Блуждающие огни - Збигнев Домино

Получив согласие командира батальона и передав командование отрядом старшему сержанту Покшиве, Боровец вместе с отделением капрала Канюка и собакой двинулся по указанному маршруту. Ехали на автомашине, чтобы успеть засветло пройти весь маршрут, ввести в заблуждение возможных пособников банды, спешиться и, скрытно подойдя к намеченному месту, устроить там ночную засаду. По пути Боровец решил заехать в Чешанец в милицейский участок и узнать, есть ли у них какие-нибудь новости.

Был жаркий, безветренный день. Начальник милицейского участка Ставиньский, беспрестанно вытирая пот с лица, усердно выстукивал одним пальцем на пишущей машинке какое-то донесение. Обрадовавшись появлению Боровца, что давало ему повод хотя бы на минуту оторваться от своей нудной работы, он достал из ведра с водой две бутылки пива и протянул одну Боровцу. Подпоручник с удовольствием пил холодный, горьковато-хмельной напиток.

— Ну что слышно, начальник?

— Да с тех пор пока тихо. На удивление тихо. Боюсь, как бы это не было, как говорится, затишьем перед бурей.

— А что люди говорят?

— Люди? Хо-хо! Чего только не говорят! Вокруг аж гудит от разных слухов, домыслов, комментариев и сплетен. Последних, как всегда, больше всего. Одни говорят, что Рейтара убили, другие — что погибло по меньшей мере тридцать бандитов и Рейтар готовится отомстить. Ходят слухи, что убитый, которого показывали в Ляске, вовсе не Молот, а какой-то другой человек, труп которого подложили вместо Молота. — Ставиньский отхлебнул пива. — Но, несмотря ни на что, люди все еще боятся. Народ здесь, подпоручник, крайне запуган, причем с давних пор. Боится и часто от страха помогает бандам.

— Только ли от страха? В бандах в основном шляхта, в хуторах тоже, вот и помогают друг другу. Классовая солидарность. Что им народная власть? — бросил Боровец.

Ставиньский встал, надел мундир, как будто бы ему вдруг стало холодно.

— Все это не так-то просто, подпоручник. Я, например, тоже из шляхты. Если понадобится, то и родовой герб могу отыскать, но это еще ни о чем не говорит. Элиашевич, кстати, тоже выходец из шляхты — татарской, времен Ягелло, старой шляхты со своим гербом. В Элиашках одни Элиашевичи, в Ставище — Ставиньские, в Корабях — Корабяки. Нет, это еще ни о чем не говорит.

— Я же не вас имел в виду. Что слышал, то и говорю, а если честно, то я у вас здесь со всеми этими крестьянами и шляхтичами никак не могу разобраться. Внешне вроде бы никакой разницы: мужик как мужик, здесь нищета и там нищета, но этот шляхтич, а тот почему-то крестьянин.

Ставиньский рассмеялся:

— Так оно и есть. Внешне никакой разницы не заметишь. Более того, часто крестьяне живут даже богаче и хозяйствуют получше, чем шляхтичи, но те шляхтичи, и все тут! Традиция, подпоручник, традиция!

— Да бросьте вы наконец свои традиции, ведь сейчас уже середина двадцатого века! В школе о шляхте на уроках истории рассказывали, но мне и в голову не могло прийти, что увижу живого шляхтича, к тому же еще начальника отделения госбезопасности. А где, ясновельможный пан шляхтич, ваша сабля?

— Если понадобится — найдем. Да, мы живем в двадцатом веке, но традиции остаются традициями, товарищ подпоручник, и ничего уж тут не поделаешь… Хотя действительно шляхетские традиции — сеять в народе смуту и раздор — играют на руку реакции. Взять, к примеру, Рейтара. Он ведь тоже шляхтич. И они считают его своим, поэтому укрывают его, снабжают продуктами, помогают.

— Рейтар шляхтич?

— Да, из местных, родом из Вальковой Гурки. Его отец до войны был старостой. Хозяин на всю округу, к графу Потоцкому на обеды ездил. Умер уже.

— А родственники у него есть?

— Из дальних — много, из близких — только мать да младшая сестра.

— Здесь живут?

— Здесь.

— А почему же не установят за ними наблюдение? Неужели он не навещает родную мать?

Ставиньский допил пиво, пожал плечами:

— Это дело не милиции — мы только иногда, во время обысков, помогаем, а вообще этим занимаются органы госбезопасности… Но, видимо, хитрая бестия этот Рейтар…

— До поры до времени…

— Конечно. Только неизвестно, сколько еще за это время крови прольется. Рейтар добровольно не сдастся.

— Это точно. А что с малышами Годзялко, вы не знаете, старший сержант?

— Родственники их к себе забрали. А хозяйство так и стоит, пока кто-нибудь из них не подрастет.

— Да. Сиротам всегда больше всех достается… Ну что же, начальник, спасибо за пиво, надо собираться.

