Огненная купель Шантунга - Александр Борисович Чернов

– А именно?

– «Всем! Всем! Срочно. Боевая тревога!» После этого они меня сразу забили. А теперь больше нет возможности…

– Видел. Антенну пока не натянуть… Здесь – все. Вы – в распоряжение боцмана. Живо!

Ямасита заторопился к минерам, на юте разворачивающим минный аппарат на левый борт. «А все-таки здорово, что я послал их нытье и стоны ко всем чертям и всегда держал мину в аппарате! Да, парни бесились, ведь это ежедневный регламент, но зато сегодня нам не пришлось поднимать мину из…»

Удар!..

На этот раз капитан-лейтенант с трудом устоял на ногах, поскольку попавший в борт шестидюймовый «подарок» с «Храброго» пробил пароход насквозь в районе первого трюма и взорвался после этого. Правый борт принял в себя несколько десятков больших и мелких осколков. Опасаясь течи, командир отправил в трюм выскочившего прямо на него из жилого коридора боцмана Ариту с двумя матросами и телеграфистом, им предстояло постараться затушить все, что поджег русский снаряд: дальше в нос располагался снарядный погреб.

Подбегая к кормовому трапу спардека, Ямасита бросил взгляд в сторону противника, оценивая стремительно меняющуюся обстановку.

«Ага… У них на мосту не дурак стоит. Понял, что я хочу прикрыться его пароходами или вспомогательными крейсерами, и отвернул вправо. А эти тоже влево поползли, ясно – испугались миноносцев…Надеюсь, о том, что и у меня еще мины имеются, они не знают… Сейчас канонерка встанет ко мне бортом. Ко-но-яро! Вот сволочь! Уже почти повернула…»

– Право на борт! – проорал Йозо в сторону рубки, но его крик потонул в вое и грохоте: «Храбрый» перешел на беглый огонь и бил на поражение.

Удар!.. Еще удар!

Капитан-лейтенанта подбросило в воздух и немилосердно швырнуло с трапа вниз, прямо на лебедку грузовой стрелы грот-мачты…

Помня приказ Беклемишева о том, что раскрывать себя можно только после первых выстрелов японцев, Коломейцов облегченно вздохнул, увидев вспухшее на носу брандвахты облако дыма и всплеск от падения снаряда метрах в ста впереди и справа по курсу.

– Ну, наконец-то… Снять всю эту японскую писанину, к чертовой бабушке! Только не вздумайте бросить за борт, на винты поймаем. Наш флаг поднять! Самый полный вперед!

– Евгений Владимирович, а не открыть ли нам огонь по брандвахте этой?

– Нет, ни в коем случае. Это «Храброго» работа. Мы молчим как минимум до первого выстрела по нам батарей с берега. А от них нас еще неизвестно, видно или нет. Пока тихо…

– Это ненадолго. Смотрите: там, слева впереди на косе… Видите?

Коломейцов, перестав разглядывать выпустившую в их сторону очередной снаряд брандвахту, повел биноклем влево.

– Ага. Это и есть батареи крупповских девятисантиметровых… Народ бежит по орудиям… Начинают сдергивать чехлы. Но это все цветочки. Поближе взгляните, по траверзу: видите? Это пятидюймовые.

– И справа на Токушиме, похоже, тоже. Ну, и где же наши броненосцы? Видимость уже вполне позволяет… А, нет! Зря я… Смотрите, сейчас начнется кордебалет.

По левому борту стремительно втягивающейся в пролив Китан колонны русских истребителей, на невысокой каменистой косе острова Авадзи располагались три артбатареи района береговой обороны «Юра». Две с девятисантиметровками были еще относительно далеко, но ближайшая, на вооружении которой шесть французских пятидюймовок, для кораблей Коломейцова и Матусевича представляла сейчас наибольшую опасность.

На Токушиме таких батарей было две, и чтобы хоть как-то минимизировать риск, курс прорыва истребителей был проложен ближе к западному берегу пролива. Однако батареи на скалах Токушимы располагались несколько выше и были сейчас плохо видны за пеленой поднимающегося, редеющего тумана. Но между срезами стволов 12-сантиметровых орудий батареи на косе у Авадзи и бортом «Буйного» было не больше 12 кабельтовых.

