Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

Молодые люди переглянулись и пошли на свои места.

В голове Шваница же засела мысль, что быть может, Хайм не захочет играть в политику, а пришлёт сюда пару боевых отрядов? Хотя вряд ли он решится на такое, Гебитен на делегатов с западных земель вряд ли содержит что-то иное, чем помощь в голосовании. А даже самый мощный отряд Анненербе вряд ли сможет что-то противопоставить в прямом бою, например, той же Анне Эберль, или Августе.

Он усмехнулся, глядя вниз на то, как у трибуны негромко переговаривалась Канцлер со своим секретарём, перекладывала какие-то бумаги. Нет, попытка силового захвата власти точно поставит крест на хотя бы какой-то легитимности для Анненербе. Главное, чтобы Хаким своего террориста не спустил на них, хотя этот тоже вроде бы договороспособен.

К Виктору подошёл его заместитель, молодой мужчина с пышными русыми бакенбардами, Мориц Эберль:

— Я буду снаружи, ты здесь остаёшься? — его голос был немного взволнован.

— Да, — устало кивнул немец.

— Самых зелёных себе забрал? — Эберль кивнул на расставленных по верхнему уровню амфитеатра мракоборцев.

— Если что и полезет к нам, так это снаружи, пусть лучше здесь побудут. Кто на входе дежурит?

— Катерина с Евой, они уже ожидают гостей.

— Главное, чтобы никто неожиданный не пришёл, — Шваниц посмотрел на коллегу, — Придёт, кого не ждём, сразу же вызывай подмогу.

Мориц хрюкнул:

— Летучий отряд для затыкания дыр в обороне?

— Ну, а куда деваться? — улыбнулся Виктор.

Они разошлись, Мориц вышел из зала, затворив за собой дверь, Виктор же остался на верхней площадке амфитеатра, прислонившись спиной к стене под одной из картин. Интересно, если сейчас взрывом вынесет дверь, а в зал вбегут автоматчики в камуфляже, он удивится? Нет уж, вся эта история, которая разворачивается сейчас здесь, она, хочет того или нет, сближает мир магии и мир простых людей. В сущности, Германия и Советский Союз в прошлом веке доказали, что все люди одинаковы. Хотя к чёрту такие способы доказательства, давайте как-нибудь без них!

Августа фон Вальдбург взошла на трибуну, аккуратно разложила перед собой бумажки, зал стал затихать.

— Мои дорогие соотечественники! — Канцлер улыбнулась и обвела взглядом зал, — Сегодня, в эти смутные времена, я искренне рада всех вас видеть здесь, — зал затихал, однако одновременно с этим по нему прошёлся шёпот, — Мы все видим, что некоторые места пусты, трагические события в Саксонии конца прошлого месяца, и вчерашняя трагедия в Берлине, всё это привело к тому, что делегатов из данных земель сегодня нет с нами. Думаю, что ни у кого не возникает сомнений в том, что виновные в этих злодеяниях должны понести справедливое и неотвратимое наказание.

Шваниц посмотрел на делегацию Гессена, среди которых сидел Отто Агрикола, но те никак не отреагировали на слова Канцлера. Августа же продолжала:

— С нами также нет представителей Тюрингии, в столь сложный час эта земля приняла тяжёлое решение о том, что наведение порядка в своём доме важней, чем общегерманские дела, мы уважаем их за это, тем более, что данный вопрос напрямую связан с теми трагедиями, которые я упомянула ранее. И хоть нам и прискорбно сегодня не наблюдать в этом зале их делегацию, однако же мы получили от них клятвенное заверение в том, что это никоим образом не отразится на их дальнейшем вкладе в решение наших общих вопросов, вопросов, касающихся каждого в Магической Германии.

Августа остановилась, снова обводя зал взглядом. Делегаты затихли, слушая своего Канцлера. Шваниц внимательно следил за гессенцами, те не выказывали никакого беспокойства, словно бы для них всё шло, как всегда.

— Не откладывая дело в долгий ящик, хочу позвать подняться на эту трибуну Генриха Гессенского, исполняющего обязанности Председателя Бундестага, для произнесения речи открытия нашего заседания, — Августа лучезарно улыбнулась и посмотрела на главу гессенской делегации, приглашая его спуститься, но тот медлил.

Генрих повернул голову к Отто, сказав что-то, потом бросил несколько фраз своим делегатам и осторожно поднялся со своего места. Шваниц успел даже подумать, что у Аненербе и их сторонников был какой-то иной план, чем идти в лоб в парламентскую атаку на Августу — иначе объяснить чем-либо замешательство Генриха Гессенского глава мракоборцев не мог.

Однако тот вышел на лестницу и под сдержанные аплодисменты спустился к трибуне.

— Герр, — кивнула ему Вальдбург, — Рада Вас видеть в добром здравии.

— Фрау, — улыбнулся ей тот и взошёл на трибуну.

Шваниц видел, как Канцлер почти незаметным движением проверила палочку в рукаве своего костюма и прошла на своё место в переднем ряду. В его голове боролись сейчас две мысли: иррациональное желание занять место рядом с ней, чтобы в случае необходимости защитить, ведь от трибуны до первого ряда так недалеко и так удобно нападать; а также рациональное понимание, что Генрих Гессенский не будет раскидываться убивающими заклинаниями при всём Бундестаге, это не в его интересах. Хотя чем чёрт не шутит!

— Приветствую высокое собрание! — произнёс зычным голосом Генрих Гессенский с трибуны, и все взгляды с амфитеатра устремились к нему, — Прежде чем мы начнём наше заседание, я хочу почтить минутой молчания память трагически ушедшего от нас Председателя Бундестага Генриха фон Мирбаха. Прошу всех встать.

Словно в едином порыве собравшиеся поднялись со своих мест. Кто-то склонил голову, кто-то смотрел перед собой, а кто-то по-прежнему глядел на того, кто стоял на трибуне. Виктор же посмотрел на своих мракоборцев — молодые мальчишки, все, как один, сложили руки за спиной и склонили головы. Чувствуют важность момента, но вот если бы кто решил сейчас напасть — эх, это был бы последний миг их жизни. Надо будет им потом объяснить, как именно себя вести в подобных случаях.

Если представится возможность.

— А теперь приступим к нашему заседанию, — произнёс Генрих по истечении минуты, зал наполнился шумом, волшебники присаживались обратно, а глава делегации Гессена продолжил, — Сегодня, в эти по-настоящему тёмные и смутные времена для нашей Родины, я готов говорить не только от лица Бундестага, но и от лица всего волшебного сообщества Германии, — он обвёл взглядом вновь затихший зал и взглянул на Августу, — И посему, пользуясь дарованными мне правами, я выношу на обсуждение собрания вотум недоверия действующему Канцлеру Магических Земель Германии Августе Марии фон Вальдбург, как волшебнице, что своими действиями, а в особенности вопиющим бездействием, поставила под угрозу существование не только нашей страны, но и всего нашего магического сообщества.

Шваниц вздохнул и закатил глаза. На лицах молодых мракоборцев появилось недоумение вперемешку с удивлением. По залу разнеслись перешёптывания,