Покушение - Василий Веденеев

– Тебе надоела пустыня? – усмехнулся Ривс.

– Нет, я поссорился со старейшинами племени и ушел. Работал, учился, снова работал. А насчет депутата ты угадал, я был депутатом от рабочих-строителей.

– Понятно.

Разговаривать с Латуром на темы о прошлом Ривсу не хотелось – кто знает, что ждет их впереди, а открывать душу не стоит: можешь этим впоследствии навредить ему и себе. Зачем знать лишнее друг о друге, тем более, их пути наверняка разойдутся, если, конечно, удастся выбраться отсюда.

– Скорее! – закричал Тонк, сидевший у телевизора. – Сюда!

На экране появилось изображение остова сгоревшего тюремного фургона и голос диктора скороговоркой сообщил о побеге четырех опасных государственных преступников, освобожденных оставшимися на свободе сообщниками, устроившими засаду на машину для перевозки заключенных.

– Какая ложь, – возмутился Менза, с которого сразу слетела дрема, – я никогда не интересовался политикой, а по нашим законам государственными преступниками считаются только политические.

– Не переживай, – отмахнулся Тонк, старавшийся не пропустить ни слова из сообщения об их побеге.

Ривс мрачно смотрел, как камера показала обгорелые тела охранников, крупно выхватила суровые лица блюстителей порядка и дала панораму собравшейся толпы любопытных обывателей.

– Теперь на нас всех собак повесят, – сплюнул Латур.

– Не каркай, умник, – окрысился китаец. – Если бы не я, вы всю жизнь провели бы за решеткой. Благодарите Аллаха, что он посадил вас в одну машину со мной.

– Тогда тюремная охрана – ангелы, а начальник тюрьмы – всевышний, – язвительно прокомментировал китайца Латур.

– Молчи, безбожник, – набычился Менза, но Ривс не дал разгореться ссоре.

– Тихо! – прикрикнул он и, подхватив валявшийся на полу галереи автомат, бросился к отверстию в кровле. Обеспокоенные беглецы остались стоять в напряженных позах, не зная, что встревожило бывшего офицера.

– У адвоката «фольксваген»? – разглядывая приближавшуюся к складам машину, спросил Ривс.

– Где? – Менза подошел ближе и тоже выглянул наружу. Узнав автомобиль Барелли, он радостно закричал: – Наконец-то! Это он.

От избытка чувств хлопнув по плечу Ривса, китаец побежал к лестнице и спустился вниз, чтобы встретить своего защитника, уже входившего в приоткрытые ворота склада. В руках итальянца были две большие сумки.

– Тут одежда, – подавая их Мензе, сказал он и, не слушая слов благодарности, вынул из кармана плотный конверт. – Здесь чек и документы.

Пока беглецы переодевались в привезенные Барелли костюмы, адвокат закурил и, жадно затягиваясь, рассказывал:

– В городе очень неспокойно, кругом пикеты жандармерии и полиции, вас ищут, на улицах множество патрульных машин.

– Неужели все из-за нас? – ухмыльнулся натягивавший джинсы Тонк.

– Наверное, – отвел глаза итальянец. – Но я думаю, что больше из-за взрыва у дворца парламента.

– Что? – насторожился Латур. – Как вы сказали?

– У дворца парламента взорвалась машина, – раздраженно пояснил адвокат, – а потом группа террористов открыла огонь из автоматов по дворцу и людям на площади. Есть раненые и убитые. Я слышал об этом по радио, когда ехал к вам.

Схватив в охапку одежду, Ривс поспешил к оставшемуся наверху телевизору. Следом бросились остальные.

Сохраняя на лице выражение скорбной решимости, диктор вещал о трагическом происшествии на площади перед дворцом парламента, призывая население столицы к спокойствию:

– Как сообщили из канцелярии президента, сегодня ожидалось его выступление в парламенте, и злоумышленники имели целью совершить покушение на главу правительства. К счастью, президент страны не смог вовремя прибыть на заседание обеих палат и остался невредим. В этот час все граждане должны еще сильнее сплотиться и дать достойный отпор проискам поднявшей голову реакции, недовольной социальными преобразованиями, направленными на дальнейшее процветание народа. Полиция и силы безопасности уже идут по следу террористов. Скоро мы передадим подробное сообщение... – Лицо диктора исчезло и появилась заставка, повторяющая цвета национального флага.

Беглецы подавленно молчали. Ривс стянул с себя тюремную робу, обнажив мускулистое тело, совершенно не тронутое загаром, и начал переодеваться в дешевый костюм. Брюки и рубашка оказались впору, а пиджак немного жал в плечах и не сходился на груди.