— Не завидую вам, товарищ подпоручник, уж больно жарко сегодня.

Ставиньский выглянул в окно. В тени акации курили бойцы, беседуя с двумя милиционерами. Быстрый жадно лакал воду из миски, затем, высунув длинный розовый язык, уселся на задние лапы.

— Собакой, вижу, обзавелись?

— Да, хочу проверить ее в деле. Никто у вас здесь кур не крал случайно, а то бы пустили ее? — пошутил Боровец.

— Красивый пес. Шаль, что в Рудском лесу у нас такого не было. А курами сейчас заниматься некогда. В какую сторону направляетесь, если не секрет?

— Начну с Дрогичина, похожу вдоль Буга, поищу.

— Ну, если будет по пути, загляните в Следзянице, а там под каким-нибудь предлогом, ну, скажем, заехали воды напиться, поговорите с Полецким. Это мой шурин. Легче всего его застать дома после обеда. Он работает почтальоном, все время на колесах, везде бывает, поэтому может где-то что-то увидеть или услышать. Сошлитесь на меня.

— Тоже шляхтич? — с улыбкой спросил Боровец.

— Нет, потомственный крестьянин.

— А как же объяснить, товарищ шляхтич, что вы женились на крестьянке? Это же мезальянс!

— А вот и нет! Кровь шляхтича всегда возьмет верх. Наши обычаи позволяют шляхтичу брать в жены крестьянку, но упаси бог наоборот.

— Э, да у вас сам черт в этом не разберется. Во всяком случае, я, мужик из мужиков, должен остерегаться, чтобы не влюбиться в какую-нибудь шляхтянку, а то ведь, по вашим правилам, получу отказ.

— И получите.

— Ну пока, и еще раз спасибо, товарищ начальник.

— Успеха вам, товарищ подпоручник. Не забывайте нас, заглядывайте, когда будете в наших местах.

— Благодарю…

Отряд во главе с Боровцом двинулся в направлении Ящолт, потом свернул направо, на Острожаны, и через Сеневице въехал в сонные, опустевшие в жару улочки Дрогичина. Разыскали милицейский участок и остановились возле него. Начальник местной милиции и гминный референт госбезопасности тоже мало что могли рассказать Боровцу. Говорили, что действительно, крутятся разные подозрительные типы по окрестностям, да и в самом Дрогичине появилось несколько посторонних лиц, но при проверке оказалось, что это обыкновенные туристы. Летом, во время отпусков, их здесь бывает довольно много, как и во всей Польше. Выяснить, не переправлялся ли кто-нибудь через Буг? Мост и паромы днем и ночью надежно охраняются. Но на плоскодонках или вброд вполне возможно: река здесь мелкая, местами по шею. Но нельзя же по всему берегу расставить посты. Да, банда Молота, а если в ней был Заря, вполне могла попытаться таким способом уйти за Буг. Там у них полно схронов, да и с местными бандитами, такими, например, как Глухарь, Ласточка или Акула, они в хороших отношениях, а Заря считается даже их приятелем. Переходит ли кто-нибудь из них на эту сторону Буга? Вроде бы таких случаев не было. Ведь это район Рейтара, а его они боятся больше, чем солдат. Говорили, что он выносил смертные приговоры людям из других банд и даже расстреливал их по собственному усмотрению. Поэтому бандиты из-за Буга, как правило, сюда не суются. Только иногда зимой, когда река замерзает, а вьюга тут же заметает следы, врываются сюда, словно волчья стая, чтобы пограбить. В самом Дрогичине? Сейчас вроде бы спокойно, но и здесь бывало по-всякому. Впрочем, несколько местных до сих пор еще скрываются в лесу.

— Красивый городишко.

— А вы здесь впервые?

— Да как-то не доводилось бывать раньше.

— Тогда надо его осмотреть.

— Сейчас не время для экскурсий.

— Полчаса всегда можно выкроить, а с замка на Буг стоит взглянуть. Открывается великолепный вид.

— На Буг можно. Сколько сейчас времени? Три часа? Ну, до вечера еще действительно уйма времени. Далеко это отсюда?

— Да несколько сот шагов.

Референт госбезопасности, симпатичный, невысокого роста чернявый паренек, выразил готовность сопровождать Боровца. Отдав соответствующие распоряжения Канюку, подпоручник вместе с референтом направились в сторону Буга. По дороге они заглянули в трактирчик, расположенный неподалеку от огромного старинного собора. Трактирщик угодливо поклонился референту и принес две кружки пива. Боровец сдул высокую шапку белой пены и, томимый жаждой, залпом выпил всю кружку. В трактире почти никого не было, только за двумя столиками сидели несколько мужчин в фуражках-мацеювках и, невзирая на жару, хлестали водку. Похоже, местные, поскольку они не привлекли внимания референта, хотя некоторые из них и бросали на пришедших неприязненные взгляды.