СМЕРШ. Один в поле воин - Николай Лузан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ранним утром после завтрака его и еще пятнадцать кандидатов в шпионы и диверсанты посадили в грузовик и повезли в лагерь абвергруппы 102. Он располагался здесь же, в Славянске и прятался от посторонних глаз за высоким забором. В нем было две строго разделенные зоны — штабная и специальная. Отобранный Самутиным контингент разместили в отдельном блоке «Ц» штабной зоны и затем, по одному, стали вызывать на беседу.
Очередь дошла до Петра. В сопровождении инструктора, физиономия которого напоминала рубщика из мясной лавки, он поднялся на второй этаж и вошел в просторный кабинет. В центре за массивным столом восседал плотный, коренастый лет сорока подполковник. «Рубленная, словно топором, физиономия, большие залысины. Неужели сам начальник группы подполковник Гопф-Гойер? Неужели?» — Петр перебирал в уме описание гитлеровских разведчиков. Второй, высокий блондин спортивного телосложения, типичный ариец, по перечню Струка не проходил. Это был недавно назначенный в группу обер-лейтенант Райхдихт. Он занимал столик у окна, рядом с ним примостился Самутин.
Минуту, может, больше, но она Петру показалась вечностью, гитлеровцы бесцеремонно разглядывали его, а затем он попал под перекрестный опрос. В течение часа Гопф-Гойер и Райхдихт терзали Петра вопросами и, не сказав ничего, отправили обратно в блок «Ц». Позже его разыскал Самутин. По его довольной физиономии Петр догадался: смотрины прошли успешно. И не ошибся: перспективного агента Петренко Гопф-Гойер решил сразу проверить в деле. Остаток дня и весь следующий Самутин натаскивал Петра шпионскому дулу.
26 января агент абвера Петренко, с разведзаданием по сбору информации о частях 6-й армии покинул Славянск и вместе с Самутиным выехал к линии фронта. 2 февраля Петр уже находился в кабинете. Рязанцева. Возвратился он не с пустыми руками: данные на 3 кадровых сотрудников абвергруппы 102 и 5 агентов, готовившихся для заброски в советский тыл, — таков был первый итог операции «ЗЮД».
Рязанцев готов был расцеловать Петра. Тот стал первым не только в отделе армии, а и фронта, кто сумел внедриться в абвер! Операция «ЗЮД» выходила на качественно иной уровень — перед советскими контрразведчиками открылась уникальная возможность завязать с гитлеровской разведкой стратегическую оперативную игру.
Глава пятая
Повышение в ранге
Совершено секретно
Лично
Начальнику Особого отдела НКВД СССР
Юго-Западного фронта
комиссару госбезопасности 3-го ранга
тов. Н. Селивановскому
О ХОДЕ ВЫПОЛНЕНИЯ ОПЕРАЦИИ «ЗЮД»
В целях реализации оперативного замысла операции «ЗЮД» по внедрению в немецко-фашистский разведорган — абвергруппу 102 — с 14 на 15 января 1942 года зафронтовой агент Гальченко под легендой дезертира-перебежчика был выведен за линию фронта в расположение противника.
После предварительного допроса он бы помещен на сборно-пересыльный пункт для бывших военнослужащих Красной армии, находящийся в окрестностях гор. Славянска, и там попал в поле зрения вербовщика — заместителя начальника абвергруппы 102 Петра Самутина.
22 января Самутин провел вербовку Гальченко под псевдонимом «Петренко». В тот же день он был переведен в учебный лагерь разведгруппы там же, в гор. Славянске. Надежная легенда прикрытия и находчивость позволили Гальченко успешно пройти проверку. Затем он был представлен начальнику абвергруппы 102 подполковнику Гопф-Гойеру и получил задание на проведение разведки частей 6-й армии. 1 февраля Гальченко был переброшен на нашу сторону и сразу прибыл в отдел.
По результатам выполнения нашего задания Гальченко сообщил ряд данных на 5 агентов из числа бывших военнослужащих Красной армии, а также фамилии и описание внешности 3 кадровых сотрудников.
Прошу Вашей санкции на продолжение операции «ЗЮД». Для укрепления позиций Гальченко в абвергруппе 102 необходимо согласовать с командованием армии дезматериалы и снабдить ими нашего агента.
Начальник Особого отдела
НКВД СССР
6-й армии Юго-Западного фронта
капитан П. Рязанцев
№ 222/ОА от 3.02.42 г.
В Особом отделе фронта докладная Рязанцева получила самую высокую оценку. Опытнейший профессионал Николай Николаевич Селивановский, начинавший свою службу в органах госбезопасности в Особом отделе ОГПУ Среднеазиатского военного округа в далеком 1922 году, прошедший все служебные ступеньки, от помощника оперуполномоченного до комиссара, имел за своей спиной десятки разведывательных и контрразведывательных операций, самым внимательным образом изучил материалы дела «ЗЮД» и зафронтового агента Гальченко.
