Ликабет Книга 1 - Владимир Балашов

Нолин собрал всех для принятия присяги. Центурионы держали в руках знаки центурий — сигнумы, шесты с металлической оковкой, крюком для ношения на плече и знаком центурии на верху. Все сигнумы были без изысков, одинаковые, как братья близнецы. Каждый венчала открытая ладонь. Нолин что‑то говорил о знаке достоинства для каждого легионера, присяге. В конце все сказали «иурамус» и разошлись по казармам.

С этого момента у них появились знаменосцы–сигниферы и тренировки пошли в доспехах. Настоящие щиты и мечи весили меньше учебных, но тяжесть кольчуги и шлема делала занятия только тяжелее. Однако они привыкали быстро. Тренировки, вначале сокращенные во времени, вскоре восстановились в полной мере, стали тяжелее и, пожалуй, интереснее. Действовали они теперь по большей части в строю, хотя Нолин и проводил занятия по фехтованию. Однажды Приск высказался по поводу того, что в схватке один на один подготовленный рыцарь из их группы сделает любого. Старший центурион пожал плечами

— Настоящая война — это не бой самцов из‑за самки, которая ляжет под того кто победит — сказал он по–латыни. Пиний как обычно переводил — Лично меня от подобной любви воротит, но не в этом дело. Настоящая война это война за свое государство, своих близких, и здесь для победы хороши все средства. А насчет поединка можно попробовать — он взял гладий и вызвал из строя Приска.

— Можешь воевать по–своему, я буду по–своему. Задача легионера держать свое место в строю и прикрывать своих товарищей, поэтому я буду биться не отступая.

Они встали перед строем, и Приск скоро понял, что достать Нолина не так‑то просто. Тот держал тяжелый овальный щит с удивительной ловкостью, и отражал яростные наскоки Прииска, действительно, не сходя с места. Небольшой уклон, слегка продвинутый щит, удар мечом снизу вверх и соратник Валерия по оружию вынужден отскакивать назад. Через пять минут схватки Приск уже задыхался, покрылся потом, а его седоватые вихры повисли мокрыми сосульками по щекам. Нолин же был так же свеж, как и в начале схватки. Короткий выпад, и его противник, получив удар повыше паха сел на землю, и оперся на щит. За кем осталась победа, сомнений ни у кого не вызвало. Более того, всем было понятно, что старший центурион мог закончить схватку в самом её начале. После этого он все‑таки решил преподавать фехтование в конце тренировки, так сказать факультативно.

Они тренировались уже третью неделю, и тренировались упорно. Нолин спуску никому не давал. Упражнения, изученные в многочасовых тренировках ставшие привычными, заменялись новыми, и снова было напряжение и пот. Но они были уже другими, и какие либо физические усилия их не пугали. Тела были как литые сжатые пружины. Даже доспехи, после первых тренировок в которых, у них к вечеру подгибались колени, теперь казались обычной одеждой. Из всей их армии отпросилось чуть больше десятка, и как объясняли их контуберналии по действительно важным делам. Тем временем осень вступала в свои права. Дни становились короче, а ночи холоднее. Деревья с каждым днем желтели и редели, и просыпаясь с утра, они заставали крыши и плац осыпанные разноцветными опавшими листьями. Подобное стремительное наступление осени поражало их заграничных коллег. Осень у них наступала позже. Их общее количество Валерий уже знал точно. Сто пятьдесят шесть человек. Большинство итальянцы и немцы. Знал он также и то, что скоро многие из них уедут. Кончались отпуска. Когда стало сильно холодать по ночам, в их комнаты принесли жаровни с углями. Это было единственное средство обогрева, и в общем, оно пока помогало, тепло держалось до утра. Что будет дальше, Валерий мог лишь гадать. Когда он спросил об этом Нолина, тот только пожал плечами.

— Никому здесь зимовать не придется. Если же и вправду сильно похолодает, поставим дежурных, они будут менять угли столько, сколько будет нужно.

У них теперь было все, что, наверное, было в римском легионе. Караул, сигниферы, буккинаторы, дежурные по казарме на ночь, опционы, и наряды на готовку еды, которую каждая контуберния готовила самостоятельно. Продукты выдавали центурионы. В общем, жизнь шла своим чередом, и Буховцев можно сказать отдыхал. Он знал, что все это скоро закончится и ему предстоит дружеское общение с ФСБшниками, магами и еще Бог знает с кем. В финале же будет его запуск в прошлое, и если смотреть на вещи без всякой мистики, то вероятный конец. Хотя в мистику он теперь верил. Верил, потому что видел сам.

