Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Многие жалобы, изложенные в столь акцентированной форме в 811 году, например участие в светских делах, обряд крещения, отвержение дьявола, принятие духовного звания малоподходящими для этого людьми, приобщение к монашескому состоянию, — все это в 813 году нашло широкий отклик на крупных провинциальных соборах, которым вновь пришлось разбираться в сложных проблемах истинно христианского существования, причем их итоговые решения предположительно были бы включены в особой значимости реформаторский капитулярий, чему, однако, помешала кончина императора в 814 году.

Третий документ посвящался вопросам дезертирства и отказа от воинского призыва. Общие высказывания опрошенных графов и эмиссаров можно сравнить'С глобальным извинением. Так, епископы, аббаты и их фогты утверждают, что обладают над своими «подзащитными» такой же ограниченной властью, как и над прочими людьми. В подобном же духе высказываются графы относительно «раgenses», жителей своего административного округа. Тем самым иммунитет ни церкви, ни графства оказался не в состоянии обеспечить надежный призыв. Приводятся и другие аргументы отказа от призыва и, стало быть, дезертирства: ограбление неимущих духовными и светскими сановниками или же их уполномоченными; передача независимого наследственного имущества (аллода) епископам, аббатам и графам во имя того, чтобы в качестве крепостных, не отягощенных публичной властью, избежать довлеющей над ними воинской повинности. Другим выходом для «бедных свободных» была возможность попасть в обслугу власть имущих в качестве сокольничих, егерей, мытарей, пробстов или деканов. Иные избегали воинской службы, поскольку, деликатно говоря, «смогли дать», то есть не поскупились на взятки. Еще одна категория уклонялась от графского призыва на том основании, что они подчиняются только эмиссарам императора. И наконец, еще одна группа утверждала, что, будучи «людьми» королей Пипина и Людовика, они готовы служить только этим монархам, возложив участие в воинском призыве на плечи других вассалов.

Это является свидетельством центробежной тенденции в служебных отношениях, особенно в условиях консолидации феодализма. Как сеньериальная власть отдаляла королевство в качестве командной инстанции от крестьянина — пехотинца, так и феодализм — от кавалериста, что породило процесс, который в существенной степени наложил на средние века печать феодализации общества. В том же духе воспринимается отговорка тех, кто отказывался выполнять предъявляемые к ним требования, утверждая, что просто-напросто присоединялись к своим «сеньерам», то есть к господам, которые мирно оставались дома. Иные же предпочитали покровительство феодала, чтобы не участвовать в военных походах. Складывается впечатление, что даже убийство родственников не считалось таким уж редким преступлением в целях уклонения от тягостной повинности.

Все более явная тенденция неохотного исполнения воинской обязанности вылилась в откровенное неисполнение приказа, вызванное недостаточной боеготовностью, которая ввиду отсутствия надежды на солидные трофеи и лишилась всяких стимулов. Замаячившие на горизонте признаки исходившей от норманнов военной угрозы только усугубили всеобщую усталость от. войны.

ВОЕННЫЕ КАМПАНИИ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИМПЕРИИ

Надо сказать, что Карла, видимо, не очень смутили скудные результаты выяснения и причин и побудительных мотивов, приведших к возникновению столь плачевных условий.

По окончании собрания в Ахене император сформировал три отряда. Несмотря на региональный принцип формирования, нагрузка на отдельные «призывные районы», по-видимому, оказалась весьма значительной. Да и вытекающих из этого проблем, как свидетельствуют почти одновременно обнародованные капитулярии, было предостаточно. Один отряд, форсировав Эльбу, выступил против лионов и расселившихся к востоку от них славянских племен, которые до того вместе с вильцами противостояли ободритам, причем разрушению подверглась восстановленная крепость Хобуки. Заключение мира с датчанами обеспечило большую свободу действий на противоположном берегу Эльбы, где вскоре были отмечены первые миссионерские усилия, форпостом которых оказался Гамбург.

Еще один воинский отряд был направлен в Паннонию. Здесь под началом постоянно сменяющихся вождей селились остатки аваров. В 805 году Карл предоставил им эти земли между реками Дунай, Раба и озером Нойзидлер-Зе. Аварам угрожали славянские племена, что, по-видимому, и побуждало их вождей напоминать о себе в Ахене. О подробностях этой кампании нам ничего не известно, равно как и о возглавлявшем отряд военачальнике. Не исключено, что эта задача была возложена на графа Герольда, охранявшего формировавшуюся тогда Остмарку на участке между притоком Дуная Энсом и Венским лесом, а 26 ноября 811 года в Ахене добившегося от императора грамоты в отношении монастыря Нидералтайх. В этом документе речь шла о дарении земли в аварском регионе. Почти одновременно по приказу «командующих» вожди аваров и славян предстали в Ахене перед Карлом, который в духе согласия урегулировал спорные вопросы, другими словами, предоставил славянам как минимум равноправное управление на придунайских совместных территориях, Это урегулирование не было виртуальным. Ведь не случайно Оrdinatio imperii 817 года, кроме Баварии, Каринтании и Богемии, упоминает еще аваров и славян, селившихся восточнее Богемии и признававших правителем Людовика Немецкого. Лишь в 822 году эти земли оказываются в прямом подчинении у франков, чему предшествовало прекращение действия языческой конституции.

Третий театр военных действий правитель франков открыл в середине 811 года против бретонцев, которые, по сведениям Эйнхарда (в данном случае он лишь перефразирует свидетельство имперских хроник), якобы были повержены еще в 786 году. Военный поход 811 года подтверждает беспочвенность этого утверждения. Действия франков и тогда не были чрезвычайно успешными; положение оставалось неустойчивым до тех пор, пока стараниями Людовика Благочестивого в 818 году не произошли решительные перемены.

Видимо, одновременно из Аквитании с целью повторной осады Уэски в поход отправился отряд под командованием монаршего эмиссара Гериберта. Скорее всего это произошло с молчаливого согласия эмира Кордовы, который туда же сослал своего заклятого врага, бывшего наместника Амореса из Сарагосы. Надо сказать, что и эта экспедиция особого успеха не имела. Разорив окрестности Уэски, отряд бесславно вернулся домой.

ИНСПЕКЦИЯ ФЛОТИЛИИ НА АТЛАНТИЧЕСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ И НА ШЕЛЬДЕ