Дистанция убойная…

И стволы эти уже шевелились, когда прямо перед бруствером батареи, почти на урезе воды, пророкотали два мощных взрыва, давших шапки густого, черного дыма…

– Ну, наконец-то! «Сенявин» начал, господа! Толовыми. И почти накрыл первым же пристрелочным залпом. Молодец Сергей Иванович! Мораль – не зря нас гонял Беклемишев, ох не зря! – Коломейцов поднес к губам рупор. – Веселей гляди, орлы! Дадим-ка прикурить япошке сегодня!

С палубы в ответ на обращенные к ним слова командира раздалось дружное «ура» матросов и унтер-офицеров.

– Артиллеристы! Цель трехдюймовым – батарея на косе впереди, на левой раковине, шрапнелями открыть огонь! Целься лучше! Снарядов зря не кидай, чтоб все по супостату! Теперь правый борт, на «Максимке» и трехфунтовке: видите два японских миноносца, что к нам бегут?

– Так точно, вашвысбродь! Видим!

– Как кабельтова на три еще подойдут – начинай по ним, ребята! Поняли? Славно… И, Виктор Иванович, продублируйте сигналом по отряду.

Отрывисто залаяли 75-миллиметровки, распушив над позициями крупповских пушек первые кляксы шрапнельных разрывов…

– Ох как! А поддают «сенявинцы» знатно! Пошло дело…

Пользуясь несомненной удачей первого пристрелочного залпа, старший артиллерист «Сенявина» лейтенант Белавенец, внеся минимальную поправку, передал дистанцию в башни. И через несколько секунд очередные два десятидюймовых фугаса, с воющим гулом прорезав воздух над колонной наших истребителей, врезались в расположение столь неприятной для миноносников батареи.

Багрово-алые вспышки, грохот…

Густые тучи дыма и пыльного крошева разлетающихся камней плотно закрыли цель.

– В бруствер! Или прямо по их пушкам попали, Евгений Владимирович! – воскликнул мичман Храбро-Василевский.

– Нет, в бруствер… Еще подсыпь! Еще! Ай да умница, Петр Иванович! Как на Горке, прямо…

– Мастерство, его не пропьешь, как Всеволод Федорович говорил.

– В этом дыму и пыли им нас сейчас не разобрать никак.

– Ага! Но это только начало, Виктор Иванович, сейчас им совсем весело будет.

Спустя тридцать секунд вторая пара снарядов главного калибра русского броненосца лопнула практически на позициях японских артиллеристов. На этот раз в воздух полетели не только камни…

Конечно, расположение насыпных кинжальных батарей на небольшой высоте, у уреза воды весьма удобно для поражения близко идущих целей. Но это также весьма удобно и для ответного огня с кораблей, что прекрасно продемонстрировали сейчас офицеры и комендоры «Адмирала Сенявина».

– Евгений Владимирович! Батареи на Токушиме начали по нам пристрелку!

Коломейцов оторвался от впечатляющего зрелища расстреливаемой батареи на косе. В душе екнуло: «Так, что там у нас справа? Неужели мгла совсем приподнялась?» Первое, что он увидел – три опадающих водяных фонтана разной величины. Ближайший примерно в кабельтове от борта «Буйного».

– Проснулись чертовы самураи. Уже видят нас, дымка поднимается быстро. Не было печали… Дайте семафор на «Безупречный»: «Отрядам маневрировать по способности, самостоятельно!» Понеслись! Нашим сразу исполнительный: «Все вдруг. Два румба к весту». Будем сбивать им пристрелку. А где же наш адмирал, почему «Ушаков» до сих про не стреляет? Это же его цели!

– Похоже, вон та полоса тумана ему мешает, от нас его еще плохо видно, но сокращает дистанцию быстро, вот-вот начнет… Даст бог…

– Плохо. Значит, нам пока самим крутиться… Господи, спаси и помилуй, направь и укрепи, – быстро перекрестился Коломейцов. – Нельзя им давать пристреляться, а поскольку пушки