Раны заживают медленно. Записки штабного офицера - Илларион Толконюк

Вооруженным силам в Германии придается чрезвычайное значение: на их содержание, подготовку и развитие тратятся колоссальные средства. Стремление немецко-фашистских руководителей к установлению военной силой гегемонии в Европе, а затем и во всем мире превратило страну в гигантский военный лагерь. Все подчинено военным акциям, захвату чужих земель, разжиганию ненависти к другим народам, укоренению расистского мракобесия.

Упоенное легкими успехами, немецко-фашистское руководство потеряло голову и уверовало в свои безграничные военные возможности. Привилегированное положение военных в стране, особенно офицерского состава, необузданные грабежи и бесчинства в побежденных странах усилили завоевательские устремления немецких войск, утвердили в их сознании веру в безнаказанность и превосходство немецкой нации над другими народами.

Попустительство и уступки западных капиталистических держав, стремящихся направить Германию против Советского Союза, дали возможность ей захватить Западную Европу и мобилизовать весь ее военно-экономический потенциал для дальнейшего ведения агрессивных войн. Это намного усиливает военные возможности фашистской Германии. И все же фашистское руководство Германии ставит перед страной и ее вооруженными силами военно-политические цели, не соответствующие их реальным возможностям. Такая политика приводит к авантюризму, прикрываемому мифом о непобедимости.

Как бы ни развивались события в ближайшем будущем, в конце концов фашистская Германия будет разгромлена и порабощенные народы Европы освободятся от фашистского ига.

– Какого же противника до сих пор имела перед собой германская армия? – продолжал развивать мысль И.В. Сталин. – Это устаревшие французская и английская армии. Франция и Англия, выйдя из Первой мировой войны победительницами, самоуспокоились, не извлекли из победы правильных уроков, слабо воспринимали новые явления, возникавшие с развитием исторического процесса и военного дела. Они смотрели не вперед, а назад, самодовольно упиваясь собственными победами. Эти страны не уделяли должного внимания своим армиям, переоценили свои захваченные благодушием армии.

Военные люди в этих странах оказались в самом невыгодном положении. Поэтому у них в армию шли и пополняли офицерский корпус только неудачники, которые не могли благополучно устроить свою жизнь в гражданских условиях.

Подчеркивая непопулярность армий в названных странах, победивших в Первой мировой войне, оратор со сдержанной улыбкой проиллюстрировал высказанную мысль примером.

– Ну, скажем, в Англии, например, дошло до того, что там порядочная девушка не выходит замуж за военного. Такое же примерно положение и во Франции. Это наглядно показывает положение там людей, посвятивших себя армии.

Эту часть своего выступления Сталин закончил тезисом, который я записал дословно. Он сказал: «Страна, которая не ценит и не любит свою армию, которая не готова носить ее на руках, не может иметь сильной армии».

Затем он коротко сказал о любви советского народа к Красной армии, об уважении у нас в стране к военнослужащим, о заботе о них. Чуть повысив голос, оратор отметил, что у нас лучшие люди идут в армию, становятся на защиту своей социалистической Родины, посвящая себя целиком военной службе, став красным командиром или политработником.

– Военная профессия у нас – профессия почетная. Делом чести считается военная служба, – закончил он эту часть выступления.

В последнем разделе речи И.В. Сталин остановился на внутреннем положении страны, назвав его прочным, и подчеркнул сложность обстановки в мире.

– Мы стоим на пороге большой войны, которой, по-видимому, избежать невозможно, – озабоченно заявил он. – Своей правильной политикой, и, в частности, договором с Германией о ненападении, мы выиграли определенное время. Но нам нужны хотя бы еще один-два года для перевооружения войск на новую боевую технику и освоение ее.

Подчеркнув необходимость всемерно повышать боеспособность Красной армии и флота и обратив внимание, не вдаваясь в подробности, на стоящие перед нами задачи, он выразил уверенность в мощи нашей армии и флота и что они справятся с возложенными на них задачами.

– А теперь, – закончил свое выступление И.В. Сталин, – товарищ Тимошенко приглашает вас на скромный товарищеский ужин.

Все вскочили с мест, и буря аплодисментов заполнила зал. Раздавались возгласы в честь товарища Сталина, партии, правительства. Овация долго не стихала. Аплодировали все, в том числе и Сталин.

