Приключения сомнамбулы. Том 2 - Александр Товбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полиция преследует голубой «Форд» с мстительной мулаткою за рулём, она, ловко лавируя, ускользает, но под конец серии внезапно попадает в засаду, сдаётся…
Щёлкают наручники.
Темнеет.
дубль 1Часы бьют девять раз.
Дорн сверяет по своим: отстают, сейчас семь минут десятого… итак, дамы и господа, все участники драмы на месте. Один – или одна из нас – убийца. Вздыхает: давайте разбираться.
Вспышка молнии озаряет проём двери, ведущей на террасу, и виден чей-то силуэт.
Полина Андреевна: смотрите, кто это?
Дорн оборачивается и вглядывается: если не ошибаюсь, это госпожа Заречная. Здравствуйте. Сколько лет, сколько зим.
угрозы и надежды второго канала– Перспективы – мрачнее некуда! Случившийся пожар глубоко символичен! Муки не хватит до зимы, мясо… напомню, что вы, Матвей Геннадиевич, оповестили город и мир о захвате иностранцами забойного цеха, а это ещё цветочки, как пить дать, они продолжат сплавлять нам, голодным и безответным, туши, заражённые ящуром. И какие простаки теперь будут верить опровержениям? Ясно, «Большой Ларёк», обременённый долгами и непосильными социальными обязательствами, не устоит, – довольный Мухаммедханов откинулся в кресле, качнул ногой в дорогой щиблете, – тут ещё огонька вместо уголька добавят шахтёры.
Зловещее пламя в поднебесье, чёрный дым… зеваки, задравшие головы.
Тригорин – Заречной, равнодушно: здравствуйте.
Дорн: выходит я ошибался, вот теперь действительно все участники драмы на месте. Смотрит сверху вниз на Заречную, – со склянкой эфира у вас вышло ловко, только вот рука при выстреле дрогнула, слишком револьвер перекосили…
Аркадина: жалеть её нечего. Разыграет перед присяжными этакую вот чайку, и оправдают. Даже на уловку с эфиром сквозь пальцы посмотрят… Публика будет на спектакли валом валить…
Раскат грома, вспышка, свет гаснет.
Шахтёры, разбившие лагерь под окнами директората «Большого Ларька», смотрят в камеры и колотят касками по асфальту: долой, долой!
– Падение «Большого Ларька», структурной опоры всей экономики, не выгодно стратегическому инвестору! Только что, передаёт Рейтер, господин Салзанов, по сути признавший крах дочерней фирмы, «Самсон»-Самсунга», ещё по прибытии в Лондон, выразил надежду на получение стабилизационного кредита для головной компании, – Эккер побивал логикой.
Двое с бляхами на груди и тяжёлыми кобурами на задницах вводят мулатку в полицейский участок; она чертовски хороша; титры.
Экраны гасли.
дубль 2Часы бьют девять раз, свет зажигается вновь.
Дорн сверяет по своим: отстают, сейчас семь минут десятого… Итак, дамы и господа, все участники драмы на месте. Один – или одна из нас – убийца. Давайте разбираться.
Шамраев: а как разбираться-то? Если кто убил, то сам ведь не признается.
Дорн: для того… человеку и дана лобная часть коры головного мозга, где, согласно новейшим научным гипотезам, сосредоточена вся мыслительная деятельность…
дубль 3Часы бьют девять раз.
Дорн сверяет по своим: отстают. Сейчас семь минут десятого… Итак, дамы и господа, давайте разбираться. Итак, кто-то вошёл с террасы в комнату, мирно поговорил о чём-то с Константином Гавриловичем, потом взял с секретера револьвер, вышиб собеседнику мозги, подогрел на свечке склянку с эфиром и удалился. При постепенном соединении с воздухом нагретый эфир взрывается через пять-шесть минут. Для того, чтобы обеспечить себе алиби, в момент взрыва убийца должен был…
– Социального взрыва не избежать! Болезнь поголовья, голод, шахтёрские волнения, – торжествовал Мухаммедханов, мастерскими мазками дописывая гибельную картину, – однако и это пока лишь неутешительные детали…
Аркадина: мой бедный, бедный мальчик. Я была тебе скверной матерью, я была слишком увлечена искусством и собой – да-да, собой. Это вечное проклятье актрисы – жить перед зеркалом, жадно вглядываться в него и видеть только собственное…
Охранник уже не орал у двери, помогал громилам выносить телевизоры.
Соснин, оскальзываясь, спешил по загаженным фаршем, усыпанным осколками стекла горам от Флоренции к Риму, к горевшим ещё экранам.
