Том (8). Мост дружбы - Александр Казанцев

Андрей приоткрыл глаза и увидел горящую под потолком лампу, прикрытую абажуром. Неужели он снова уснул?

Но теперь одна мысль владела им. Труба Арктического моста должна быть герметичной и лишенной внутри воздуха, чтобы он не препятствовал огромным скоростям поездов. Но тогда потребуются шлюзы, воздушные шлюзы и на станции отправления, и на станции прибытия, как на орбитальных космических станциях. Надо сейчас же набросать, как это может выглядеть.

И Андрей, окончательно проснувшись, нащупал рукой заветную папку со всеми его эскизами, начатыми еще а корабельном изоляторе.

Работая здесь над своим проектом, поощряемый в этом профессором Илизаровым, Андрей тоже ощущал полет, полет мысли.

Если этот полет мысли выливался в неумелые рисунки (пока еще не чертежи!), то сновидения Андрея вылились совершенно неожиданно для него в стихи.

Андрей проникся таким доверием к Гавриилу Абрамовичу, что, когда тот расспрашивал (не без заднего умысла), какие он видит сны, Андрюша признался ему что написал об этом стихи.

Гавриил Абрамович в этот раз пришел в палату один, без свиты. Услышав о стихах Андрея, он сел у кровати, положил руки на колени и сказал:

– Давай, Андрюха, читай. Мне это надо услышать с медицинской точки зрения прежде всего.

Андрей победил застенчивость и прочитал:

Я могу летать, как птица,Если только напрягусь.И совсем мне не приснится,Что с земли я поднимусь.  Оторвусь, винтом взовьюсь,  Напугаю всех бабусь.Бабки скажут: «Это ангел!»Дети скажут: «Черномор!»Сто ученых в высшем рангеЗаведут ученый спор:  «Раз такое может быть,  Институты все закрыть!»Я наук таких не знаюПочему и как лечу,Просто-напросто летаю,Если только захочу,  Над лесами, над домами  С высоты махаю маме.Самолет поднимет папа.Я пристроюсь ему в хвост.Он захочет меня сцапать,Я, как Чкалов, – раз под мост!  Я и в космос поднимусь,  Если только не проснусь.

Профессор Илизаров бил себя по коленкам и радостно хохотал.

– Ой удружил! Ну и пациент же у меня! Это же не просто стихи, это медицинское исследование! «Отражение роста человека в его подсознании». Чуешь? Показывай теперь, что еще в технике натворил.

Андрюша, продолжая смущаться, вынул из папки рисунки и эскизы задуманного им сооружения и стал объяснять.

Илизаров внимательно просмотрел все и забросал Андрея вопросами:

– А как у тебя поезда будут двигаться? Как ты удержишь от всплытия свою трубу? А как ты воздух будешь оттуда удалять? А какие двигатели для разгона вагонов применишь? Сколько энергии понадобится?

Андрей не ожидал, что медик может задать столько технических вопросов. Но это ведь был не обычный медик, а врач-изобретатель, создавший множество аппаратов и приспособлений, до которых инженеры додуматься не могли.

– Вот что, Андрюха, – сказал Илизаров, поднимаясь со стула. – Стихи у тебя светлые, но детские. (В смысле – для детей.) И проект у тебя светлый и опять же детский, но для взрослых, которые пока что дети. Надо тебе, друг мой, учиться, стать инженером. Вот тогда ты сможешь ответить на вопросы, которые я тебе задал, и еще на сотни вопросов, которые и задать не могу. И мост через океан для будущих взрослых людей построишь.

Профессор Илизаров сам пришел проститься с Андреем, когда тот выписывался из больницы:

– Ну как, моряк, инженер будущий, поэт, возьмешь меня с собой в Америку? Имей в виду, времени у меня мало. На дорогу больше двух часов в один конец уделить не могу.

– Значит, вас, Гавриил Абрамович, мой Арктический мост устроит, когда он будет построен.

– Вот то-то! – И Илизаров озорно подмигнул. – Теперь куда? В Москву, к своей зазнобе?

– Нет, на Урал, на завод к брату. До их узкоколейки здесь рукой подать. И институт там есть. Филиал индустриального.

– Ну давай, давай, беги! Благо бегать уже можешь. – И доктор крепко обнял своего пациента.

Глава пятая. У старшего брата

Изменившимся, почти неузнаваемым возвращался после выздоровления Андрей Корнев в Светлорецк. Из коренастого порывистого папенька, чуть упрямого, но мягкого и общительного, он превратился в замкнутого человека с пристальным, смущающим взглядом, одержимого, упорного, непреклонного. Но только таким смог выжить Андрей Корнев, сразу став взрослым, даже постарев.

Андрей думал о Степане. Авторитет брата по-прежнему был для него велик. Степан был, несомненно, выдающимся инженером. Он справился с обязанностями главного инженера, до сих пор работал на этом посту и был известен на Урале как способный руководитель.

Мнение Степана о плавающем туннеле было для Андрея особенно важным. Он нервничал, подъезжая к знакомым местам, представлял себе встречу со Степаном, их беседу о проекте.

В свое время братья расстались холодно. Все произошло из-за упрямства Андрея, который перед институтом непременно хотел поплавать по морям. Степан соглашался, что не стоит сразу после десятилетки поступать в институт, но считал необходимым Андрею поработать у него на заводе. Сейчас Степан в письмах был по-старому ласков, радовался Андрюшиному решению учиться…

Но что он скажет об идее плавающего туннеля?..

В коридорах заводоуправления была суета.

Директор Веков поехал на аэродром встречать начальство, а Степан Григорьевич, как и подобает производственнику, остался на заводе.

– Это тоже политика! – подняв вверх палец, вполголоса сказал Милевский, по поручению Степана привезший сюда Андрея.

Он ввел его в приемную главного инженера. Здесь в напряженных позах сидели несколько человек, не проявившие к Андрею никакого интереса.

Величественная секретарша с крашеными волосами приветливо улыбнулась ему, разговаривая сразу до двум телефонам.

– Степан Григорьевич просит передать, – говорила Она в одну трубку, – что инструкцией главка это не предусмотрено. – И тут же брала вторую трубку: – Нет, нет! О приеме на работу он велит обращаться в отдел кадров. – Потом снова говорила в первую: – Простите, он будет с вами разговаривать, если у вас разрешение банка. Нет-нет! Он не намерен поступать против правил. Уверяю вас… и генеральный директор тоже не захочет… Я вас не понимаю… Кому это нужно? – И она раздраженно положила обе трубки. – Садитесь, пожалуйста, – сразу изменила она голос. – Вы ведь Андрей Григорьевич? Степан Григорьевич приказал мне позвонить на железную дорогу и ускорить движение вашего поезда. Вас нигде не задержали? Садитесь, прошу вас.