Реверс - Михаил Юрьевич Макаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Минуту! — Кораблёв вспомнил важное.
Дверь, контролируемая мощной пружиной, едва не прибила капитана юстиции.
Саша воткнул в телефонную розетку штепсель, набрал номер Самандарова. Тот, как обычно, схватил трубку на первом звонке.
— Слушаю! — дыхание было сбившимся.
— Рафаил Ильич, не забудьте также спецдонесение в область подготовить.
О возбуждении уголовных дел коррупционной окраски наверх надлежало сообщать в течение суток. С учётом того, что впереди маячили выходные дни, информацию нужно было отправить факсом сегодня. За нарушение приказа при старом прокуроре области журили, при действующем привлекали к дисциплинарной ответственности.
— Ёлки-палки, Александр Михайлович, мне разорваться, что ли?! — у следователя начинался психоз.
— Спецдонесение ровно две минуты написать, — Кораблёв гнул своё.
— У вас всё две минуты! — вспыхнул Рафа и тут же перегорел. — Ладно, сейчас напишу.
В трубке зачастили короткие гудки. Прежде чем вернуть её на место, заместитель прокурора, не спеша, распутал перекрутившийся провод. Писать он не разучился, и накатать спецдонос мог без проблем, но Самандарову, с зимы начавшему своенравничать, требовалось преподать урок субординации. Он должен усвоить, что каждый баран висит за свою ногу.
13
21 мая 2004 года. Пятница.
17.00–17.30
— Пацан! Сопляк! — бешено выкрикивал Самандаров, швыряя телефонную трубку.
Практикантка пришипилась испуганно. В такие минуты она боялась навлечь гнев на себя.
— Кыш с моего стола! — Рафаил отвернулся к окну, кусал губы.
Лицо его пошло пунцовыми пятнами.
Алиса со всеми бумагами торопилась перебраться за второй стол, временно пустовавший. Его хозяин повышал квалификацию в Питере. Когда решался вопрос, кого из следователей послать на учёбу, рассматривались все кандидатуры, кроме самандаровской. Собственная незаменимость Рафе прежде тешила самолюбие, теперь удручала. Кто везёт, на том и едут!
Знакомясь с материалом, он отвлёкся, поуспокоился и начал систематизировать ходы по их приоритетам. Объём работы вечером предстоял без преувеличения гигантский.
Напечатать постановление о возбуждении уголовного дела, согласовать его с Кораблёвым, который обязательно внесёт в фабулу исправления. Если не по сути, то переставит слова на свой лад. Как будто перемена мест слагаемых влияет на результат!
После правки постановление нужно будет распечатать в трёх экземплярах.
Заполнить статистическую карточку формы № 21 на выявленное преступление. Завизировать её у Кораблёва. Тот непременно ткнёт носом в какую-нибудь хрень.
— Рафаил Ильич, почему не заполнен пункт «порядковый номер преступления в уголовном деле»?
А зачем, спрашивается, его заполнять, если преступление в деле единственное? Маразм!
Копию постановления и статкарточку закинуть в отдел учёта. Причём оперативно, потому как в УВД сегодня крайний день, короткая смена. Хорошо, есть обученная Алиска, она унесёт бумажки куда надо, получит номер дела.
Пока стажёрка бегает, он нашлёпает постановления на производство обысков в кабинетах № 305 и № 307. Напечатает поручение о проведении следственных действий.
Без бумажки фейсы пальцем не пошевелят…
Может, эти документы господин цензор не будет вычитывать? Санкции прокурора на обыск в помещении, вообще-то, не требуется. Но показать ему надо, а то потом писков-визгов не оберёшься. И не забыть в конце поручения написать «с уважением», как он любит. Хотя, разве уместны реверансы в официальных бумагах?!