догорал и спор на втором каналеПожарные, которые добрались до очага возгорания…
– Эпидемию ящура не допустит новый и респектабельный, замечу, инвестор! К тому же вакцина, которой располагают ветеринарные службы, исключает…
– По моим сведениям именно сейчас, когда мы с вами мирно беседуем, – Мухаммедханов, прислушиваясь к режиссёрским указаниям из наушничков, выдержал паузу, которую украсила голубоватая струйка дыма, сверился с золотыми швейцарскими часами на волосатом запястье и объявил как глашатай рока, – именно сейчас дьявол полез из деталей! Разъярённый народ громит магазины «Самсон»-Самсунг», остатки мясных продуктов растащили, оборудование раздолбали, мародёры взялись за электронику… – кто-то, находясь за кадром, угодливо предложил: давайте посмотрим. Белоусый краснолицый старик взмахнул клюкой и повалила сверху перемолотая с луком и хлебом мясная масса, поволокли бронзового быка, упёршего рога в телевизор…
– Погром исключительно в интересах еврейского капитала, – из мути на соседнем экране донёсся гневный глас Роханова-Ужинова.
Раскат грома, вспышка, свет гаснет.
дубль 6Часы бьют девять раз.
Дорн сверяет по своим: отстают. Сейчас семь минут десятого… Итак…
Тригорин вытирает слёзы рукавом. Аркадина стоит рядом, гладит его по плечу.
Дорн: главный вопрос – зачем? Кому мешал Константин Гаврилович? Кто ненавидел или боялся его до такой степени, чтобы раздробить голову пулей сорок пятого калибра?
Аркадина, горько качая головой: мой бедный, бедный мальчик… теперь лежишь там ничком, окровавленный, раскинув руки…
Дорн удивлённо поднимает брови: Ирина Николаевна, погодите-ка… ведь вы не входили в комнату, откуда же вы знаете, что Константин Гаврилович лежит именно в такой позе? Я ведь её не описывал.
Аркадина, судорожно схватившись рукой за горло: я… я вижу его именно таким. Это воображение актрисы. Сердце матери, в конце концов…
Выключили, потащили, поругиваясь.
– Поберегись, зашибём! – Соснин передвинулся… когда такое творится, зачем эта искусственная принудительная трансляция?
Тригорин смотрит на чучело чайки: как метко, как грациозно подстрелил он эту глупую птицу… он был похож на афинского эфеба, пронзающего стрелой орла. Зачем, зачем ты увезла меня два года назад?
– Поберегись, как столб, встал! Поберегись!
Раз, два… – считал ещё светившиеся экраны.
Аркадина: разве я мешала твоим забавам с мальчишками и девчонками? Нет. Я отлично понимаю потребности артистической натуры.
Тригорин: то были мимолётные прихоти. Но здесь, на берегу этого колдовского озера, осталось моё сердце. Твой сын подстрелил его, как белую птицу. Я – чайка!
– Поберегись!
Аркадина: я увезла тебя отсюда два года назад, потому что иначе он и в самом деле подстрелил бы тебя. Разве ты забыл, как он вызвал тебя на поединок, когда ты признался ему в своём чувстве?
Тригорин: я посмотрел на него и ощутил сладостный трепет, ощутил всю полноту жизни… Я будто спал – и вдруг проснулся…
Раскат грома, вспышка.
чья взяла– Пожар погашен, полный объём вещания вскоре будет восстановлен… погибли герои-пожарные… двоих раздавил сорвавшийся с трёхсотметровой высоты лифт… ущерб уточняется, хотя ясно, что он составит миллионы долларов…
Соснин смещался, его будто ветром сносило в объятия колоннады Бернини; ступил на загаженную площадь…
– Я готовился прослезиться, разрыдаться даже от безнадёжности, однако телесъёмки прискорбных погромов, которыми пытались нас запугать, к счастью, устаревают вместе с мрачными пророчествами Устама Султановича, вот самые последние новости с ленты Интерфакса: погромщики выдохлись, шахтёры организованно покидают площадь, – натуральнейший Эккер победно ослепил круглыми очочками камеру и ткнул пальцем в холодно мерцавшую, откинутую крышку плоского компьютера-чемоданчика, – а вот и ожидаемая серьёзными аналитиками сенсация…
«Большой Ларёк» устоял!– Не только устоял, но получил стимулы и финансовые ресурсы для… все социальные обязательства… обещания блокадникам сохраним, выполним… как же, это наша история, хватит делить на красных и белых… хватит оплёвывать… да, я разговаривал с президентом, он гарантировал… платёжка получена…
– Готов дополнить и прокомментировать сказанное на лондонской прессконференции господином Салзановым, – Эккер чудесно сиганул на третий канал, едва тот возобновил вещание, – суть сенсации удачно выразила шапка завтрашней газеты «Сегодня», вот, слежу в режиме «он-лайн»: «Жертва банкротом ради выигрыша качества!». Что это означает? Уход с рынка «Самсунга», дробление «Самсона» с передачей управления забойным цехом японскому электронному концерну… вдобавок японцы получают права проката и всю прибыль от фильма «Судьба гения»… вот, пророки опростоволосились, конец одной истории вовсе не исключает начала другой, – взвинченный Эккер вёл репортаж, поглядывая в сиренево мерцавший портативный экранчик, – вот, на наших глазах рождается сильная и агрессивная компания! «Самсон»-«Самсунг» умер! Да здравствует «Сон»-«Сони»!..
