Кровь и Пламя - Максим Вишневенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она улыбнулась Шваницу, вежливо кивнула фон Вальдбург и направилась вместе с сопровождающими к своему месту.
Затем в зал прошла делегация земли Мекленбург-Передняя Померания: молодой Мориц Мекленбургский, который три года, как сменил своего отца Дитриха на этом посту, а вместе с ним пожилая женщина в строгом платье с серебряными пуговицами, пожилой седовласый мужчина и совсем юный волшебник, ровесник самого Морица.
Про наследника Мекленбургского Дома говорили, что на восток он смотрит чаще, чем на свою родную землю, что отчасти и было правдой — Мориц имел множество дел в Поморском воеводстве Польши и Гданьске, но действовал менее публично, чем Катарина из Бранденбурга, сыскав в Варшаве славу “польского друга”, на что в его родной земле посмеивались — этот юноша умел притворяться хорошим и добрым, когда ему было нужно.
Встретившись глазами со Шваницем, он улыбнулся и проследовал во главе своей делегации на место, даже не посмотрев на Августу.
— Скажи честно, Виктор, у вас очередной Натиск на Восток[3] на пятницу запланирован? — та провожала мекленбуржцев взглядом.
— На воскресенье, поляки будут заняты в церквях, — без тени иронии ответил тот.
— Меня предупредите, пожалуйста, заранее, чтобы я уехать успела из страны.
— Да не переживай, всё не так закончится, как в прошлый раз.
— Конечно, русские уже в Берлине, им даже идти до него не надо.
Тем временем в зал вошла делегация Вольного ганзейского города Бремена: две женщины в бело-красных платьях и мужчина в деловом костюме. Мужчиной был Дитрих Бовеншульте — глава делегатов, чрезвычайно богатый маглорождённый торговец, как и свой визави из Гамбурга, торговавший со всеми окрестными странами и землями, но также имевший множество торговых партнёров за океаном в США. Как и Филипп Тельман, он выступал в большей мере за мир, однако всё чаще и чаще стали звучать голоса, что Дитрих становится проводником американской политики в Европе. Сам же волшебник от подобных обвинений отмахивался, говоря, что благодаря его деньгам и связям, это его заокеанские партнёры являются проводниками его политики.
Волшебник не обратил внимание на Августу и Виктора у трибуны, зато проходя к рядам, обернулся на двери в зал, где показалась делегация Нижней Саксонии: три мужчины в в красных костюмах во главе с женщиной в строгом бордовом платье — Ингой Веттин. Дитрих расплылся в улыбке и поклонился ей. Та ответила ему такой же улыбкой и поклоном.
— Августа, а ты не интересовалась, когда в наши внутренние дела попробуют влезть американцы? — Шваниц с усмешкой смотрел наверх на две разговорившиеся между собой делегации, — А то пока тишина какая-то.
— Насколько я знаю, они решили не вмешиваться, получив по носу в Лондоне, потому пока не лезут, — та пожала плечами, внимательно наблюдая за делегациями Бремена и Нижней Саксонии, — Но жди со дня на день.
— Интересно, если победит Хайм, как быстро это произойдёт?
— Если победит Хайм, первыми, думаю, впрыгнут русские.
— Если бы я в это верил, я бы не волновался.
Августа усмехнулась, но ничего не ответила, она смотрела, как делегаты проходят на свои места. Нижняя Саксония уже давно не лезла в политику, стараясь сконцентрироваться на внешних связях с Бенилюксом, Францией и Британией, связи с которыми, порой казалось, были прочнее связей с Берлином. Однако фон Вальдбург знала, что её сокурсница с Шармбатона — хитрый и расчётливый политик, который не станет упускать свою выгоду, но лишний раз не станет выступать впереди. Исходя из этого, от неё сейчас было можно ожидать многого.
— Это последние, — Шваниц кивнул на рассаживающихся делегатов и двинулся к лестнице.
— Дождусь секретаря и начнём, — немного взволнованно улыбнулась фон Вальдбург и шагнула к трибуне.
Мракоборец кивнул ей, внимательно оглядел зал заседания и стал подниматься по лестнице наверх. Люди слева и справа переговаривались друг с другом, создавая гул, который заглушал любую членораздельную речь. В этом гуле мужчина и поднимался всё выше и выше, надеясь, что ничего, подобного взрывам в Министерстве позавчера, не он не услышит.
Шаг за шагом Шваниц поднимался вверх и ощущал, как растёт его волнение. Хотя казалось бы, чего волноваться? Если их план сработает, то и волнения ни к чему, всё случится, как должно. А если нет, и Хайм с Агриколой введут в игру какую-то свою карту, о которой не знает Виктор, так и поделом им бездарям, что не подумали. Смерть явится избавлением от идиотизма. Под повязкой продолжала чесаться шея, но он старался не думать об этом, сосредоточившись на гуле вокруг — вдруг он сможет что-то членораздельное распознать?
Так мракоборец поднялся наверх и остановился около дверей, к нему подошёл совершенно молодой и безусый мракоборец — сразу видно, вчерашний выпускник, прибыл из провинции на подмогу:
— Герр Шваниц, разрешите уточнить?
— Да, Клаус, валяй, — тот кивнул и устало усмехнулся.
— Герр Шваниц, — молодой мракоборец раскраснелся, но всё же поборол своё волнение, — Почему Вы распорядились нарушить Протокол Досмотра?
Виктор немного ошарашено посмотрел на юношу, всем своим видом показывая, чтобы тот продолжал свою мысль.
— По Протоколу мы каждого входящего в зал должны проверить на наличие меток Непростительных Заклинаний, — набрав воздух в грудь, выпалил Клаус.
— Откуда ты? — устало потёр переносицу Шваниц.
— Из Байрсброна.
— Тебя там кто-то ждёт?
— Мама и сестрёнка, — Клаус непонимающе моргал на своего начальника.
— Вот чтобы они тебя завтра дождались, сегодня я и отменил это положение Протокола.
Его собеседник продолжал удивлённо смотреть на него, как к ним подошёл ещё один мракоборец, постарше Клауса, но всё же:
— Герр Шваниц, тёмных волшебников или потусторонних сущностей при осмотре найдено не было.
Глава мракоборцев ухмыльнулся и вопросительно посмотрел на вестфальцев, его подчинённый смутился, но тут же нашёлся:
— Так делегатов же не проверяли!
— А, точно, я же распорядился, — улыбнулся Виктор и похлопал подчинённого по плечу, — Хорошая работа, Яков.
Тот кивнул:
— Мы можем возвращаться на места?
— Да, — кивнул уже Шваниц, — И запомните, если что-то начнётся из ряда вон, не лезьте на рожон.
— Но мы же давали клятву, — удивился Клаус.
— Что-то не припомню, чтобы в словах клятвы было что-то глупую и бесполезную смерть, — мрачно ответил его начальник, —
