Свое время - Виталий Владимиров

Я узнал у него, как попасть на прием к академику, простился и вернулся к Наташе. Мы еще раз все обсудили с ней. Получалась такая программа развод, женитьба, операция, квартира.

Времени - месяц, хорошо бы успеть. Не получится - значит, не судьба. Главное, чтобы операция прошла успешно, главное - здоровье.

И все-таки теория вероятности сработала - на обратном пути в электричке меня поймали контролеры, но я, не споря, уплатил штраф, чем несколько удивил ревизоров и вызвал бурный монолог добросердечной соседки по вагону, утверждавшей, что я еле-еле успел на поезд и поэтому ехал без билета, хотя это было неправдой. Все-таки мир не без добрых людей - может быть поможет кто-то и нам с Наташкой?

Глава двадцатая

--===Свое время===-

Глава двадцатая

Точно сорвался храповичок и бешено закрутилось колесо времени, точно вот-вот тронется поезд, а до перрона далеко, еще бежать и бежать, точно сейчас захлопнутся двери перед самым носом, а надо успеть, обязательно успеть, вопрос жизни и смерти...

В те времена процедура развода требовала исполнения своих необходимых формальностей, очевидно, специально предусмотренных для проверки правильности решения расторгающих брак: подайте заявление, явитесь в назначенный час на собеседование и ждите решения суда. Подайте... Явитесь... Все это при условии обязательного присутствия Наташи, а она могла, рискуя здоровьем и тем, что ее могут просто выписать за нарушение больничного режима, исчезать незаметно из клиники только после тихого часа или же, в крайнем случае, после обеда до ужина.

В этот день в редакции я, как сторожевой пес, охранял телефон, не подпуская к нему Лику и Яна, пока, наконец-то, не дождался Наташкиного звонка.

- Ты откуда? - и радостно, и сразу тревожно спросил я.

- Из института. Сейчас выхожу. Заеду домой, переоденусь, и пойдем в суд. Хорошо?

- Обязательно дождись меня. Я бегом. Только по пути залечу в сберкассу, надо купить гербовые марки.

- Ой, Валер, лучше сразу приезжай, а сберкасса рядом, вместе сходим.

Ждет, хочет скорее увидеться, конечно, вместе, вместе всегда лучше, а как же иначе.

Я повесил трубку и умоляюще посмотрел на Лику:

- Малика Фазыловна, - стал подлизываться я, называя Лику ее полным узбекским именем, - разреши мне в министерство уехать и вернуться завтра без опозданий?

- А кто гранки читать будет?

- Я их с собой заберу, все до буковки, до точечки, до запятой прочитаю и утром принесу, прямо в типографию, если хочешь. Можешь не сомневаться.

Лика вздохнула:

- Иди.

Меня ждет, конечно, ждет Наташка, я на ходу застегнулся, схватил давно уже собранный портфель, Ян что-то крикнул в спину на прощание. Я не расслышал, не слышал просто уже ничего, некогда, вперед, скорее, скорее.

До метро, в метро, от метро я несся, не переводя дыхания, заранее рассчитывая, где можно поднажать, а где передохнуть перед новым рывком.

Хорошо, что Наташка уже дома, уже переоделась, как ей идет это лиловое платье.

- Ну, что? Двинулись? - я даже дверь прихлопнул неплотно, не до щелчка замка.

- Да ты проходи, разденься. Чаю хочешь? - Наташа потянула меня за рукав пальто.

- Какой чай? О чем ты? Прием у судьи начинается в пять, через полчаса, а нам еще в сберкассу.

- Пойдем, не стой в передней. Это неприлично... И, кроме того, я жду звонка.

- Ждешь? Звонка? От кого? - удивленно спросил я. - Ничего не понимаю.

- Неважно.

Я молча повиновался. Что за новости? Не говорит, кто должен звонить, зачем. Может муж? Это еще что?

Мы прошли на кухню.

Сели за стол.

От чая я отказался.

