Олеся. Сожженные мечты - Елизавета Воронина

– Ой, нужна ты… – отмахнулся парень, зашаркал босыми ногами к холодильнику, заглянул внутрь. – Засада… Все выжрали… Малая, слышь, может, сгоняешь за минералкой? Чего, я денег дам…

– Не в чем идти, – ответила Олеся.

– А, блин, точно! Ты ж вчера уделалась вся… Могла бы сказать спасибо дяде Юре.

– Какому дяде Юре?

– Не помнишь? Вот такому. – Парень ткнул себя пальцем в грудь. – Ладно, самому придется выползать…

– За что спасибо? – осторожно уточнила девушка.

– Ну как! А кто с тобой возился всю дорогу? В ванную тебя таскал, умывал, раздевал, спать укладывал. Дверь ломал, кстати, так что замок с тебя.

– С меня? – До Олеси понемногу начинало доходить, что вчера произошло.

– А с кого? Не в коридоре ж тебя класть, не на кухне, как синячку. И точно – не с теми двумя голубками. – Юрий кивнул в сторону большой комнаты.

– Замок поломали?

– Чего по пьянке не сделаешь! Я вообще на слесаря когда-то учился. Замочек там дешевый, хозяева – жлобы. Подковырнул железкой – и приехали. Бляха, ну чего ж воду всю вылакали!

Олеся моргнула, убирая с глаза ресничку.

– Стой… А ты… это… спал где?

– С тобой, где!

– Со мной?

– Да не боись! – Юрий понял всю двусмысленность своей фразы. – Рядом с тобой. Там диван есть. Лег к стене, тебя с краю положил. Это потом ты упала. Я поднял тебя один раз – а ты по новой упала. Крутилась во сне… Ладно, думаю, падай, мне что, больше всех надо?

– Домой почему не пошел?

– Тебе какая разница? – искренне удивился парень. – Не захотел! Я вообще сам себе хозяин. У меня выходной сегодня. Я вчера был после смены. Тут недалеко, в магазине охранником работаю. Юрик! – протянул он девушке руку.

– Знакомились уже…

– А мы еще раз!

Олеся осторожно пожала его пятерню рукой во влажной перчатке.

В комнате послышалось движение, и на кухню вышел, точнее – выволок свое худощавое тело не совсем проснувшийся Вова. В отличие от Юры этот даже не потрудился натянуть джинсы.

– О, Марущак, ты тут откуда? Не ложился, что ли?

– От верблюда, – буркнул тот. – Давай сразу бабло, я за пивом схожу. К нам же в магазин, у меня там скидка.

– Откуда я тебе деньги достану? – Вова картинно раскинул руки, но, вдруг вспомнив, что на них смотрит Олеся, дурашливо прикрылся ладонями. – Пардон, малая, сейчас все будет хорошо! Хазяйнуешь, вижу? Молоток!

Вова ушел, быстро вернулся уже в джинсах, порылся в карманах, достал несколько смятых купюр, красных и зеленых вперемешку.

– На, тут осталось. И сгоняй, раз такое дело. Мы тут пообщаемся пока.

Когда Юра Марущак ушел, Вова тоже заглянул в холодильник, ничего интересного для себя там не нашел, зевнул, потянулся и уселся на табурет. Все это время Олеся молча наблюдала за ним.

– Дала ты вчера, конечно, – проговорил Вова.

– Мне нельзя такое крепкое…

– Нельзя ей… Зачем тогда пила?

– Ты же сам предложил…

– Мало ли что я предлагаю. Ты Леська, правильно?

– Олеся.

– Ничего, Олеся, бывает. Не парься, нормально все. Просто осторожнее в следующий раз. Хочешь, с посудой помогу?

– Как? – ляпнула девушка, тут же поняв всю глупость своего вопроса.

– Да хоть вот так!

Поднявшись, Вова подошел к мойке, взял оттуда наугад первую попавшуюся мытую тарелку, швырнул на пол рядом с той, которую случайно разбила Олеся.

– Ой, ты зачем? – всполошилась девушка.

– Мы же тут развлекаемся! – Вова озорно улыбнулся. – Сдается мне, одной тарелке скучно. Еще расколотим?

– Лучше не надо, – благоразумно заметила Олеся.

– Оп-па, посуду бьем?

На кухню вошла заспанная Снежана в коротком шелковом халатике с разводами. Подошла к Вове, чмокнула его в щеку, тоже сунула нос в холодильник.

– Водички нету?

– Юрку заслали.

– Он что, не уходил?

– Ты разве не помнишь? Сама же предложила: спи, мол, тут, сторожи заодно малую.

– И как, посторожил?

– Да целая вроде.

Вова по-хозяйски обхватил Снежану за талию, прижал к себе. Олеся стояла у мойки и удивлялась, как это оба не замечают того, что сразу же бросается в глаза.

– Снеж… – решилась девочка наконец.

– Чего?

– Халат.

