Новатерра - Георгий Булавин

      И они пошли...

      Пока добрались до крыльца - отнюдь не прогулочным шагом! - лопатка из чернёной стала гнойной. И на беду случилось так, что комбат выскочил из 'зачищенного' подъезда прямо на ствол охотничьего карабина. Безумный егерь тут же выстрелил, но он мигом раньше завалился набок, метнув противнику в горло свой ужасающий клинок. Упал на колено и Док. Куѓракин - может, к счастью для себя, может, наоборот - замешкался у собѓственной квартиры, чтобы схватить в охапку хоть какую-то одежду. А вот Рита...

      Тяжёлая пуля врезалась ей точно в центр лба. Во всяком случае, она погибла мгновенно, без лишних мучений. Отмучилась...

      Прости, Марго!!! Мы так и не успели полюбить, хотя бы до конца понять друг друга. Да, по большому счёту, не особенно-то и старались. Хоть догадались попрощаться перед выходом... Прощай ещё раз! И теперь уж - навсегда...

      Комбат, преклонив колени над останками жены и дочери, принялся бормотать святотатственную выжимку из мельком слышанных прежде молитв, а сам меж тем раздумывал, как их в подобной ситуации захоронить. Тела павших товарищей десантники врагу не оставляют!

      Сложнейшую проблему разрешил присоединившийся к ним с Доком Куракин - наблюдатель за воздухом.

      - Майор!!! - истошно заорал он, тыча пальцем туда, где в дыму, плотно затянувшем небо, зияла широченная прореха.

      - Старый!!! - паническим рёвом поддержал его Шаталин.

      И было от чего впасть в панику: визуально прямо на них рушился фронтовой штурмовик!

      Вдвоём они буквально оторвали комбата от крыльца и, поддерживая за ремень, потянули прочь от горящего здания. И вовремя! В звуковом сопровождении грохота реактивных двигателей, резонировавшего с канонадой уличных боёв, над их головами пронеслись дымно-огненные стрелы неуправляемых ракет, и в следующую секунду дом превратился в полыхающий вулкан. Благо ещё, за миг до первого разрыва Док швырнул спутников наземь, отчего ударная волна вместе с металлическими осколками, щепой и бетонной крошкой пронеслась над ними без особого вреда для организмов. Лежа пластом на животе и прикрывая затылок ладонями, комбат всё-таки умудрился рассмотреть из-под плеча последствия атаки с воздуха: один снаряд, Бог весть какой именно из серии - да оно и не важно! - ударил, судя по вулканическому кратеру там, где полминуты назад ещё красовалось крыльцо, прямо в козырёк над подъездом. И ему, гвардии майору Александру Твердохлебу, некого стало хоронить...

      - Встали! Ходу!!! - заорал он, в очередной раз за последние полчаса отложив личную трагедию до лучших времён.

      Машины на стоянке кучно полыхали жарким пламенем, и собратья по несчастью понеслись навстречу фантому спасения на своих двоих. Комбат не был в Трое времён осады её войском царя Агамемнона Корыстолюбца - то ли в отпуске находился, то ли на другой войне, - но сейчас, на бегу обозревая Нилгород, живо представлял себе последствия захвата древней твердыни греками-ахейцами. Город содрогался от взрывов и выстрелов. Город пылал. Город был окутан смрадным дымом, и лёгкий ветерок, хотя понемногу отгонял его клубы к востоку, тут же раздувал огонь, отчего занимались новые пожары.

      Счастье беглецов - если в подобной ситуации априори уместно говорить о счастье - состояло в том, что бледные безумцы, похоже, напрочь утратили людскую способность действовать согласованно. Во всяком случае, признаков планомерной травли в городе не наблюдалось, просто все дрались со всеми, каждый - с каждым. Оборотни толпами бросались на здоровых нилгородцев, но, в отстутствие подобных целей, с ничуть не меньшим энтузиазмом рвали на части друг друга. Враг - врага! Комбат же со товарищи представляли собой если и цель, то довольно ловкую, резкую, пусть лишь кое-как, но всё-таки вооруженную, весьма и даже очень скорую как на перемещение в пространстве, так и на расправу.

      - Марш! Марш! Марш! - гнал он свой маленький отряд, рыча, отхаркиваясь, перѓхая.

      Куракин, местный уроженец, не чуравшийся по выходным и в отпусках 'пограчевать' - 'покастрюлить', 'побомбить', потаксовать, подработать частным извозом, - знал город как свои девятнадцать пальцев (мизинец на правой руке ему давным-давно, ещё на практике в лицее, оторвало фрезой). Направляемый в спину Василием, комбат вёл спутников кратчайшим путем, фактически по азимуту, напрямик через проходные - и не особенно - дворы, сквозные парадные, магазины, школы, скверы, парки, детские сады, административные объекты, коммерческие и промышленные зоны. Очень тяжело давалось пересечение улиц, становясь сродни форсированию водных преград в горах. К слову, преодолеть речку Нильву, какой бы она ни была медлительной и мелкой, беглецы не решились из-за плешивых дюн вдоль берегов, где не укрыться, если вдруг какой вервольф из охотников, сотрудников милиции или военных откроет огонь.