Сидели молча. Вот так бежишь, бежишь, нетерпеливо ожидаешь радости...

Наконец, я не выдержал:

- В чем дело?

- Что с тобой? - удивилась Наташа, но как-то вяло, неискренне. Смотрит куда-то в сторону.

- Кто тебе должен звонить? - уже с нервной дрожью в голосе спросил я.

- Ну, Маринка. Ты только не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо. Подождем.

- Я и не волнуюсь, - взволнованно сказал я. - Просто, ничего не могу понять. Ни-че-го.

- Да что тут понимать, - пожала плечами Наташа. - Просто, я обещала Марине дождаться ее звонка, вот и все. Если подруга просит, значит, ей надо.

У подружек всегда секреты, подумал я. Потом окажется какая-нибудь ерунда типа потрясающей новости о купленном по случаю платье или туфлях, а мы тут теряем время, которого у нас нет, катастрофически нет. И потом, какие секреты могут быть у Наташи от меня? Вот именно - от меня?

Заныло слева, под лопаткой.

- А сама позвонить ты не можешь?

- Нет, не могу. У нее пока нет телефона. Она совсем недавно квартиру получила. Кооперативную. В Новых Черемушках. Правда, дом блочный и первый этаж. Зато отдельная.

Про квартиру Наташка уж лучше бы не распространялась.

Время - без четверти пять. Прием до семи. Да еще сберкасса. Да неизвестно, сколько там народу. Да ей еще необходимо успеть вернуться в институт до ужина.

- Наташа, у тебя есть валерьянка?

- Есть. У мамы.

Звонок. Наташа сняла трубку.

- Да... Наконец-то... Да, я... Не узнаешь, что ли?.. Здесь... Пришел... Ну что?.. Понятно... Ага... Ясно... Значит, такой он... А что ты ожидала?.. Теперь будем знать... Ой, Марин, извини, некогда нам, очень некогда... Да, приезжай навестить, вот тогда и поговорим... А сейчас не могу.

Наташа повесила трубку, ушла в комнату:

- Сейчас нальем валерьянки Валерию... И все будет опять хорошо. Конечно, будет.

- Лучше пойдем, маленький.

- Ладно, пойдем, - остановилась Наташа. - Тебе, действительно, лучше?

- Пойдем, а?

Наташа еще помедлила, о чем-то раздумывая, потом, побледнев, спросила:

- А деньги у тебя на марки есть?

- Есть, конечно. Ерунда какая.

Мы зашли в сберкассу, купили марки, поплутали по переулкам в поисках суда.

Время - пять двадцать.

В суде пусто, висит объявление. Прием перенесен на завтра. И еще оказывается, при подаче заявления нужна справка с места жительства. Значит, все, до завтра. Опять Наташке сбегать из института, мне - отпрашиваться у Лики, Наташкиной маме идти в ЖЭК за справкой и к пяти быть здесь.

Время снова замедлило свой ход - мы могли, не торопясь, доехать до клиники, да еще погулять перед ужином. До метро пошли пешком. Наташа держала меня под руку, крепко, крепко прижавшись. Я успокоился. Таяло, как лед, напряжение, даже легче стало дышать.

И тут меня осенила простая, как репа, мысль.

Я даже остановился.

- Так ты ждала звонка Марины, потому что у тебя не было денег на гербовые марки?

Наташа ничего не ответила, смотрела вниз, потом утвердительно кивнула головой.

Я набрал полные легкие воздуха:

- Нет, как же ты это могла? Как? А? Неужели тебе непонятно, что все мое - твое, что это наше общее дело? Ты знаешь, сколько стоят все наши переживания? Могу назвать точную цифру. Десять рублей. Десять! Вот кто-нибудь даст мне или тебе десять рублей и скажет, даю, но с условием, чтобы ты полчаса помучилась и подергалась, неужели возьмешь? И потом, причем здесь Марина, почему Марина, зачем Марина, какие-то секреты, не понимаю...