– Ну, халат, дальше что?

– Навыворот.

Вова хохотнул. Снежана тоже прыснула. Затем, нисколько не смущаясь, скинула халат, вывернула и снова надела его на голое тело.

Утренняя жизнь начинала налаживаться.

Олеся Воловик жила в квартире Снежаны Цапенко уже третью неделю. После того как Юра Марущак с грехом пополам сменил замок, у девушек появилось сразу пять ключей, входящих в комплект. Грех было этим не воспользоваться.

Снежана даже не задумывалась над тем, как объяснит смену замка хозяевам квартиры. В той комнате, куда поселилась Олеся, ничего особо ценного не хранилось. Просто владельцы квартиры не хотели ее сдавать, сложив там какие-то свои вещи. Девушки даже не пытались их разобрать: для того, чтобы ночевать, Олесе вполне хватало старенького дивана. Большую часть времени она проводила в комнате со Снежаной – если, конечно, не появлялся ее Вова. Тогда Снежа бесцеремонно выставляла свою младшую приятельницу за дверь, хотя сам парень просил, а чаще даже требовал, чтобы Олеся сидела с ними. Не желая ссор, которые назревали всякий раз, девушка сама уходила в соседнюю комнату, где не было даже телевизора, и листала одни и те же дамские журналы.

Олеся даже не смогла бы вспомнить, с чего началось ее служение Снежане. Кажется, она сама однажды предложила сделать старшей подруге массаж. Мяла спину не очень умело, однако старалась, Снежа осталась довольна не столько качеством массажа, сколько самим событием. На следующий день уже старшая попросила младшую перед сном помассировать ей спину.

К тому времени мытье посуды, уборка и приготовление еды стали прямыми обязанностями Олеси. И поначалу она не придавала этому слишком большого значения: важнее то, что здесь у нее пусть чужая, временная, зато – отдельная комната. Место, где можно уединиться и закрыть за собой дверь. На случайных общаговских койках это было невозможно.

Похвастаться владением кулинарным искусством, как и приемами массажа, пятнадцатилетняя Олеся Воловик пока не могла. Тем не менее Снежу Цапенко устраивало качество и того, и другого. Олеся не роптала – несмотря на то, что в чужой квартире и в чужой комнате она фактически стала прислугой у квартирантки-первокурсницы, Снежана относилась к ней достаточно хорошо, даже дружелюбно. И все происходящее расценивала как само собой разумеющееся. Должна же Олеся быть благодарной и хоть как-то оправдывать свое существование в квартире совершенно не знакомого ей раньше человека.

Но чем дальше, тем больше Снежана входила во вкус. Однажды, в начале февраля, отлежав привычный уже «сеанс массажа», девушка перевернулась на спину и вытянула вперед голую ногу.

– Слышь, Леська…

– А?

– Ты педикюр делать умеешь?

– Кому? – не сразу врубилась Олеся, разминая слегка онемевшие после массажа руки.

– Мне сделаешь? Я расскажу как. Все, что тебе нужно, – пилочка для ногтей, лак… Короче, в моей косметичке все есть. Ну, сделаешь? Не в службу, а в дружбу, а?

Олеся вздохнула. Впервые за эти недели она ощутила, что неумолимо приближается к какой-то незаметной грани. Правда, девушка пока не могла ответить самой себе на вопрос, хорошо это или плохо, правильно или неправильно, когда девчонка старше тебя всего лишь на три года просит сделать педикюр. Однако смутные сомнения были решительно отброшены: если массаж – нормально, то ухаживать за чужими ногтями на ногах – не менее нормально.

Так у Олеси прибавилось обязанностей. К тому же, когда включали горячую воду, Снежана принимала ванну и все чаще просила помыть ей спинку. Создался даже некий ритуал: ванна, потом – массаж, затем – уход за ногтями на ногах. Еще Снежане нравилось, когда ей трут пемзой пятки. Она даже жмурилась от удовольствия, и Олеся старательно выполняла и эту прихоть, по-прежнему не определив, должна она так делать или все-таки стоит взбунтоваться, показать характер.

Однако случай вскоре подвернулся. По большому счету, в той ситуации у Олеси Воловик просто не было выбора – обращаться с собой таким образом она позволить уже не могла. Даже той, кого считала старшей подругой.

Впрочем, свою роль сыграло присутствие Вовы Руданского.

Это случилось утром после Дня Святого Валентина. В честь празднования Дня всех влюбленных к Снежане завалилась небольшая компания, которая, впрочем, непривычно быстро разбрелась. Началось все со ссоры Юрки Марущака с Олей, той самой, старшей сестрой Олесиной подружки. Как она узнала потом из бурного обсуждения, Марущак, которого называли Марусей, появился в пестрой и явно неуютной для него компании исключительно из-за Оли. Девушка ему нравилась, он неуклюже пытался ухаживать за ней, да только Оля сначала принимала поклонника ради забавы, а очень скоро его навязчивость ей надоела.