СМЕРШ. Один в поле воин - Николай Лузан

Часовой, им оказался румын, крутнулся волчком и исчез в темном зеве блиндажа. Петр последовал за ним, и когда глаза освоились с полумраком, то увидел перед собой две осоловелые от сна физиономии капитана и майора.

— Абвер! Срочно к полковнику Гопф-Гойеру! — повторил он.

Офицеры, сонно хлопая глазами, в первое мгновение ничего не могли понять. Первым пришел в себя майор и, недоверчиво посматривая на Петра, на сносном русском спросил:

— Чем можешь это подтвердить?

— Айнц дивизион, — назвал Петр пароль, который получил от Самутина.

Судя по выражению лиц румынских офицеров, он ничего им не говорил. Петр не стал размениваться по мелочам перед мамалыжными союзниками гитлеровцев и потребовал:

— Немедленно отправьте меня к немцам, в Славянск! — а чтобы аргумент звучал весомо, повысил Гопф-Гойера в звании: — Там ждет генерал!

Это, а возможно, та дерзость, с которой вел себя русский, не вызывали у румын желания связываться с ним. Петра усадили на подводу и в сопровождении то ли почетного эскорта, то ли конвоя отправили в Ново-Николаевку, где располагался штаб немецких войск.

Слух о важном агенте абвера, возвратившемся из разведки, бежал впереди него. Петра без задержек привели к полковнику. Он был не чета румынским офицерам — фамилия Гопф-Гойера не произвела никакого впечатления, а пароль пролетел мимо ушей, его больше интересовало количество советских войск на станции Лозовая и в Ново-Николаевке, особенно тяжелой техники. Петр решил нагнать страху: и к тем сведениям, которые получил от Рязанцева с Ильиным, прибавил еще десяток танков. Их количество вызвало на физиономии полковника болезненную гримасу, но в глазах впервые за время допроса появился интерес. Информированность агента абвера произвела на него впечатление, с этого момента тон разговора и сама обстановка резко изменились. На стол подали горячий завтрак, а в чопорном полковнике проглянуло что-то человеческое. В завязавшемся разговоре он пытался выяснить: почему русские, потерявшие половину своей армии и страны, не сдаются? Правда настроения ему не прибавила. Завтрак закончился при гробовом молчании. Остаток дня Петр провел в одиночестве в комнате отдыха при комендатуре.

Вечером за ним заехал Самутин, и они направились в город Константиновка — туда в полном составе передислоцировалась абвергруппа 102. За всю дорогу Самутин не обмолвился ни словом о задании, видимо, опасался ушей шофера, и потому разговор шел о положении на фронте. В Константиновку они прибыли за полночь. Внешний вид группы — отсутствие забора и сторожевых вышек — говорил о том, что гитлеровская разведка не намеривалась здесь долго засиживаться. Здание бывшего индустриального техникума охраняли только подвижные посты.

— Что случилось, Петр Алексеевич? Нашу лавочку случайно не закрыли? — запустил пробный камень Петр.

— И не закроют. Тут только управление, остальные в летнем лагере, — пояснил Самутин.

«Управление — хороший для тебя признак! — отметил про себя Петр и воспрянул духом, когда они прошли в аккуратно убранную комнату общежития: кровать, стол, стул и платяной шкаф — это тебе не казарма для второсортных агентов».

— Устраивайся. Завтрак в семь в офицерской столовой, а потом за работу! — распорядился Самутин и шагнул к двери.

— Погоди, Петр Алексеевич! — остановил его Петр.

— Чего, еще?

— Как-то не по-нашенски получается.

— Что ты имеешь в виду?

— Встречу надо бы отметить, — забросил удочку Петр в надежде прощупать Самутина.

— Поздно, а там видно будет, — уклончиво ответил тот и закрыл за собой дверь.

Оставшись один, Петр попытался проанализировать все увиденное и услышанное от Самутина, но мысли путались и сбивались. Бессонная ночь и изнурительный, проведенный на одних нервах, день дали о себе знать.

«Ладно, чего гадать, как говориться, утро вечера мудренее», — с этой мыслью он лег спать.

Разбудили его топот сапог и громкие голоса в коридоре. На часах было шесть пятьдесят: десять минут назад в группе прошел подъем. Петр, прихватив полотенце, прошлепал в умывальник, там уже никого не было. Умывшись и гладко выбрившись, он возвратился в комнату и, переодевшись, спустился на первый этаж. Запахи кухни подсказали ему, где находится столовая. В ней в основном находились немцы, кроме них и Самутина присутствовали еще двое русских инструкторов.