В трех тощих папках насчитывалось всего два десятка страниц, но они многое сказали Селивановскому. За несколько дней пребывания в абвергруппе 102 Прядко-Гальченко удалось сделать, казалось, невозможное — его рапорт на 19 листах содержал бесценную информацию. Петр в деталях раскрывал внутреннюю кухню абвера, связанную с изучением и вербовкой агентов. Это, а также его лаконичные, но вместе с тем емкие характеристики, яркое и точное описание внешности 3 кадровых сотрудников и 5 агентов, схема расположения зданий, сооружений и порядок охраны абвергруппы 102 существенно пополняли те скудные сведения, которыми располагали контрразведчики Юго-Западного фронта.
Прошлый и нынешний, пока еще горький опыт борьбы с гитлеровскими спецслужбами, подсказывали Селивановскому: этот по-настоящему крупный успех не был случайным. В деле «ЗЮД» благоприятным образом сочетались удача — Прядко действительно оказался находкой, и профессионализм Рязанцев. Павел не пошел на поводу у показаний вражеского агента Струка, а решился на оправданный риск, направив Петра с разведзаданием к гитлеровцам, и не ошибся. И тому удалось сделать то, что оказалось не силам двум армейским разведгруппам.
Закончив изучение материалов, Селивановский распорядился вызвать старшего лейтенанта Ильина, занимавшегося оперативной разработкой разведорганов 17-й армии вермахта, а сам прилег на кушетку. В последнее время к ночи его одолевали сильные, доводившие до тошноты, головные боли: сказывались хроническое недосыпание и постоянная нервотрепка. Расстегнув ворот гимнастерки, он потер виски — боль в затылке ослабела, и закрыл глаза. Прошла минута-другая, глухие удары сердца в ушах стихли, но расслабиться ему не удалось — стук в дверь заставил сосредоточиться. Поднявшись с кушетки, Селивановский расправил складки на гимнастерке, застегнул ворот и распорядился:
— Войдите!
В кабинет вошел Ильин и доложил:
— Товарищ комиссар, по вашему указанию старший лейтенант…
— Вижу, Володя, что еще не капитан, — с мягкой улыбкой заметил Сильвановский и теплым взглядом посмотрел на него. Он испытывал внутреннюю симпатию к этому рассудительному, не теряющему головы в самых сложных ситуациях, еще совсем молодому, но перспективному офицеру. В свои двадцать три Ильина отличали недюжинный ум и профессиональная хватка. И сейчас, прежде чем принять окончательное решение по операции, Селивановский, рассчитывая услышать от него дельные предложения, поинтересовался:
— Ты с материалами по делу «ЗЮД» и предложением Рязанцева ознакомился в полном объеме?
— Да, товарищ комиссар, — подтвердил Ильин.
— Все ясно?
— Было несколько вопросов, я их прояснил в разговоре с Рязанцевым.
— Что-то уж больно гладко все получается.
— Ну, почему же? Николай Николаевич, есть некоторые проблемы, но они носят рабочий характер.
— Например?
— Согласовать дезу с командованием. Тут, конечно, придется пободаться, но ничего, на что-нибудь да уломаем.
— Нет, Володя, что-нибудь нас не устроит. Не тебе объяснять: чем ценнее информация, тем больший вес в глазах абвера приобретет Гальченко, — не согласился Селивановский.
— Понимаю, Николай Николаевич, и надеюсь, что удастся договориться с начштаба армии по максимуму.
— Здесь можешь рассчитывать на мою поддержку.
— В таком случае нам с Рязанцевым останется доработать отдельные детали.
— Итак, будем считать, что с дезой определились. А в целом, на твой взгляд, какая видится перспектива?
— Из всех дел «ЗЮД» — наиболее перспективное. Железный выход на абвер и толковый исполнитель. Надо раскручивать дальше, такой удачи может и не быть! — с жаром заговорил Ильин.
— Крутить? Удача? — и здесь в Селивановском проснулись дремавшие в глубине души сомнения. Та кажущаяся легкость, с которой Прядко удалось внедриться в абвер, его настораживала. Четыре предыдущих попытки, предпринятые отделами фронта, закончились провалом: три разведчика бесследно сгинули в лагере для военнопленных и лишь один — Николаев смог пройти сито проверок, подставиться на вербовку и закрепиться в агентурной сети гитлеровской разведки. Но в последний момент разведчика подстерегла роковая случайность — при переходе линии фронта он подорвался на мине. Петр стал первым зафронтовым агентом, которому удалось не только внедриться в абвергруппу, а и заинтересовать собою самого начальника — подполковника Гопф-Гойера. А это уже выходило за рамки рядовой операции и создавало условия для завязывания с гитлеровцами серьезной оперативной игры.