Не спеша руководители ушли со сцены в ту же боковую дверь, что и вошли.

Взволнованные, с приподнятым настроением, с чувством гордости и собственного достоинства мы стали расходиться по банкетным залам, разыскивая свои места, указанные в приложенном к приглашению бумажном листочке.

Мне было определено место в Новом зале, уставленном длинными столами, покрытыми белоснежными скатертями. Красивая сервировка столов блистала непривычной роскошью. Тонкий фарфор и серебро слепили глаза. Столы, как говорится, гнулись от разнообразных закусок. Лежали и папиросы «Северная пальмира» без упаковки, россыпью, в длинных хрустальных папиросницах. Спиртных напитков на столах не было.

По обе стороны каждого стола садилось по десять человек. Когда все расселись, обнаружилось, что среди нас по краям стола оказалось два незнакомых человека в штатском. Это вызвало любопытство и стесненность. Кто эти люди и почему втерлись в нашу компанию? Началось перешептывание. Мы пришли к выводу, что эти свидетели были приставлены к каждому столу слушать наши разговоры и выяснять настроения. На вопросы, кто они и почему сидят с нами, они без тени смущения отвечали, что их роль – поддерживать компанию и помочь нам правильно ориентироваться за ужином в непривычной обстановке.

За спинами гостей стояли официанты – молодые мужчины в аккуратных одинаковых черных костюмах и с салфетками в руках. Они осведомлялись, что мы будем пить, предлагая водку, коньяк, виноградное вино. Я решил пить только шампанское, не смешивая его с другими напитками, чтобы не пьянеть. Как только бокал освобождался, официант наполнял его снова. Ужин был роскошный, и я многие блюда пробовал впервые.

Руководители партии и правительства во главе с И.В. Сталиным сидели в Георгиевском зале. Помещения были озвучены – и хорошо слышалось все происходящее.

Провозглашались тосты, произносились короткие речи. Сталин обращался к присутствующим несколько раз. Он предлагал выпить за Красную армию, Военно-морской флот, авиацию, персонально за некоторых военачальников; за адмирала Кузнецова он поднял тост за вечер два или три раза. На это обратили внимание. Но было непонятно – или он этим хотел показать особое внимание к этому незаурядному флотоводцу, или подчеркивал возросшую роль флота в стране. Оживление в залах нарастало, некоторые товарищи выходили из-за столов, подходили к другим столам и чокались с сидящими за ними. Кое-кто из руководителей пошел по залам, подходя то к одному, то к другому столу, поздравляя питомцев академий и высказывая добрые пожелания; пили с ними по рюмочке. Когда в наш зал вошел товарищ Мануильский, мы стали его качать, осторожно подбрасывая чуть ли не до потолка.

Ужин проходил в теплой и дружеской обстановке. Кое-кто хватил лишнего и шумно высказывался, не обращая внимания на подсадных в штатском. Те слушали, наблюдали, но в разговор не вмешивались.

Руководители как-то незаметно ушли. Дело близилось к концу. Я с двумя товарищами выбрался из помещения, когда многие еще не подавали виду, что пора сматываться, чтобы пройтись по территории Кремля, прежде чем отправиться домой. Хотелось взглянуть на Царь-пушку и Царь-колокол. Там, где стояли эти реликвии, освещалось слабо. Как только мы остановились у Царь-пушки, возле нас возник человек в штатском и заявил, что здесь стоять нельзя. После сдержанной дискуссии со стражем порядка мы вышли из кремлевских ворот на Красную площадь.

Сообщение о речи Сталина на приеме в Кремле 5 мая 1941 года вызвало живой интерес мировой прессы. Иностранные корреспонденты сбивались с ног, стараясь выяснить содержание этой речи, имевшей важное значение, произнесенной фактическим руководителем Советского государства и вождем советского народа перед командирами Красной армии в неспокойное время Второй мировой войны, вмешательство или втягивание в которую Советского Союза должно будет оказать решающее влияние на ее дальнейший ход и окончательные результаты.

Но эта речь так и не появилась на страницах газет ни в нашей стране, ни за границей. Сенсации не было. Сообщение о ней ограничилось заметкой в газете «Правда» под заголовком: «Торжественное собрание в Большом Кремлевском дворце, посвященное выпуску командиров, окончивших военные академии».