Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны - Мариз Конде

– У нас алкоголь не подают. Но вы можете заказать любой другой напиток, например биссап. Я сама его приготовлю.

Официант вскоре поставил перед ними по большому бокалу ярко-розового напитка и две тарелки с рисом и мелкими креветками. Внезапно весь ресторан заполнили вооруженные люди. На всех были фески алого цвета, какие носили в старину сенегальские пехотинцы, и униформа цвета зеленого бутылочного стекла.

– Кто они? – с интересом спросил Иван.

– Милиция, – объяснила тетя. – На прошлой неделе произошел ужасный теракт в отеле «Метрополис», около тридцати погибших. После этого было объявлено чрезвычайное положение и поговаривают о комендантском часе. Это, конечно, плохо скажется на нашей жизни.

– Как, опять теракт? – Иван был в шоке. Только что они наблюдали подобное в Оране.

Тетя пожала плечами.

– Горстка людей вбила себе в голову, что слишком, видите ли, сильно у нас влияние Запада, и решила с этим бороться. Послушать их, так нужно полностью изменить образование, чтобы во главе угла стояла религия. То же самое, что творится теперь в Ливане и Камеруне. Я уж молчу про Сирию и Ливию.

Каждый день с момента отъезда из дома близнецы попадали в ситуации, прежде им неведомые, и сталкивались с тем, в чем были не в силах разобраться.

Вечером, около пяти часов, они снова отправились в аэропорт, чтобы сесть в самолет до Кидаля – полет туда занимал меньше часа. Небо было испещрено разноцветными всполохами. Они летели над просторами рыжеватой земли, и внизу не наблюдалось ни единого признака жизни – ни деревьев, ни домов, ни животных. Это их поразило: они никогда раньше не видели пустыни.

Лансана встретил их в аэропорту в окружении целой стайки мальчиков и девочек, которых он одного за другим стал подталкивать вперед.

– Знакомьтесь, это ваш брат Мади, а это – Фадель, – приговаривал он. – Это ваша сестренка Уму, а это – Рашида.

Знакомство продолжалось битый час. Иван с Иваной не ожидали такого, ведь они считали, что являются единственными детьми Лансана. Они не знали, что на местном наречии «братьями и сестрами» называют и кузенов и кузин, то есть детей собственных родных братьев и сестер, и двоюродных племянников с племянницами, и троюродных, и так далее – в общем, проще говоря, всю родню. Должно быть, в молодости Лансана был крепким и красивым мужчиной. Но теперь от него остались кожа да кости, и ходил он, сильно прихрамывая и опираясь на две английские трости.

Ивана с Иваной потрясло отсутствие родственного чувства при этой первой встрече с отцом. Иван даже почувствовал к нему отвращение – какая-то иссохшая скелетина с близко посаженными глазами, облысевшим черепом, желтыми зубами и пучками седых волос, торчащих из носа и ушей. «Н-да, – подумал он. – Может, я почувствую к нему любовь хотя бы со временем?»

Воздух здесь был сухой, обжигающий, а жара удушающая – еще в большей степени, чем в Бамако. Ночь наступала внезапно, безо всякого намека, и такой беспросветной тьмы близнецам еще видеть не приходилось – в ней могли водиться какие угодно духи. В воображении Ивана и Иваны ожили жуткие детские страхи. Не было сомнений – именно такими ночами ти-сапоти[46], пользуясь своим сходством с беспомощными детьми, подкарауливали своих жертв и уводили их прямиком к смерти.

Следуя за Лансана и стуком его тросточек, они дошли до квартала, который, судя по всему, был когда-то престижным, но несколько коттеджей, окруженных полукруглой стеной, были разграблены во время вторжения джихадистов. Особенно злодеев распалила оборудованная по последнему слову техники студия звукозаписи, под завязку набитая самыми разными инструментами… Сейчас же во дворе были расстелены циновки, и люди, усевшись на них, обедали, угощаясь из огромного общего блюда. Хотя Иван с Иваной никогда раньше не ели руками, они решили вести себя так же, как все остальные. Трапеза подходила к концу, когда во дворе появился коренастый мужичок небольшого роста с заплетенными в косички волосами, убранными под шлем. Он был в военной форме, с винтовкой на плече, которая болталась, почти доставая до земли.

– Это Мадиу, – сказал Лансана, а потом представил ему Ивана и усадил рядом с собой. – Он и есть глава здешней милиции, в ведении которого безопасность не только нашего города, но и всей страны. Будешь работать под его началом.

С жадностью проглотив несколько пригоршней, Мадиу сделал знак Ивану и отвел его в дальний конец двора. Там он оглядел его с ног до головы.

– Какой у тебя рост? – требовательно спросил он.

– Метр восемьдесят два, – ответил Иван, завороженный его тоном.

– А вес? Думаю, килограммов сто. И сдается мне, тебе кажется, что этого вполне достаточно. Но должен тебя огорчить – важны не мускулы, а мозги. Именно мозг принимает решения, это он приказывает нам действовать и преодолевать страх.

Неприятное впечатление, которое Мадиу произвел на Ивана при первой встрече, лишь усилилось, когда он прибыл на следующее утро в казарму Альфа Айя. Все называли Мадиу по прозвищу – Кобра, по ассоциации с одним американским фильмом[47]. О нем ходили самые разные слухи. Кобра был отчаянный вояка. Несколько лет служил во Французском легионе, откуда был уволен в связи с какой-то темной историей. Поговаривали, что он надругался над одним мальчиком, но это дело быстро замяли власти. Все были ошеломлены и напуганы, когда его вдруг назначили главой национальной милиции. С самого начала он дал Ивану почувствовать силу своего авторитета и стал посылать его на самые опасные, а порой и странные задания. К примеру – отправиться в самый центр пустыни, чтобы отслеживать там «возможных злоумышленников и подозрительных лиц»; или отправиться в пятницу в мечеть, чтобы «наблюдать за лицами верующих после вознесения молитв имаму – молитв, которые Иван даже не понимал, ведь их произносили на неизвестных ему языках: бамбарá, малинкé, фулá и сонинкé. Или – внезапно врываться в школы, где изучают Коран, и проверять, что ребятишки, покачивая головами, гундосят свои суры со всем прилежанием. Через несколько недель Иван настолько от этого измучился, что решил все бросить и разоткровенничался с сестрой.

– Знаешь, лучше я поеду во Францию и стану стажером на шоколадной фабрике, – сказал он. – Потому что, если так будет продолжаться, я не знаю, что сделаю с этим Мадиу.

Ивана слушала его с нарастающим ужасом. Ведь она в отличие от брата с первого же дня в Кидале просто купалась в счастье и по-настоящему влюбилась в свое новое окружение; сначала в природу – эти полупустынные дали восхитительного розоватого оттенка, а вскоре и в людей, красота