По ту сторону полуночи - Мелани Милберн

Эдуардо ласкал женщину, сначала нежно, изучая каждую интимную деталь, потом ускоряя темп. Белла почти сразу окунулась в бездну эмоций. Она кричала, а ее тело извивалось и заходилось в конвульсиях от его ласк.

Белла без сил повисла на Эдуардо, когда все закончилось, потрясенная тем, как точно он разгадал ее.

Потрясенная и смущенная, наконец она отпрянула от него и натянула колготки.

— О боже…

Его лицо было непроницаемым.

— Мы можем закончить в доме, — предложил Эдуардо, застегивая джинсы. — В поясе для инструментов нет презервативов.

Белла почувствовала, как гнев заполнил ее сознание. Для Эдуардо все это было игрой. Он не испытывал к ней абсолютно никаких чувств. Им руководила исключительно похоть. Он воспользовался ею, чтобы доказать свою правоту. Он хотел продемонстрировать ей, что она — легкодоступная женщина, ведомая только физическими желаниями, а не умом и моральными принципами.

— Ты же сделал это нарочно, — презрительно бросила Белла, поправляя одежду. — Соблазнил меня, как обычную шлюху, чтобы доказать свою правоту.

— Но я оказался прав, — ответил Эдуардо, глядя на нее горящими глазами. — Ты взорвалась как бомба.

Белла замахнулась и звонко ударила его по лицу. Он даже не пытался увернуться.

— Ты… ты ублюдок! — выкрикнула она, потирая руку.

Воцарилась тишина.

Белла испугалась, что Эдуардо ударит ее в ответ. На его лице по-прежнему была непроницаемая маска, а в глазах — пустота. Она посмотрела на его руки: они были плотно прижаты к телу. Молодая женщина стояла как вкопанная, уставившись на него округлившимися от страха глазами.

Наконец Эдуардо выдохнул и расслабился:

— Ты действительно считаешь, что я такой?

Она облизнула сухие, как бумага, губы:

— Я не должна была бить тебя… Извини.

Он поднял с земли лестницу.

— Извинения приняты, — сказал Эдуардо напоследок и медленно пошел прочь.

Глава 7

Эдуардо сидел за столом красного дерева в своем кабинете, устремив невидящий взгляд на монитор. Работа всегда служила для него панацеей от всех бед, но сейчас он не мог заставить себя сосредоточиться. Все, о чем Эдуардо был способен думать, — каково ему было с Беллой. Его тело все еще пульсировало от желания, похожего на временно утихший пожар. Одной искры — прикосновения или слова — хватило бы, чтобы он разгорелся с новой силой.

Эдуардо заставил Беллу посмотреть в лицо своим желаниям, однако и сам заплатил за это высокую цену. Ее взгляд, тень страха в карих глазах заставляли все внутри переворачиваться. Он помнил такой взгляд у своей матери, когда отчим замахивался на нее в очередном пьяном припадке. Даже много лет спустя сын помнил звуки ударов, сыпавшихся на мать.

Эдуардо отодвинулся от стола, встал и подошел к окну. Прогноз обещал сильный снегопад ночью. На горизонте собирались угрюмые черные тучи.

Это соответствовало его настроению.

Фергус встал с подстилки и с усталым вздохом поплелся к двери. Эдуардо открыл для пса дверь как раз в тот момент, когда мимо проходила Белла.

Она отпрянула и прижала руку к груди.

— Ты напугал меня.

— Похоже, это входит у меня в привычку.

Белла опустила глаза.

— Я знаю, что ты не такой, — сказала она еле слышно.

— То есть со мной ты чувствуешь себя в безопасности?

Она медленно подняла на него медово-карие глаза:

— Конечно.

— Как-то неубедительно это прозвучало.

Она закусила нижнюю губу:

— Я уверена, что ты никогда пальцем меня не тронешь.

— Чувствую, сейчас последует но.

Молодая женщина прерывисто вздохнула.

— То, что произошло между нами… не должно повториться. Пока все не зашло слишком далеко и не стало сложным.

Эдуардо цинично ухмыльнулся:

— Белла, все и так непросто, а твой отец усложнил ситуацию, назначив меня опекуном.

Она с мольбой посмотрела на него:

— Ты можешь отказаться. Я освобожусь от тебя, а ты от меня, и все будут только в выигрыше.

— Не получится, принцесса, — парировал он. — Я дал слово твоему отцу. Он очень много работал, чтобы получить то, что имел. Я не собираюсь стоять в сторонке и наблюдать, как какой-то жиголо является и забирает все.

— С чего ты взял, что я доверчива и допущу это? — спросила Белла, нахмурившись.

— Ты слишком наивна. Ты отчаянно ищешь у всех одобрения и не можешь отличить истинную дружбу от эксплуатации.

Она кинула на него злобный взгляд:

— У меня много настоящих друзей, и ни один из них меня не эксплуатирует.

Эдуардо поднял бровь:

— Сколько тебе платят те четыре девушки, которые живут вместе с тобой?

Она поджала губы, ничего не ответив.

— Нисколько, правильно? — продолжал он. — Ты дура, Белла. Они используют тебя, а ты не замечаешь или не хочешь замечать этого.

— Ты ничего не знаешь о моих подругах. Да, я помогла им с жильем, что с того? Они мне тоже помогают.

— Как? — поинтересовался Эдуардо, скривившись. — Дай угадаю. Они помогают тебе тратить твое месячное содержание на всякие безделушки.

Белла раздраженно закатила глаза:

— Я не обязана отчитываться перед тобой в том, куда я трачу свои деньги.

— Ради бога, Белла! Ты ухитрилась потратить пятнадцать тысяч фунтов за последние несколько месяцев. Ты не можешь и дальше сорить деньгами. Пора брать ответственность на себя. Я не всегда буду рядом, чтобы отслеживать твои расходы.

— Для этого ты мне не нужен. Я и сама могу о себе позаботиться, — бросила она.

— Я нужен тебе, — возразил Эдуардо. — И я в твоем распоряжении весь следующий год. Так что лучше смирись с этим.

— Какой смысл растягивать опекунство еще на год? — спросила Белла. — Ты хочешь от меня освободиться так же, как и я от тебя. В любом случае, как только я выйду за Джулиана, тебе придется сложить полномочия.

— Ты не выйдешь замуж, пока тебе не исполнится двадцать пять лет, — отрезал он. — Пока я могу на это повлиять.

Она сжала кулаки:

— Поэтому ты настойчиво пытался меня соблазнить?

Он посмотрел на нее с холодным равнодушием:

— Ты скажешь своему богобоязненному возлюбленному, что переспала со мной?

В ее глазах вспыхнула ярость.

— Я не спала с тобой!

— Ладно. Ты скажешь ему, что испытала со мной оргазм?

Белла покраснела с головы до пят:

— Я ничего с тобой не испытывала. Ты не… я… — Она вздохнула и отвела глаза. — Так далеко мы не зашли.

— Тебе не придется ничего ему говорить, — заметил Эдуардо.

— Почему? — Она уставилась на него.

— Он все поймет сам, как только увидит тебя. Ты не сможешь это скрыть, особенно если он увидит, как ты общаешься со мной.