Легион Альфа - Ф. Ришар-Бессьер

Аэроджет как-то нехотя поднялся над виллой, покачался над садом, а затем взмыл вверх и исчез в серой мути неба, начавшего темнеть.

В помещении воцарилось молчание. Каждый с нетерпением ожидал первого сообщения Смита, которое поступило довольно скоро. Он лаконично доложил:

— Все в порядке. Разворачиваюсь.

Вздох облегчения невольно вырвался из груди Перкинса. Командир тут же отдал приказ спешно готовиться к отлету.

С помощью Круппа и Ковача он стал упаковывать собранные материалы. Неожиданно в его наушниках снова зазвучал голос Смита:

— Командир, направляющее сопло только что вышло из строя… В этих условиях продолжать полет невозможно…

Перкинс нервно бросил:

— Вы сможете вернуться к нам?

— Нет, аэроджет не подчиняется моим командам. Вынужден совершить посадку. Я все же попытаюсь свести повреждения к минимуму.

Наступила пауза. Перкинс затаил дыхание. Голос зазвенел снова:

— Оставайтесь на приеме. Надеюсь вызвать вас через несколько секунд. Внимание, выключаю связь. Конец.

Судьба вновь обернулась против них. На сей раз произошло худшее, что могло с ними случиться.

Перкинс попытался восстановить контакт со Смитом, но ничего не получилось.

Ни Крупп, ни Ковач не представляли, что за драма разыгрывается, может быть, в этот самый момент на борту корабля.

Перкинс счел необходимым сообщить им о случившемся. Они переглянулись, не говоря ни слова, потрясенные этим новым невезением.

И все же, несмотря ни на что, они цеплялись за призрак надежды, ожидая, что вот-вот из пелены снега, в которую они все трое напряженно вглядывались, неспешно высунется нос их аэроджета.

Увы, все оставалось без изменений, и понемногу легионеры стали свыкаться с мыслью, что теперь-то уж для них действительно все кончено.

Именно в эти минуты нежданно-негаданно в наушниках вновь прорезался голос Смита. Он был жив-здоров и успешно посадил корабль за озером, окаймлявшим южную часть города.

Большой удачей оказалось то, что тормозные стабилизаторы работали нормально и Смит смог сесть, «не наломав дров», как по старинке любил выражаться шеф-пилот.

Оказалось — ничего страшного.

— Просто полетела одна из запчастей, — добавил он.

— Как вы считаете, справитесь с этим один? — лихорадочно запросил Перкинс.

Смит, несколько поколебавшись, ответил:

— Нет, к сожалению, это невозможно. Если бы я мог выйти из корабля, то — как знать, но местность так и кишит хорелиями… Я их отлично вижу через иллюминаторы. Они наверняка не дадут мне пройти и трех шагов, вздумай я выйти наружу… А ведь вся починка заняла бы не более четверти часа.

Снова пауза.

Затем последовал приказ Перкинса:

— Оставайтесь в корабле и ни в коем случае не покидайте его. Мы попытаемся найти какое-нибудь решение. Я вызову вас сам. Конец.

Они быстро обсудили создавшееся положение. Сами легионеры не могли выбраться из города, поэтому нечего было и думать о том, чтобы пробиться к Смиту.

Но все равно они должны были любой ценой попытаться использовать свой последний шанс.

Перкинс вновь обратился к Ковачу, так как среди них он был единственным, кто хорошо знал город и весь район в целом.

По тем координатам, что сообщил Смит, они легко нашли по карте местонахождение пилота.

Предположим, рассуждали они, что все же — хотя это ещё требовалось доказать — группа сумеет незаметно покинуть город. В этом случае они должны будут обогнуть озеро, вступая в неизбежные стычки с хорелиями, рассыпавшимися по его берегам.

Перкинс, взглянув на товарищей, произнес:

— Лично я вижу только два возможных выхода: или попытаться переправиться через озеро вплавь, или же найти какое-то плавсредство.

Но тут он понял, что Ковач в силу своего возраста не сможет воспользоваться первым вариантом, и поспешил добавить:

— Естественно, совершенно необходимо найти что-нибудь такое, на чем мы смогли бы беспрепятственно подплыть к месту катастрофы аэроджета. Ковач, это реально?

Старый ученый, покачав головой, тихо пробормотал:

— Может, и так, но…

Перкинс, поняв, что это весьма и весьма проблематично, предпочел больше не настаивать на своем предложении.

— Ладно. У нас впереди целая ночь, чтобы поразмыслить как следует, прервал он обсуждение. — Все равно до утра мы не в силах что-либо предпринять.

