Запрещенные друг другу (СИ) - Александер Арина

— Пятнадцать, Моть. Блядь, а ты раскабанел, — навалился на друга Глеб, ткнув того в бочину. Последовал обмен безобидными колкостями.

Юля во все глаза смотрела на неожиданно нарисовавшегося знакомого и не могла поверить, что Глеб способен столь ярко проявлять эмоции при посторонних, да ещё с матами.

— Добрый вечер, — поздоровался Матвей, окинув всех взглядом. — Извините, что помешал. Вот, друга встретил, не удержался.

— Какой помешал, ты что? Присаживайся, — предложил Глеб, кивнув на свободное место.

— Дело в том, что я не сам, — мотнул Цыга головой в направлении дальнего столика, за которым восседали две загорелые красотки. И как бы, ничего удивительного: молоденькие девушки-студентки, богатенький папик. Ещё недавно и Вал так отдыхал, и бывало, что и домой приезжал сразу с двумя. Нормально это. Главное — не нажраться в хлам и довести начатое до конца. Но кто и удивил, так это Глеб, пригласивший сих девиц за их стол.

— Надеюсь, никто не против? — спросил он присутствующих, но смотрел только на Юлю.

Что ей оставалось? Сказать «нет»? У них и так за столом напряженка, не знала, куда деться. С одной стороны Глеб со своими вечными подозрениями, с другой — Дударев, вынуждающий едва не поджимать на ногах пальцы, настолько остро реагировала на его присутствие. Это не отдых. Это самые настоящие пытки.

— Конечно, нет, — улыбнулась, внутренне вздохнув с облегчением. Чем больше народу, тем легче совладать с собой.

— Моть, давай, забирай своих барышень и будем знакомиться, — поторопил друга Глеб, заручившись поддержкой жены.

Вал с ленивым прищуром наблюдал за возникшей суматохой, не упуская из виду приободрившуюся Юлю. В отличие от нахлобучившейся Марины, вмиг раскусившей ху из ху, воспитательница и не думала фыркать, возмущаясь неожиданно присоединившейся компании.

— Лиза, — протянула руку для приветствия рыженькая. Вал подался вперёд и осторожно пожал хрупкую ладошку.

— Валентин.

— Вера, — представилась брюнетка, здороваясь со всеми. Юля подозрительно уставилась на протянутую руку, словно она была испачкана грязью, но быстро спохватилась и добродушно ответила на приветствие.

— Юля! Приятно познакомиться.

Вал едва не расхохотался. Ну Анатольевна, ну умора. Будто впервые проституток увидела.

— Какого хрена? — зашипела Военбург, повиснув у него на шее. — Пускай проваливают!

— Тс-с-с, котёнок, успокойся, — погладил её по спине, потягивая виски. — Нормальная же компания.

— Угу, я вижу, какая она «нормальная» и вообще, нефиг пялиться в их сторону!

Ох, дурочка. Нашла к кому ревновать. Да, юный возраст, а вот душа — насквозь прокуренная. Было время, и он грешил подобным вкусом, но вскоре пришло пресыщение. Захотелось чего-то чистого, эксклюзивного, не продажного или пытающегося залезть к нему в кошелек, а созданного именно под его выработанные с годами потребительские запросы.

Надо сказать, что как только все перезнакомились, за столом воцарилась атмосфера веселья и безудержного смеха. Шутили в основном Матвей и как не удивительно — Глеб. Сначала вспомнили армейские будни, потом учёбу в технаре, и в завершение поделились последними новостями. Теми, что можно озвучить, не внедряясь в подробности.

Нагрянувший к ним Цыганов был не так уж и прост, как могло показаться вначале. Вал не был знаком с ним лично, но много чего слышал от Егора. В 95-м Матвей заграбастал себе едва не все разрезы в соседнем регионе, и долгое время лично управлял компанией по поставке щебня во Францию. Мужик при бабле, связях, с виду простоват, но… это только внешняя оболочка. Знавал Дударев таких простоватых, а по факту — обандиченных бизнесменов. У таких за спиной, если не крыша влиятельная, так рыло в пушку. Каждый, у кого хотя бы чуток имелся выход на городские власти, стремился занять кресло мэра или заполучить доступ к казне города. Матвей не был исключением. И казалось бы, да? Что тут такого? Конкуренция, вечная бойня за власть — нормальное явление для любого города, будь то Питер или обычный областной центр, но Вала не столько насторожил Цыганов, как сам Осинский. Надо же, какие у него, оказывается, есть друзья! Неожиданное открытие, если уж на то пошло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А ты, значит, женат, — подытожил Матвей, переключившись снова на друга. — И жена у тебя красивая. Давно в браке?

