Тень луны - Оксана Алёхина

   Тусклый свет свечи выхватывал из темноты висящие на стенах старинные, давно уже поблекшие гобелены. Но на них еще можно было разглядеть рыцарей и прекрасных дам в старомодных одеждах. Иногда попадались изображения драконов и каких-то химер.

   Тишина. Только звук осторожных шагов гостьи тревожил эту густую тишину. Замок казался необитаемым. Еланта подумала о том, что могло заставить человека жить в таком всеми забытом месте?

   Наконец девушка вошла в полутемный зал. Света от затухающего огня в камине не хватало, чтобы осветить и согреть это большое помещение. Незваная гостья направилась к камину, чтобы подкинуть в огонь дров и согреться, но ее внимание привлекло единственное украшение этого зала - гобелен с изображением очень красивой темноволосой дамы. Еланта остановилась перед ним и заворожено стала его рассматривать. Гобелен был старым, но изображение на нем сохранило всю полноту первоначальных цветов.

   Что-то необычное было в этом лице. Что? Глаза... Да, глаза. Такие знакомые и добрые. Гостья не могла отвести взгляд от этих глаз.

   - Что ты здесь делаешь? - неожиданно прозвучали слова позади Еланты.

   Она резко обернулась. Ей показалось, что в полумраке зала сверкнули два красных огонька. Девушка вздрогнула от неожиданности и, вскрикнув, выронила подсвечник со свечой из рук.

   - Ой! Мирослав... Ты меня напугал, - сказала Еланта, опускаясь на колени. - Надо найти свечу.

   - Ты пришла поджечь мое логово? - с иронией в голосе спросил хозяин замка.

   - Я не хотела...

   - Знаю... Я тебе помогу.

   Глаза оборотня прекрасно видели даже в кромешной тьме, поэтому найти свечу не составило для него особой трудности.

   - Держи, - Мирослав протянул гостье подсвечник. Еланта быстрыми шагами подошла к камину и зажгла огарок. Подкинув в огонь несколько поленьев, она вернулась к гобелену.

   - Прекрасная работа, - похвалила она вышивальщицу.

   - Марта, мастерица на все руки, - прозвучал ответ. - Это она вышивала.

   - Кто эта женщина на гобелене? - поинтересовалась девушка, повернувшись к собеседнику.

   - Это моя мать, - печально ответил тот.

   - Ее глаза так похожи на твои, - сказала девушка, про себя же отметила, что Мирослав, скорей всего, незаконнорожденный ребенок богатой дамы.

   - Это единственное, что мне от нее досталось.

   - А кем был твой отец? - задала Еланта бестактный вопрос и, опомнившись, добавила. - Извини, я не должна об этом спрашивать.

   - Я его никогда не видел и даже не хочу вспоминать ни о нем, ни о том, что он мне оставил в наследство, - с неприкрытой ненавистью произнес мужчина, опустив глаза.

   - А чей это замок? Твой? Ты живешь здесь один? У тебя есть другие животные, кроме Черного? - не унималась нежданная гостья.

   - Вы задаете слишком много вопросов, миледи. Это допрос? - Мирослав перевел взгляд на девушку.

   - Ой, извини, но любопытство - моя слабость, - честно призналась она.

   - Поэтому ты постоянно и попадаешь в разные переделки.

   - Да, наверно, - согласилась девушка.

   - Я давно живу здесь один и, кроме Черного, других животных не держу. А замок... Мне никто не мешает в нем жить. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство? Я так и не получил ответа на свой вопрос. Что ты здесь делаешь?

   - Я пришла попросить прощения. В том, что произошло с тобой, только моя вина.

   - Марта знает, что ты здесь?

   - Нет, я кралась за ней очень осторожно. Она так меня и не заметила.

   - Надо отдать должное вашей находчивости, миледи, - весело заметил Мирослав.

   Девушка подняла свечу повыше, чтобы разглядеть лицо собеседника. Свет на мгновение ослепил привыкшие к темноте глаза оборотня, заставив его резко отвернуться. Еланта увидела на щеке молодого человека уродливый красный шрам, идущий от левого глаза к подбородку.

   - Извини. Я причинила тебе столько страданий, - расстроено промолвила девушка.

   - Я меньше всего нуждаюсь в жалости, юная леди, - жестко ответил Мирослав.

   - Я не жалею тебя. Мне тяжело видеть чужую боль. Почему вам, мужчинам, так трудно осознать, что сострадание и жалость - разные понятия? - девушка подошла ближе и осторожно, ласково провела ладонью по щеке молодого человека.

   Это невинное, легкое прикосновение взволновало его. Он прикоснулся губами к ускользающим пальцам.

   Нежность...

   Смущение...

   Молчание...

   - Здесь так темно и холодно, - гостья первая нарушила тишину.

   - Это надгробие былой славе уже давно не нуждается ни в тепле, ни в свете.

   - Странно ты отзываешься о своем доме. А тебе разве не нужны тепло и свет? - спросила девушка.

   - Да, нужны, но тепло человеческой души, свет любимых глаз, - в голосе мужчины прозвучали одновременно и тоска, и надежда.

   Еланта подняла повыше свечу. На этот раз Мирослав не отвернулся, а смотрел ей прямо в глаза. В его взоре было столько нежности, что девушка снова смутилась и отвела взгляд. Догорающая свеча роняла слезы воска на края подсвечника. Стихи, словно чарующая сказка, сорвались с губ молодого человека:

   Тихий отзвук шагов - шорох трав под ногами,

   Умирающий свет от огарка свечи.

   Глаза смотрят в глаза, но стена перед нами,

   Что воздвигла Судьба в полнолунной ночи.

   - Это твои стихи? - спросила Еланта, подняв голову и посмотрев прямо в глаза Мирослава.

   - Нет. Эти стихи написал человек, которого я считал своим другом. Его уже давно нет, - старая боль прозвучала в голосе мужчины.

   - Как жаль...

   Молодой человек подошел ближе к девушке, почти вплотную. От волос Еланты доносился запах зимней свежести, смешанный с ароматом трав. Мирослав мог их все перечислить, но запах ромашки был самым сильным. Зима и ромашка - два несовместимых аромата. В этом вся Еланта: отважная и такая беззащитная одновременно. Она так близка. Он чувствует ее дыхание. Мужчина не в состоянии был противиться манящей силе ее губ, блеску больших синих глаз. Только неровный свет свечи находился между ними. Мирослав пальцами затушил пламя и привлек к себе любимую. Их губы сомкнулись в страстном поцелуе. Подсвечник выпал из рук Еланты и со звоном ударился о каменные плиты, но молодые люди этого не заметили. Девушка обвила руками шею мужчины и робко отвечала на его поцелуи. Ее неопытность и доверчивость сводили с ума Мирослава.

   Страсть на грани безумия.

   Опьяняющая нежность губ... прикосновений...

   Желание...

   "Нет. Надо остановиться. Как невыносимо трудно разжать объятия. Я должен это сделать. О, Создатель! Дай мне силы отпустить ее!" - подумал Мирослав, но не спешил, оттягивал этот момент. Наконец, решившись, он положил руки на плечи девушке и отстранил ее от себя.