«Ничего себе, солидная компашка!» — отнес это себе в плюс Петр и, кивнув Самутину, подсел за столик. Жаренная на сале яичница, бутерброд с маслом, традиционная чашка кофе и сама атмосфера в столовой, где прислуживали официанты, не шли ни в какое сравнение с тем, что было в Славянске. «Тебя повысили в ранге», — сделал вывод Петр, и в душе приготовился к встрече с самим Гопф-Гойером.

— Пойдем ко мне! — скрипучий голос Самутина опустил его с небес на землю.

Они поднялись на второй этаж и зашли в кабинет, заставленный сейфами. Печати на замках и забранное решеткой окно говорили о том, что у Самутина хранилось немало секретов группы.

«Эх, только бы одним глазком взглянуть, что у тебя там, Кощей фашистский!» — промелькнула шальная мысль у Петра.

— Д-а, большевики многое бы отдали за то, что лежит в моих сейфах, — будто угадал ее Самутин.

— Зачем же дело, попробуй!

— Чего-о?

— Сам же сказал.

— Ты мне тут зубы поскаль, быстро вышибу! За работу! — прикрикнул Самутин и, вытащив из стола стопку листов бумаги, карандаш, приказал: — Садись и пиши от «а» до «я»: как линию фронта перешел, как легализовался, через кого и как добывал информацию. Понял?

— Чего тут непонятного. Но, может, сначала рассказать, а потом писать, — предложил Петр.

— Тоже мне, Пушкин нашелся! Некогда мне сказки слушать! Пиши, а там видно будет.

— Мне-то что, как скажешь, — не стал упрямиться Петр, уселся на табурет и принялся стаскивать сапоги.

— Ты че?! Кончай борзеть, здесь не баня! — возмутился Самутин.

— А не мешало бы, да с березовым веником, — хмыкнул Петр и спросил: — Ножичек найдется?

— Чего-о?

— Да не бойся, резать не стану.

— Поговори еще! — пригрозил Самутин, но достал из ящика стола нож.

Петр сноровисто отделил подошвы от голенищ, и на пол вывалились схема расположения частей 6-й армии, таблицы со сводными данными по численности войск и вооружений.

— Хитер, чертяка! — заметил Самутин.

— Жить-то хочется, — в тон ему ответил Петр.

— Она — одна, второй не купишь, — согласился Самутин и, разложив перед собой документы, поторопил: — Все, заканчивай со своими фокусами и пиши отчет!

Петр взял из стопки лист бумаги и принялся излагать то, что не раз проговаривалось с Рязанцевым и Ильиным. Отчет занял больше часа. Затем столько же Самутин изводил его вопросами. После них Петру пришлось заново все переписывать. Время подошло к обеду, они спустились в столовую и там столкнулись с обер-лейтенантом Райхдихтом. На его каменной физиономии широкой трещиной прорезалась улыбка. Он шагнул навстречу и, потрепав Петра по плечу, заявил:

— Поздравляю с хорошим началом!

— Рад стараться, господин обер-лейтенант! — воскликнул Петр, демонстрируя всем своим видом готовность к новому заданию.

— Серьезная фактура, шеф будет доволен, — не упустил возможности вставить свое слово Самутин.

— Отлично! Обсудим это позже, — предложил Райхдихт и направился к офицерским столикам.

Петр с Самутиным расположились в конце зала, в той его части, где питались русские инструкторы. Обед не отличался большим разнообразием, но был приготовлен отменно: наваристый борщ, в который повар не поскупился плеснуть сметаны, и котлета по-киевски, говорили о том, что гитлеровцам пришлась по вкусу украинская кухня. Петр ел неторопливо и, пользуясь случаем, прислушивался к разговорам за соседними столиками, но так и не узнал ничего полезного. Гопф-Гойер держал подчиненных в ежовых рукавицах, и они где попало язык не распускали. После обеда Самутин, забрав с собой отчет, схему расположения частей 6-й армии, таблицы со сводными данными по численности войск, вооружений отправился на доклад.

Петр, предоставленный самому себе, возвратился в комнату и, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, высыпал из коробков спички на стол и принялся складывать фигурки животных. За этим занятием его застал Самутин. Горящий взгляд и пылающие румянцем щеки говорили о том, что доклад у Гопф-Гойера не был рутинным.

— Бегом, шеф вызывает! — выпалил он с порога.

— Что он? Как отчет? Прошел? — засыпал его вопросами Петр.

— Во! — Самутин показал большой палец.

— Правда? Точно?

— Точнее быть не может. Шеф доволен.

— У-ух, значит не зря мучился, — с облегчением вздохнул Петр.

— Я тоже. С твоим большевистским прошлым не так-то просто было уломать шефа, — не преминул подчеркнуть свою роль Самутин.