— Двенадцать лет, — с гордостью ответил Глеб, приобнимая Юлю.

— Ох ты ж! Ничё се! Прилично. И дети есть?

— Есть. Сын. Пять лет. И ещё бы не прочь, да, милая? — улыбнулся ещё шире, глядя на жену влюбленными глазами.

Юля тут же густо покраснела. Длинные ресницы скрыли от присутствующих промелькнувший в них страх. Все восприняли сей жест за смущение. Только не Вал. Даже с захмелевшими мозгами продолжал наблюдать за ней, моментально считывая самую незначительную реакцию. И чем больше наблюдал, тем сильнее сомневался в искренности продемонстрированных чувств.

— Так вот почему вы целый вечер хлещете сок, — воскликнула, обрадовавшись, Марина. — Правильно, я тоже за трезвое зачатие. Так, — пересела к Юле, — давайте девочку на этот раз, хорошо? Глеб, ты там постарайся, ага?

— Марин, какая девочка? — вспыхнула Юля, мечтая провалиться под землю. Нашли что обсуждать среди посторонних.

— Обычная, Юляш. С зелёными глазками и волнистыми волосами, как у тебя.

— Застесняли мне тут жену, — снисходительно заметил Глеб, в ответ на посыпавшиеся пожелания поскорее зачать малыша.

— Да она у тебя ещё и скромница! — восхитился Матвей, поднимая наполненную коньяком рюмку.

Все последовали его примеру. Все, кроме Вала.

Вдруг стало душно. Потёр ладонью затылок, пытаясь абстрагироваться от происходящего, но внимательный взгляд Осинского, пристально следивший за ним весь вечер, заставлял едва не рычать от разъедающей нутро злости.

— Я оху**ваю просто, повезло же мужику. Жена — глаз не отвести. Сын есть, дочь на подходе… Глеб, — отсалютовал Цыга, — пью за твою семью. Чтобы и дальше держалась на крепком фундаменте, чтобы ни одна с*ука… слышишь? Ни одна мразь не позарилась на твое счастье, а жена… — мотнул головой, скривившись, — а жена, чтобы ценила тебя и уважала.

Вал вобрал в себя воздух и медленно выпустил его сквозь приоткрытые губы. В стакане плескалась приличная порция виски, которую проглотил одним махом. Это вам не водка и не коньяк — внутренности не то, что обожгло, выело.

На этот раз даже не скривился.

— Ты куда? — всполошилась Маринка, хватая за руку.

— Курить, — мягко расцепил её пальцы, поднимаясь. — Можно? — Ему утвердительно кивнули. — Спасибо.

Оказавшись на улице, с жадностью втянул в легкие ночной воздух. Дышал часто, с надрывом. Но легче не становилось.

— Валентин Станиславович! — тут же подбежал Марик, заприметив шефа. — Всё, домой?

Вал протяжно выдохнул, освобождаясь от напряжения, и пошел на стоянку к внедорожнику.

— Еще с полчасика и по домам, — запустил руки в карманы джинсов и, не обнаружив там сигарет, нырнул за успокоительным в салон.

Курить хотелось так, что скулы сводило. Если и это не поможет, то тогда вообще пздец. Он же не выдержит. Сорвется. Ещё один такой зрительный намёк в его сторону — и раз*башит лицо всеми любимому Глебушке за считанные секунды.

Чиркнув зажигалкой, прикрыл трепещущийся огонек широкой ладонью и, сделав несколько глубоких затяжек, навалился плечом на корпус автомобиля.

Кажется, начало отпускать.

Смутная догадка, подтачивающая на протяжении последних лет, именно сегодня подтвердилась. Никогда они с Глебом не достигнут понимания и договоренности. Не пойдет Осинский на встречу, продолжит и дальше выедать мозг. Мстительная сволочь. И вроде, взрослые люди, умеют делать собственные выводы, не завися от обстоятельств, а всё равно не могли прийти к золотой середине. И не придут уже никогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эта параллель с отцом… Не зря он его сегодня вспомнил. Вот откуда и табу на замужних баб, и попранное отношение к семье и любви в целом.

Кое-как утихомирив рвущегося наружу зверя, с сожалением выбросил в урну окурок и, пообещав скоро вернуться, пошел за Маринкой. Никаких тридцать минут. Хватит с него на сегодня. Вот правда, и так еле сдерживался, чтобы не отмудохать Осинского прям за столом, а тут ещё и Юлька, мать бы её трижды… Слов подходящих не было.