Ловушка для донжуана - Линн Грэхем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это обязательно?
— Нет, если ты этого не хочешь… Мне и так нравятся твои прекрасные волосы. — Он протянул руку и прикоснулся к ним. Потом он взял ее руки. — Но тебе придется освежить маникюр, лак весь сколот.
Белль с трудом сглотнула. Ей хотелось солгать, но это было ниже ее достоинства.
— Я отгрызла кусочки, чтобы добраться до ногтей. Но он приклеен и очень невкусный, — неохотно призналась она.
— Я пришлю тебе мастера. Приятно знать, что я не ошибся. Не видел, чтобы ты грызла ногти как минимум эти сутки.
— Но что мне делать, когда я нервничаю?
— Поцелуй меня вместо этого, — предложил Данте, проводя пальцем по ее нижней губе. — Гарантирую, это отвлечет тебя от любых мыслей.
Но Белль сделала шаг назад и села в кресло из борделя, чтобы достать книгу Джейн Остин, которую не читала много лет. Прикосновения Данте были пугающим и ужасающим напоминанием о том, что она не может контролировать себя рядом с ним. «Границы, нужны границы», — твердила она себе. Она в доме Данте. Но не стоит забываться и гореть желанием, как только он приближается. Она делает это не для того, чтобы подогреть его интерес, а из желания сохранить рассудок и самоуважение. Белль тоже была полна решимости сохранить достоинство и не страдать, когда Данте отправит ее обратно в Великобританию.
Данте бросил на нее настороженный взгляд. Он гадал, что случилось, куда делся ее игривый настрой. Он вышел из комнаты, вспомнив о накопившейся работе.
— Данте.
Он обернулся. Белль пристально смотрела на него.
— Ты не возражаешь, если я навещу собак твоего брата?
Улыбка исчезла с его лица. Он лишь пожал плечами:
— Ты всегда можешь попросить водителя отвезти тебя куда захочешь.
Остаток утра Белль провела за чтением и игрой в мяч с Чарли. Данте присоединился к ней за обедом в столовой. Она отвечала на его вопросы и сохраняла спокойствие.
Наконец он не выдержал и сухо сказал:
— Я вижу, что ты не в настроении. Если я что‑то не так сделал, то предпочел бы знать, в чем проблема.
— Мне просто не по себе оттого, как ты со мной общаешься, — призналась Белль.
— В каком смысле?
— Мы должны вести себя как пара только на людях, но флирт не прекращается и в остальное время… все так запутанно. — Белль прикусила язык. — У нас нет отношений как таковых.
— Разве? Я думал, у нас роман, — возразил Данте, смущенный ее критикой и уклончивым взглядом. — Если это не так или ты не хочешь отношений, я не буду настаивать.
Вот она, абсолютная правда, брошенная ей прямо в лицо. Она ничего для него не значит. Белль побледнела и тихо кивнула:
— Думаю, так будет лучше для нас обоих.
Данте стиснул зубы. Отказ был для него в новинку. Данте глубоко вздохнул. Что такого запутанного в их романе? Его эго настаивало прекратить дальнейшие расспросы. Белль имеет право на личное пространство. Секс не был частью их соглашения. Но почему она решила все прекратить? Что он сделал? Прошлой ночью она таяла в его объятиях. Хотя, возможно, он хотел ее сильнее, чем она его. Вероятно, ей хотелось выспаться. Может быть, он был слишком требователен? Или слишком груб?
Белль вытерла слезы. Ну что ж. Данте не стал спорить, не пытался ее переубедить. Все лишь доказывало, чего она больше всего боялась. Она была только объектом его сексуального желания. Она стоит больше, чем бывшая официантка, жившая в фургоне. Она должна ценить себя.
Тито и Карина были в восторге от встречи. Белль вывела их на прогулочный двор и начала учить командам. Она давала им лакомства, когда они верно выполняли команды, что было довольно редко.
— Слишком стары и избалованы для учиться, — на ломаном английском сказала экономка, наблюдая за происходящим из‑за забора.
Чарли проскользнул в кабинет Данте незамеченным и разлегся на безумно дорогом персидском ковре погреться на солнышке. Данте его заметил, но не стал обращать никакого внимания. Чарли в ответ игнорировал Данте, хорошо усвоив опыт работы в ресторане, где не любящие собак клиенты просто его не замечали. В тот момент, когда в комнату принесли кофе и печенье, Чарли ожил и принял изящную позу просителя.
— А ты умный пес, — отметил Данте, когда терьер умоляюще смотрел на печенье.
Вознагражденный кусочком печенья, Чарли по‑собачьи ухмыльнулся и побрел обратно на нагретое место.
В дверь постучали. Белль заглянула в кабинет и увидела собаку.
— Прости. Я повсюду его искала. Хотела узнать, не видел ли ты его.
— Он всего лишь спокойное животное, — заверил ее Данте. Он считал, что нужно хвалить тех, кто того достоин. Он смотрел на Чарли, прыгающего от радости при виде Белль. — Как поживают те двое монстров?
— Хорошо. Мы немного позанимались.
— Не думаю, что они были этому рады.
— Зря. Им очень понравилось. Когда их вымотаешь, они не такие бешеные.
Данте внимательно посмотрел на нее. Ее волосы рассыпались по плечам, обрамляя идеальный овал лица. На ней были зеленый топ и укороченные джинсы, на которых виднелись отпечатки лап. Вряд ли она их заметила. Тем не менее от ее вида у него перехватывало дыхание. Ее пухлые алые губы, упругая грудь и соблазнительные изгибы бедер мгновенно разбудили в нем желание, а пульсирующая боль в паху наполнила гневным разочарованием.
— Ты, как всегда, оптимистична. Тебе нравится позитивно смотреть на проблемы?
— Как всегда.
— А мне — нет, — усмехнулся Данте. — Меня осудили и признали виновным без суда и следствия.
Щеки Белль вспыхнули.
— Мне жаль, что ты воспринял это так. Я пыталась быть благоразумной.
— Требую уточнений! — настаивал Данте, вскакивая из‑за стола и направляясь к ней.
— Такая жизнь: дорогая одежда, драгоценности, великолепный дом — вскружили бы голову любой девушке, — поморщилась Белль. — Но все это немного напоминает сказку. Все это ненастоящее, не мое. Всему придет конец. — Она предавалась неловким рассуждениям, упиваясь его магической привлекательностью, прежде чем набраться смелости и выдать нелицеприятную правду: — Я не хочу влюбиться в тебя и страдать.
В кабинете воцарилась обжигающая тишина. Никогда еще женщина не была так откровенна с Данте. Это откровение выбило его из колеи.
— Не могу поверить, что ты это озвучила.
— Какой смысл лгать? В конце концов, ты же не хочешь, чтобы я к тебе привязалась? — съязвила Белль. — И то, что для тебя всего лишь роман, для меня становится слишком важным. У
