Кровь и Пламя - Максим Вишневенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Авада Кедавра, — Лисицын взмахнул одной рукой, полыхнула зелёная вспышка, и слева от Кристины на дорожку свалилось тело в чёрных тряпках с кривым мечом в руке. Русский же мигом начал раскручивать длинной движение, приближаясь к девушке и вставая справа от неё, — Протего[2]!
Справа от Кристины из ниоткуда появился такой же мужчина в чёрных тряпках и ударил кривым мечом, но клинок встретился о невидимую преграду, выставленную русским.
Кристина развернулась вправо и оказалось, что стоит вплотную к спине русского, и что творить заклинания из этой позы крайне неудобно. Зато удобно прикрываться от атак. А ещё что у капитана ФСБ хороший парфюм, жаль жара на улице стоит.
Справа появился ещё один мужчина в чёрном с таким же мечом.
— Цедеро Локус! — Лисицын вскинул палочку перед собой, и сильным порывом ветра мужчин отбросило, один даже выронил свой клинок.
Кристина обернулась и увидела, что одна из её копий осталась держать, всё ещё отчего-то сопротивляющуюся Марту, а две других, выхватив палочки, рванули к ним. До Кристин оставалось шагов десять, как между ними и настоящей Фавр де Поль возникло из воздуха ещё двое мужчин в чёрных одеждах, в чалмах с замотанными лицами. У каждого из них в руках было по ятагану. Француженка сделала к ним шаг, вставая в стойку.
Лисицын успел отметить про себя, что духи у главы французских мракоборцев несказанно приятные, и тоже встал в стойку, готовясь атаковать начавших подниматься на ноги противников, как вдруг уловил движение сбоку и машинально повернул туда голову. По боковой дорожке, заложив руки за спину, неспеша шёл Хаким, в точно в таком же костюме, в котором разговаривал тремя часами ранее с русским агентом. Рядом с ним также неспеша шла женщина в хиджабе, её руки были сложены в замок спереди. А третьим в их компании шёл высокий человек в белых одеждах с длинной белоснежной бородой и кожей цвета слоновой кости.
— Инсендио! — раздался сзади голос Кристины, Иван ощутил спиной жар пламени, но успел увидеть улыбку на губах Хакима.
— Делювиум! — русский сплёл заклинание, и поток воды смыл двух его противников, заставив снова распластаться на земле. Затем он отступил на шаг назад, резко развернулся, сделал ещё шаг к Кристине, уже вставшей снова в боевую стойку, схватил её рукой за талию, а затем шагнул в сторону, размазываясь в пространстве.
Выкрики боевых чар двух лже-Кристин они не успели дослушать, аппарировав из Трептов-парка.
1 — Пётр Христианович Витгенштейн — русский военачальник немецкого происхождения, генерал-фельдмаршал. В Отечественную войну 1812 года — командир отдельного корпуса на петербургском направлении. Действуя в отрыве от основной русской армии, сумел одержать ряд побед над наполеоновскими маршалами. В апреле-мае 1813 года — главнокомандующий русско-прусской армией в Германии.
2 — Протего — защитное заклинание, спасающее от физического урона.
Глава V. Бундестаг
(19 августа)
Виктора Шваница всегда поражал зал заседаний Бундестага своим размахом и то, с каким изяществом он был выполнен. Это не шло, конечно, в сравнение с размером зала, что использовался кайнцауберами наверху, в наземных этажах Рейхстага. Однако полностью сочетало в себе понятия строгость и изящество.
Кресла на добрую сотню делегатов из красного дерева с чёрной бархатной обивкой, гобелены с королями-магами Германии, полотна с прусскими курфюрстами и портреты канцлеров уже объединённых земель по эту сторону Рейна, а также всегда блестящая паркетная доска — всё это порождало в голове Виктора мысли о мощи и незыблемости германской государственности, о величии её народа. А ещё о той благодарности, которую Шваниц всегда ощущал здесь, благодарности Германии за то, что позволила ему служить ей верой и правдой.
Мракоборец стоял у массивной трибуны из полированного дерева, опираясь на неё рукой. Последний раз он был здесь в 91 году как наблюдатель от Штази на заседании магического сообщества. Тогда, во времена последних дней ГДР здесь с трибуны неслись лозунги о торжестве свободы. О том, что цауберам не пристало жить под пятой кайнцауберов, а ещё о том, что техномагия — это способ порабощения волшебников простыми людьми. О, как он хотел бы передушить всех этих политиканов, что сеяли раздор не только между цауберами и кайнцауберами, но внутри самого магического сообщества. Волшебство должно оставаться отдельно от простого народа, техномагия — суть ересь, и лишь приближает конец иссякающей из поколения в поколение магии! Нет, эти слова он никогда не мог понять: ни когда в юношестве только столкнулся с риторикой западных волшебников, ни когда в более зрелом возрасте увидел их победу в родной ГДР, ни сейчас.
Магия угасает — это факт. Но Германия и Восточная Европа, пошедшая по техномагическому пути, пути сближения общества цауберов и кайнцауберов, там этот процесс замедлился, если не остановился. Советские засекреченные институты проводили исследования этого вопроса в течение многих лет, и в восьмидесятые постановили — магическое вырождение прекратилось. Нет, не возникало ситуации, чтобы дети были оказались более одарены волшебством, чем родители, но хотя бы уровень их магического искусства оставался прежним.
А потом случилось три десятка лет тёмных времён…
И вот сейчас, уже постаревший мракоборец снова находится здесь и ждал, что сегодня в этом зале будут звучать совсем иные речи, чем тридцать лет тому назад. У Виктора жутко чесалась шея, на которую была наложена повязка, а голова немного кружилась от бессонной ночи и ранения на горе Броккен, но всё же он был полон ожидания, словно юноша перед свиданием.
— Виктор, примеряешь под себя трибуну? — голос Августы фон Вальдбург звучал насмешливо, но улыбалась эта женщина совсем беззлобно. Она неспеша спускалась по лестнице амфитеатра вниз, к Шваницу, всё также, как и всегда спокойная в своём чёрном брючном костюме.
— Мне она не нужна, я спокойно себя чувствую на своём месте, — улыбнулся в ответ мракоборец.
— Если твой план сыграет, то ты там и останешься, насколько я поняла?
— Если бы это был только мой план, — вздохнул мракоборец, когда Канцлер спустилась к