Ночь уже вступила в свои права, окутывая темнотой мертвой город. Снегопад прекратился. Лишь порой отдельные редкие снежинки вдруг начинали затейливо танцевать на ветру, похожие на толстых белых насекомых, ослепивших и неуверенно тыкающихся туда-сюда в поисках пути.

В городе зажегся свет. Он преломлялся в густом тумане, поднимавшемся с улиц на несколько метров ввысь и окружавшем ореолами фонари на столбах.

Наступила невыносимо тягостная ночь ожидания, возможно, последняя в их жизни. В любом случае — как смутно чувствовал Перкинс — других не могло больше быть.

Если они так и не смогут найти способ добраться до аэроджета, их гибель неминуема.

Хорелии не становятся ни перед чем, чтобы расправиться с ними. И вообще, кто знает, что они сейчас затевают, затаившись где-то неподалеку от них? Никто не мог ответить на этот вопрос и предусмотреть ход событий.

Вместе с Круппом и Ковачем Перкинс тщательно изучил возможный маршрут следования по городу. Они должны были выйти к озеру, избегая наиболее опасных зон, которые сейчас и выявили с максимальной точностью.

Все согласились, что для пересечения города им потребуется что-то около часа.

Было решено оставить на вилле все оснащение экспедиции и взять только оружие.

Ковач сказал, что на берегу озера есть док. Если фортуна им улыбнется, они, может быть, смогут найти там лодку в хорошем состоянии.

Но он не был в этом уверен.

В тот момент, когда они обсуждали эту возможность, в гостиной внезапно погас свет.

В едином порыве они бросились к выходу, но и снаружи царила беспросветная ночь.

Ни единого огонька ни на одной из соседних улиц.

Оцепенев от ужаса, они молчали, боясь высказать вслух сразу же пришедшую им на ум догадку.

— Электростанция, — первым решился нарушить тишину Крупп. — Они захватили её.

— Вы, несомненно, правы, — поддержал его Ковач. — Вероятно, так оно и есть. Но, позвольте, каким, черт побери, образом…

— Каким?! Хотите знать каким?! — взорвался Перкинс. — Что нам теперь до этого?

— Командир, вы не находите, что для демонстрации своей нервозности вы выбрали явно неудачный момент? В конце концов, шеф здесь вы, значит, вам и принимать решение, — хлестко прозвучал голос Круппа.

Перкинс снес выпад подчиненного не моргнув глазом. Он уловил в этой реплике ненависть, внезапно взорвавшуюся где-то в глубине души Круппа. Как знать, не наступившая ли темнота наконец-то освободила в нем ту тайную обиду, которая подтачивала его с самого начала экспедиции?

Ковач молча куда-то отошел. Перкинс слышал, как он вернулся в комнату и принялся там что-то делать. Затем вдруг вспыхнула искра, превратившаяся затем в желтоватого цвета пламя, хоть и слабо, но все же рассеивавшее окружавший их мрак.

Ковач подрегулировал яркость. Стало гораздо светлее.

— Это старинная керосиновая лампа, — объяснил ученый. — Я пользовался ею до тех пор, пока не наладил электростанцию.

Перкинс ещё раз проверил надежность запоров на всех дверях. Убедившись, что все в порядке, он вернулся к Ковачу, избегая смотреть на механика. Тот, похоже, успокоился.

Глава 14

Около полуночи Крупп, дежуривший у окна, выходившего в сад, подал коллегам знак о приближении опасности.

Они тотчас же поспешили к нему. Киборг пояснил:

— Я явно слышал какой-то шум… что-то двигалось снаружи…

Перкинс и Ковач вплотную приблизились к плексигласовой поверхности и настороженно принялись сверлить взглядами темноту. Но ничего не обнаружили.

— Будто что-то скользнуло по центральной аллее, — продолжал Крупп. Тише… Вслушайтесь сами…

Перкинс и Ковач буквально обратились в слух.

Крупп и в самом деле не ошибся. Что-то там действительно двигалось, казалось, с трудом волочась по мягкому снегу.

То был какой-то смутный, приглушенный звук… еле различимый шорох, хотя сомневаться в его реальности не приходилось.

— Погасите лампу, — шепнул Перкинс на ухо Ковачу.

Сам он тем временем прильнул к окну и терпеливо ожидал момента, когда его глаза приспособятся к мраку.

Вскоре он уже мог различать, хотя и слабо, внешние предметы. Чтобы усилить остроту зрения, он подключил свою память, стараясь вспомнить, где и что он там уже в свое время видел. И тогда он явственно заметил неопределенный, тонкий и нитеобразный силуэт, двигавшийся всего в нескольких метрах от него.