Прошло чуть больше месяца, когда он получил повышение до старшего опциона, заместителя центуриона, а их центурия стала именоваться первой. То есть фактически он был старшим из младших командиров–принципалов. А при их офицерском составе из шести человек на когорту, это была ответственная должность. Именно к этому, видимо, и вел дело Нолин.

В этот раз после отбоя они сидели в комнате своей контубернии. За закрытыми ставнями окнами шел косой холодный дождь. Изредка порывы ветра подхватывали струи дождя и бросали их на стены казармы, и тогда по стенам слышалась нестройная барабанная дробь. Однако в комнате было тепло. Источником тепла была кованная полуведерная жаровня в углу. Жаровня была полна углями и они сквозь сетку кованного металла тлели огненным шаром. Кроме жаровни комнату освещал масляный светильник на столе. Они сидели, кто за столом, кто на лежанке и болтали ни о чем. Это было их единственное занятие в свободное время. Ни сигарет, ни вина, ни книг здесь не было. Можно было бы сообразить карты, но никому убивать время подобным образом не хотелось. Поэтому разговоры и рассказы были их единственным развлечением, впрочем, как и в Шестом Нижегородском, когда Валерий был там на карантине.

Последнюю неделю зарядили дожди, и похолодало. Нолин пытался проводить занятия даже под дождем, но разбитый плац под множеством ног превратился в раскисшее месиво, огромную лужу грязи и тренировки пришлось прекратить. Основным их занятием теперь были недолгие, на день, или на сутки с ночевкой, походы по окрестной местности. После них приходилось чистить доспехи от ржавчины, которая из‑за погоды появлялась регулярно. Делалось это тряпочкой и песком. Кадка с ним стояла в углу комнаты, и на ней сейчас восседала жаровня. Занятие это было как раз на полдня, после доспех аккуратно протирали тряпочкой, смоченной в масле. Центурии уходили по одной, по две ежедневно. С собой брали продукты, вооружение, шанцевый инструмент. Все эти запасы еды, одежда, кирки, лопаты подвешивались на палке с перекладиной, щит на левое плечо и в поход. С собой брали кожаные палатки, и это, наверное, была самая тяжелая ноша, поэтому в походе ее несли по очереди. Походное вооружение дополняли пилумы, с которыми тренировались последнюю неделю, но из‑за дождей прекратили. Что же всего не успеешь. Их центурия вернулась из похода сегодня ближе к обеду. Успела до дождя, повезло. Третья ушла в поход после обеда, и как им там сейчас в палатках под косым дождем можно было только гадать. У Валерия от их похода осталось ощущение прогулки на пикник. Об этом сейчас и разговаривали сидевшие в комнате и слегка разомлевшие от тепла легионеры.

— Еще две недели осталось. Марк, ты домой не собираешься? — спросил Клит у Марка Павла

— Домой? Антонио на прошлой неделе уезжал, я ему сказал, чтобы передал брату, что задержусь здесь. У нас пиццерия семейная, они подождут. Так что все нормально.

Говорил итальянец на русском языке, хотя и на весьма специфичном. Освоил за месяц с небольшим. Способности к языкам у него были поразительные. Гораздо лучше, чем у всех у них к латыни. Вынужденные ежедневно общаться на латинском языке они к вечеру от него уставали, и желали нормального общения. Все что они усвоили — это команды, набор ругательств и простейшие слова из окружающего их мира. Сильва — лес, аква — вода, флувиус–река, кастра — лагерь, миле романорум — римские воины, это о них. И все другое в этом роде. С таким словарным запасом тяжело, и культурного человека тянет поговорить на нормальном языке.

— Брат тебя сейчас не узнает, наверное — рассмеялся Клит.

— Меня сейчас никто не узнает, сам себя не узнаю. — Марк провел рукой по похудевшему лицу и показал тугой бицепс на правой руке.

— Я тоже себя не узнаю — подтвердил Ваирус — набор костей и жилы. Думаю, сейчас из своей рыцарской группы пятерых подряд бы завалил. Интересно, что нам старший центурион еще приготовил?

— Будь уверен, что‑нибудь, да приготовил, только времени на это у него почти не остается — сказал Валерий.

— Тебе виднее командир. Ты с ним часто общаешься.

Нолин Буховцева никак среди других не выделял, но то, что между ними есть какая‑то связь, со стороны было заметно. После занятий они частенько беседовали около трибунала в конце плаца. При разговоре присутствовал Пиний, но лишь для того, чтобы думали, будто разговор идет на латыни. Поэтому Валерий знал, что сборы закончатся через неделю. Дальше из‑за погоды тянуть было глупо, да и так у всех дела. Закончится все общим походом дня на три на четыре и нападением варваров. С различными викингами, руссами уже договорились, поэтому Нолин и отправлял их в походы почти ежедневно.