– Раздобрел на тюремных харчах, – бледно улыбнулся Латур, успевший надеть полотняный костюм, в каких обычно ходили мелкие торговцы и провинциалы среднего достатка.

– Свиньи, – запихивая в сумки тюремные робы, сквозь зубы ругался Менза, – нашли время для покушений на президента.

– Они забыли спросить твое величество, – съязвил Тонк. Барелли только тяжело вздохнул и полез в карман за новой сигаретой.

– Вот что, – повесив за плечо автомат, сказал Ривс, – я думаю, нам надо немедленно убраться отсюда.

– Куда? – выпрямился Менза. – Еще не стемнело.

– Да хоть в пустыню, – откликнулся Латур. – Набиваемся в «фольксваген» господина адвоката и уезжаем.

Визг тормозов остановившейся около ворот склада машины заставил всех вздрогнуть и замолчать. Буквально через секунду на склад ворвался взлохмаченный и потный Бэрх:

– Тревога! – еще от ворот закричал он. – Полиция!

– Уходим! – бросив сумки, побежал вниз Менза. Тонк поднял с пола автомат и кинулся следом за ним.

– Стойте, – крикнул им выглянувший наружу через дыру в кровле Ривс. – Стойте!

– Иди ты, – бросил Менза.

– Поздно! – заорал Ривс. – Поздно!

Менза и Тонк остановились и повернули к нему казавшиеся белыми в полумраке склада лица.

– Поздно, – тише повторил Ривс. – Они уже здесь...

Хон сидел на своей вилле перед телевизором. Покусывая ноготь большого пальца, он жадно слушал диктора, комментировавшего события, произошедшие на площади перед дворцом парламента.

«Тянут время, – раздраженно думал Джеймс, – разглагольствуют, а надо решительно действовать. Нет, с представителями южных народов тяжело иметь дело: бесконечные увертки, пустая болтовня, ненужная экзальтация по пустяковым поводам. Ну, чего ты мелешь языком, – мысленно обратился он к диктору, – забыл, что от тебя требуется?»

Словно услышав его, диктор сообщил, что в студию приехал секретарь министерства внутренних дел, и предоставил ему слово.

– Полиция и служба безопасности установили имена тех, кто является виновниками злодеяния, совершенного на площади парламентского дворца, – сурово глядя с экрана, заявил секретарь, всем своим видом как бы олицетворяя надежную силу государства, в любых условиях способную противостоять проискам экстремистов и защитить обывателя, примерно покарав посягнувших на общественный порядок.

Значительно прищурив глаза – или это просто удачно получилось от слишком яркого света в студии? – секретарь начал рассказывать о случившихся в тюрьме Бир беспорядках и побеге опасных преступников, завладевших оружием охраны. На экране появились фотографии беглецов, а за кадром звучал уверенный голос секретаря:

– Это некий Ривс, ранее командовавший подразделением десантников и пытавшийся создать в вооруженных силах организацию заговорщиков, имевших своей целью свержение конституционного правительства. Своевременно раскрытый службой безопасности заговор был ликвидирован, а Ривс приговорен к пожизненному заключению... Второй преступник, известный под именем Тонка, входил в группу правых экстремистов, поддерживавших связи с международными террористами... Бывший депутат Латур, примыкавший к левому крылу оппозиции, постоянно стремящейся дестабилизировать обстановку в стране, будучи осужден за антиправительственные выступления и публичные оскорбления в печати руководителей правящей коалиции, еще в период заключения завязал тесные контакты с Ривсом и Фаридом Акбаром, имеющим в преступной среде прозвище Менза... Видимо, совершенно не случайно, против законной власти консолидировались представители ее злейших врагов. Есть веские основания полагать, что бежавшим преступникам помогали сообщники, оставшиеся на свободе...

На экране появились кадры хроники – длинные сараи, берег неспокойного моря, башня маяка из дикого камня, обгорелый остов автомобиля и обуглившиеся трупы внутри него. Подъезжали мигавшие маячками на крышах пожарные машины, хотя тушить было уже нечего, кареты скорой помощи, хотя некому было помогать. Деловито сновали полицейские чины, вспыхивали блицы фоторепортеров.

– Можно ли утверждать, что это заговор? – с крайне озабоченным видом спросил диктор.

– Несомненно, – веско ответил секретарь министерства внутренних дел. – Это заговор против демократии. Нужны самые решительные меры по очищению нации...

– Нужны самые решительные меры, – секретаря министерства внутренних дел на экране сменил депутат парламента, у которого брали интервью на фоне исклеванной пулями стены дворца. – Мы не можем допустить, чтобы мусульманские или христианские экстремисты, мафиози или заговорщики терроризировали население...