Алиску, как вернётся из милиции, отправить на фээсбэшной машине в администрацию. Постановления с поручением дать ей. А ещё — чистые бланки протоколов обыска и ОМП[75], копирку, скотч, пакеты для упаковки изъятого. Хм, найдут ли, что упаковывать-то…
Стоп! На постановления надо поставить гербовые печати. Не забыть предупредить нашу канцелярию, чтоб не сбежали. А то без колотушки останемся. Законом печать на таких документах не предусмотрена, но чинодралы в администрации могут заерепениться. Лишние загвоздки ни к чему.
Допросить главного свидетеля Мунтяна и для массовости — посредника, который его с архитектором свёл.
Решить вопрос о допуске адвоката. Скорее всего, придётся Сизова дожидаться. Если жулик так настойчиво требует Ростика, значит, у них заключено соглашение. «Кожаная Голова» от такого клиента разве откажется? Тут бабок, как грязи!
Ознакомить Левандовского и его защитника с постановлением о возбуждении дела. Вручить копию под роспись. Допросить Левандовского в качестве подозреваемого. Если он соблаговолит давать показания, провести очную ставку с Мунтяном.
Задержать подозреваемого в порядке девяносто первой[76]. Раз ввязались в драку, закрывать клиента надо обязательно. Отпустить — значит расписаться в собственном бессилии. Архитектор тотчас заляжет в стационар с каким-нибудь страшным диагнозом. Хрен его оттуда выцарапаешь. В это время тёмные силы начнут Мунтяна обрабатывать, подбивать к изменению показаний.
Гришку под видео нужно допрашивать, чтоб потом не перевернулся. Кто у нас последний видеокамеру эксплуатировал? Утром, вроде, Максимов на показ собирался, чистую кассету искал. Вернулся ли он?
Самандаров стукнул кулаком в стену, вызывая на связь соседей. Не дождавшись ответа, выскочил в коридор.
Полчаса спустя, упыхавшийся от челночного бега между своим кабинетом, замовским и канцелярией, он дал отмашку практикантке: «В боевую линию!».
— Босс, у нас кофе кончился, — обрадовала Алиса.
— На обратной дороге купи, и пожевать чего-нибудь, — Рафа сунул ей мятую банкноту.
— Какой кофе на полтинник? — задала резонный вопрос девушка.
— В маленьких пакетиках возьми. Ну, слушай, нет у меня при себе больше денег! Утром полный бак заправил.
Алиса знала, что Самандаров прижимист. Девиз его был: «Ни копейки на военные расходы».
— Ла-адно, добавлю.
— Другой разговор, — воспользовавшись тем, что практикантка налегла грудью на стол, цепляя пластиковый файл с документами, Рафаил потрепал её по оттопырившейся попке. — Ты сегодня снова в леопардовых стрингах?
— Пошляк! — это слово в лексиконе девушки фигурировало часто.
Сейчас оно прозвучало с нейтральной интонацией. На заигрывания не было ни минуты.
14
Неафишируемые страницы биографии народного избранника
Трудно поверить, но в начале девяностых Катаев имел имидж типичного нового русского. Шестисотый «мерин», малиновый пиджак, чёрные джинсы, остроносые туфли, голда[77] на шее, увесистая «гайка» на отогнутом мизинце, «котлета» баксов в барсетке.
В середине десятилетия он косил уже под Дона Корлеоне. Пересел на «джип» с тонированными стёклами, стал носить итальянские костюмы и рубашки цветом темнее галстуков, в любую погоду прятал глаза под солнцезащитными очками-хамелеонами. Его сопровождала бритоголовая пристяжь с тэтэхами[78] за поясом и «пампушками»[79] под полами кожаных регланов.
Братанский прикид и гангстерский антураж остались в прошлом. Ныне Сергей Альбертович не только легальный бизнесмен, занимающийся деревопереработкой, капитальным строительством и розничной торговлей нефтепродуктами, но и состоявшийся политик областного масштаба.
Он вторично прошёл в депутаты Законодательного Собрания. Новая избирательная кампания далась Катаеву несказанно легче дебютной. Его не полоскали по заказу конкурентов в прессе и на ТВ, вспоминая давнюю судимость
