заместителя директора Института горючих ископаемых, что располагался по Большой Калужской. Ради такого дела Сашок даже приоделся: вместо любимых хромовых сапог нацепил летние туфли, натянул наглаженные брюки, поменял линялую рубаху, а кепку-малокозырку вообще оставил на хате.
Остальные рассредоточились по улице.
Боцман с Матвеем, словно старые добрые приятели, прогуливались по парку между Страстным бульваром и Успенским переулком. Топчась на месте, курили, что-то «обсуждали». Потом перемещались метров на двести и снова останавливались…
Локоть, успевший познакомиться с кумовьями Старцева, дефилировал по тротуару, постоянно держа в поле зрения парадный вход в здание МУРа. Сунув ему под нос кулак, Матвей строго наказал: «Гляди в оба! Упустишь — сам побежишь перо ему в бок пристраивать».
Часа через два утомительного дежурства Локоть подал корешам условный сигнал. Все быстро подтянулись к «эмке».
— Подошли к служебной машине, — доложил новичок и запрыгнул на заднее сиденье. — Явно намерены куда-то отъехать.
Тяжело дыша, Боцман устроился рядом. Отвечавший за успех операции Матвей сел рядом с водителем.
Все внимательно глядели на двух сотрудников МУРа, куривших возле темной легковой машины.
— Который из них Старцев? — поинтересовался Боцман. — Столько про него слышал, а встречаться не довелось.
— Который слева, — подсказал Локоть.
— А тот, что справа?
— Этого не знаю, но в последние дни постоянно трется возле Старцева.
— Вроде одного возраста. Значит, не баклан…[33]
Докурив, оперативники заняли места в кабине автомобиля.
— Давай, Сашок, за ними, — пихнул Матвей в бок шофера. — Да шибко не гони и не подпирай. Держи дистанцию…
* * *
Петляли довольно долго. Когда впереди замаячили домишки восточной окраины Москвы, служебный автомобиль уголовного розыска повернул на Восьмую улицу Соколиной Горы и остановился неподалеку от южных ворот больницы.
Матвей не стал рисковать и приказал Сашку, не останавливаясь, увести «эмку» во 2-й Кирпичный переулок. Там встали. Глазастый Локоть тотчас выскочил из кабины, вернулся к перекрестку и принялся наблюдать за Старцевым.
Минут через десять, закурив папиросу, к нему направился Матвей.
— Ну, что там? — спросил он, не подходя