      Очень скоро удирающему с поля боя их полку прибыло личного состава. Чувствуя близость спасительной опушки лесного массива за городской околицей, друзья-приятели решили перейти умозрительную границу между нилгородским Гарлемом - скопищем пятиэтажек хрущёвских времён - и районом новостроек на окраине кратчайшим путём, пролегавшим через территорию гаражного кооператива под двусмысленным названием 'Ночной отстой'. В одном из просторных боксов, до сих пор не тронутых прожорливым огнём, происходило, судя по доносившимся оттуда звукам, что-то явно антигуманное, и комбат не колеблясь повернул к распахнутым настежь воротам. Не то чтобы он был, подобно былинному витязю, готов лечь костьми за распоследнего из соплеменников, отнюдь нет. Был как раз одним из этих самых соплеменников, пусть даже солдатом по профессии и, вероятно, призванию, но - с полным набором как положительных качеств натуры, так и откровенного жлобства. Однако комбат поклялся перед светлым сиянием Господа спасти всех, кого только возможно, из ближних своих. Больше того, именно сегодня ситуация-злодейка складывалась так, что к вечеру от гордой расы Homo Sapiens вообще могла остаться только память, заключенная в руинах на потребу внеземной археологии, потому каждый человек был на счету. И он - с окровавленной лопаткой наголо - ворвался в потёмки гаража, на одной из створок ворот которого успел прочесть: 'ИЧП Андреец В.Д. Обслуживание и ремонт автомобилей отечественного и импортного производства. Часы работы с 10.00 до 20.00. Выходной - понедельник. Тел...'. А там...!!!

      А там, во-первых, находился индивидуальный частный предприниматель Андреец В.Д. собственной персоной. Впрочем, пока лишь предположительно он, однако - с большой степенью вероятности. Ну кем ещё мог оказаться этот рыжеволосый, с простецким лицом, грузный здоровяк лет двадцати восьми на вид, в чёрном замуслюканном комбинезоне на голое тело?! Разве что себе подобным ИЧП... Но, во-вторых, -третьих, -четвертых и даже, что примечательно, в-пятых, там находились одинаково промеж собой агрессивные оборотни обоего пола.

      - Васька, 'держи' вход! - через плечо бросил комбат Куракину. - А мы тут с Доком пособим товарищу...

      Товарищ Андреец В.Д., вооружённый молотком и люто завывающей 'болгаркой' с автономным источником питания из арсенала МЧС, сам оказался не промах, и уже полминуты спустя бледная дама была на пинках позорно изгнана из бокса, а трое оборотней-мужчин потеряли всякую перспективу прожить ещё несколько обещанных Свыше часов...

      - Ох, спасибо, мужики, ёлки-палки, выручили, а то нам бы точно пи$дец пришёл! - прохрипел, разоружившись, автослесарь.

      - Не за что, - пожал плечами комбат.

      Он терпеть не мог простонародного обращения к себе 'мужик', и это была отнюдь не зоновская блажь. Там, где он вырос, люди справедливо полагали, что казак - не мужик-лапотник, но муж, защитник, воин. Впрочем, сегодня было не до тонкостей светского обхождения.

      Приметив на верстаке захватанную пластиковую бутылку, комбат щедро плеснул водой на закопченное, в ссадинах, лицо.

      - Уф-ф, хорошо!.. Ну, мужик, давай знакомиться!

      Явно не уловив иронию в его словах, автослесарь с готовностью представился:

      - Витёк... ну, это, Виктор. Андреец моё фамилие.

      - Значит, индивидуальный частный предприниматель Андреец Виктор... э... Дмитриевич? - припомнив инициалы с вывески, для проформы уточнил комбат.

      - Всё верно, ёлки-палки, только не Дмитриевич, а Дормидонтович.

      - Да ладно, брось! - бестактно расхохотался Док.

      - Серьёзно, мужики, - потупив взор, пояснил ИЧП. - Батю, ёлки-палки, Дормидонтом звали. Маманя говорила, из кержаков он был, старовер. У них, ёлки-палки, не забалуешь - новомодных имён по сей день не дают.

      - А ты что, ёлки-палки, тоже из этих... ну, раскольников? - машинально передразнив его, спросил комбат.

      Ему было абсолютно, ёлки-палки, всё равно, назовись Витёк хоть зороастрийцем, хоть апологетом ламаизма, хоть ортодоксальным исламистом, хоть последователем культа вуду. 'Мужику' следовало дать расслабиться, помочь снять боевой стресс, обеспечить минимальную релаксацию психики и опорно-двигательного аппарата. Почему бы не старым проверенным способом - за пустопорожней ироничной болтовнёй?! Дело в том, что комбат мысленно уже включил его в состав своего воинства, и теперь Андреец Виктор - хоть Дормидонтович, хоть ещё какого дьявола - должен стать боевой единицей, а не обузой. В десантном рейде не бывает раненых, больных, огорчённых, усталых, сомневающихся, несогласных, пассивно сочувствующих, только живые и мертвые!