«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таннер рассмеялся — коротко, резко: он неожиданно почувствовал себя всемогущим.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
10⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Растительность стала хиреть. Исчезла трава, редкие искривленные деревья склонялись над голой землей. Снова пошла на подъем радиоактивность. Сохранившийся на шоссе указатель возвестил о приближении Индианополиса.
Таннеру пришлось сделать большой крюк, чтобы перебраться на другую сторону Белой Реки. Вдруг затрещало и ожило радио. Слабо донесся голос: «Неопознанный автомобиль, немедленно остановитесь!» Таннер включил экраны на полное увеличение и далеко впереди, на холме, увидел мужчину с биноклем и рацией.
Он ехал по сносному участку дороги со скоростью около сорока миль в час. От толчков на выбоинах проснулся Грег. Из приемника все настойчивее и громче раздавались команды. Таннер впился взглядом в передний экран.
— В чем дело? — спросил Грег.
Дорогу перегораживал танк, и дуло его орудия смотрело прямо в лоб.
Таннер среагировал молниеносно.
Пока глаза искали и нашли боковой съезд, правая рука пустила три бронебойные ракеты, левая рука резко крутанула руль против часовой стрелки, а нога изо всей силы вжала педаль газа.
Он уже съехал на обочину, когда танк харкнул вспышкой, а потом расцвел огненным цветком и исчез в дыму.
Когда они выскочили на дорогу, начался ружейный огонь. Грег швырнул налево и направо по гранате, а затем ударил из пулеметов. Машина с бешеной скоростью неслась вперед; через полмили Таннер взял микрофон и проговорил: «Прошу прощения, ребята, у меня не работают тормоза».
Ответа не последовало.
Как только они выехали на ровную местность с хорошим обзором, на место водителя сел Грег.
— Как ты думаешь, где они раздобыли танк?
— Кто их знает.
— А зачем хотели остановить нас?
— Они не знали, что мы везем. А может, просто нужен был автомобиль.
— Влепить снаряд — не способ отнять машину.
— Но если она не достанется им, то с какой стати оставлять ее нам?
— Ты что, читаешь их мысли?
— Может, и читаю.
— Закури.
Таннер с благодарностью взял сигарету.
— Нам еще ехать и ехать…
— Не спорю. Давай, покатили.
— А раньше ты говорил, что мы все равно сдохнем.
— Теперь я передумал. Мы доедем.
— Но один раз ты уже пытался улизнуть. Теперь я тебя понимаю…
— Ты боишься, Грег?
— Скажи, какой толк моей семье от покойника?
— Тогда почему ты пошел на это дело?
— Я и не предполагал, на что это будет похоже. Никто не посмеет упрекнуть нас, если ничего не выйдет. Мы сделали все, что могли.
— А как же те люди в Бостоне, о которых ты столько говорил?
— Там наверняка никого уже нет в живых.
— А тот парень, Брейди? Он умер, чтобы доставить нам известие.
— Видит бог, я им восхищаюсь. Но мы потеряли уже четверых, и надо ли доводить это число до шести, лишь бы показать всем, что мы не трусы?
— Грег, сейчас нам гораздо ближе до Бостона, чем до Лос-Анджелеса. На обратный путь не хватит горючего.
— Можно заправиться в Солт-Лейк-Сити. Да и вообще, последнюю сотню миль пройти на мотоциклах.
— А ты меня еще поносил. Удивлялся, откуда берутся такие… Ты спрашивал, что они мне сделали. И я ответил: ничего. Теперь, может быть, я что-нибудь для них сделаю, просто потому, что мне так хочется.
— У тебя нет семьи, которую надо кормить. А мне приходится думать не только о себе.
— Ты очень красиво оправдываешься, когда хочешь смалодушничать. Ты говоришь: «Я не боюсь, но у меня есть мать, сестры и братья, и еще одна крошка, от которой я без ума. Только поэтому я иду на попятный…»
— Именно так! Я не понимаю тебя, Черт, я совершенно тебя не понимаю! Ты же сам подал мне эту идею.
— Ну, так отдавай ее назад — и поехали!
Грег бросился на Таннера внезапно и вдавил его в кресло. Пальцы царапали лицо, подбираясь к глазам. Таннер судорожным движением ухватил голову Грега и изо всех сил оттолкнул. Грег ударился о приборную доску и обмяк.
Таннер для верности еще дважды ударил его головой о доску и перебрался за руль. Успокаивая дыхание, изучил экраны — ничего угрожающего.
Он достал моток веревки и связал руки Грега за спиной, потом обмотал веревкой лодыжки и, наконец, прикрутил его к спинке сиденья. Через два часа Грег начал стонать, и Таннер включил музыку погромче. Пейзаж снова изменился: появились зеленые поля, яблони с еще незрелыми плодами, белые домики и бурые сараи, кукуруза, покачивающаяся на ветру, маленькая колокольня с голубой кровлей…
Полосы наверху расширились, но само небо не потемнело, как обычно перед бурей. У Дейтона Таннер повернул на север и двинулся вдоль бездонного обрыва, притормаживая лишь для того, чтобы объехать расщелины и провалы. Снова повысилась радиация. Густой желтый пар струился из-под земли и обволакивал машину липучим сернистым облаком, пока порыв ветра не рассеивал ядовитый туман. В один из таких моментов Таннер непроизвольно нажал на тормоз; машина дернулась, и Грег опять застонал. Несколько секунд Таннер не мог оторвать глаз от того, что ему открылось, а потом медленно двинулся вперед. «Люди, — подумал он, — опять люди…» Над пропастью качался пожелтевший распятый скелет, ухмыляясь оскаленным ртом.
…Когда Таннер выехал из тумана, небо было уже темным. На объезд пропасти ушло четыре часа, и теперь, когда он снова устремился на восток по прерии, поросшей вереском, солнце уже садилось где-то за черную реку.
Таннер догадывался, что его ждет. Он включил фары и стал осматриваться в поисках убежища. На холме неподалеку стояла покосившаяся конюшня без дверей. Таннер осторожно загнал туда машину и увидел покрытые плесенью стены и скелет лошади.
Он вырубил двигатель, потушил фары и стал ждать.
Скоро снаружи родился завывающий звук, который заглушил стоны и бормотание Грега. Потом другой звук — не тяжелый
