Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Изменившийся характер правительства всего яснее проявляется в отношении к италийским и внеиталийским подданным римской общины. До того времени в Италии различали обыкновенные и латинские союзнические общины, римских пассивных граждан и полноправных. Из этих четырех разрядов третий почти совершенно исчез в течение этого периода: то, что было ранее сделано для общин пассивных граждан в Лациуме и Сабине, было теперь сделано и для бывшей территории вольсков; находящиеся там общины мало-помалу получили полные права, и вероятно после всех получили эти права в 566 г. [188 г.] Арпин, Фунди и Формии. В Кампании капуанская община была упразднена вместе с несколькими из соседних более мелких общин вследствие своего отпадения от Рима во время ганнибаловской войны. Хотя немногие общины, как например Велитры на территории вольсков, Теан и Кумы в Кампании, и сохранили свое прежнее правовое положение, однако в общем итоге эти гражданские права второго разряда можно считать упраздненными. Зато прибавился новый, низший класс людей, которые были лишены общинных вольностей и права носить оружие и к которым относились почти так же, как к общинным рабам (peregrini dediticii); сюда принадлежали главным образом прежние кампанские, южно-пицентские и бреттийские общины, состоявшие в союзе с Ганнибалом. Сюда же входили кельтские племена, которым разрешалось жить по сию сторону Альп; об их положении в италийском союзе мы имеем лишь неполные сведения, но что оно было низко, видно из того включенного в их союзный договор с Римом условия, что ни один член этих общин никогда не мог рассчитывать на приобретение прав римского гражданства. Положение нелатинских союзников, как уже ранее было замечено, очень изменилось к худшему в результате ганнибаловской войны. Только немногие из общин этой категории, как например Неаполь, Нола, Регион, Гераклея, неизменно держали сторону Рима, несмотря на все превратности военного счастья, и потому сохранили в целости свои прежние союзные права, но большая их часть подверглась невыгодному пересмотру прежних союзных договоров за переход на сторону врага. Об угнетенном положении нелатинских союзников свидетельствует переселение их из их собственных общин в латинские; когда самниты и пелигны обратились в 577 г. [177 г.] к сенату с просьбой об уменьшении размера их контингентов, они мотивировали ее тем, что 4 тысячи самнитских и пелигнских семейств переселились в течение последних лет в латинскую колонию Фрегеллы. Отсюда уже само собой следует, что в более выгодном положении находились латины, т. е. немногие, еще не вошедшие в римский гражданский союз города Лациума, как например Тибур и Пренесте, так же как и уравненные с ними в правах союзные города, например некоторые города герников и разбросанные по всей Италии латинские колонии; но и их положение ухудшилось едва ли в меньшей степени. Лежавшие на них повинности были несправедливо увеличены, и как на них, так и на других италийских союзников все более и более перекладывалось лежавшее на гражданстве бремя военной службы. Так, например, в 536 г. [218 г.] было призвано к военной службе вдвое более союзников, чем граждан; по окончании ганнибаловской войны граждане были все распущены, а союзники не все; этих последних использовали преимущественно для службы в гарнизонах и в ненавистной Испании; при раздаче в 577 г. [177 г.] подарков по случаю триумфа союзники уже не пользовались прежним почетом наравне с гражданами, а получили вдвое меньше, вследствие чего среди необузданного веселья этого солдатского карнавала обиженные отряды войск молча шли за победной колесницей; при раздаче земель в северной Италии граждане получили по десяти моргенов пахотной земли, а неграждане по три моргена. У латинских общин уже была ранее отнята неограниченная свобода переселения (486) [268 г.], а переселяться в Рим разрешалось только в тех случаях, если переселенцы оставляли в своей родной общине детей и часть своей собственности. Однако эти стеснительные требования или обходились различными путями, или вовсе не соблюдались, и римское правительство оказалось вынужденным высылать массы людей из столицы через посредство полиции вследствие громадного наплыва граждан из латинских городов и вследствие жалоб местных властей на сильное уменьшение населения в городах и на невозможность доставлять контингент в условленном размере (567, 577) [187, 177 г.]. Быть может, эта мера и была неизбежно необходима, но тем не менее она была очень обременительна. Кроме того, города, которые основывал Рим внутри Италии, стали получать в конце этого периода вместо прав латинского гражданства полные гражданские права, которые до того времени предоставлялись только приморским колониям, вместе с чем совершенно прекратилось до того почти постоянное увеличение числа латинских городов новыми общинами. Основанная в 571 г. [183 г.] Аквилея была последней из римских италийских колоний, которые были наделены латинским правом гражданства; основанным почти в то же время колониям Потенции, Пизавру, Мутине, Парме, Луне (570—577) [184—177 гг.] уже были предоставлены полные гражданские права. Причиной этому, очевидно, был упадок латинского права гражданства в сравнении с римским. Колонисты, которых поселяли во вновь основанных городах, и прежде выбирались преимущественно из римских граждан, а теперь правительство стало держаться этого правила еще упорнее, чем раньше, и даже между самыми бедными из тех переселенцев никто не согласился бы променять свое гражданское право на латинское, хотя бы это могло доставить ему значительные материальные выгоды. Наконец доступ в римское гражданство был почти совершенно закрыт для неграждан, как для целых общин, так и для отдельных лиц. Старинный обычай включать покоренные общины в римскую был упразднен около 400 г. [ок. 350 г.], с тем чтобы помешать слишком большой децентрализации римских общин вследствие чрезмерного расширения, для чего стали учреждаться полугражданские общины. Теперь же отказались от централизации общины, так как частью стали давать полные гражданские права полугражданским общинам, частью стали включать в римскую общину многочисленные, более отдаленные гражданские колонии, но к прежней системе инкорпорации союзных общин не вернулись. Нет никаких указаний на то, чтобы после окончательного покорения Италии хотя бы одна из италийских общин обменяла свое союзное право на право римского гражданства — вероятно, ни одна из них и не получала его. Также и переход отдельных италиков в римское гражданство допускался почти исключительно только для латинских должностных лиц и для тех, кто по особой милости входил в гражданскую колонию при ее основании 223 . Этим фактическим и юридическим переменам в положении италийских подданных по крайней мере нельзя отказать во внутренней связи и последовательности. Положение различных классов подданных вообще ухудшилось по сравнению с прежним разделением по степеням, так как правительство, прежде старавшееся смягчать противоречия и соединять их между собой постепенными переходами, теперь, напротив того, стало повсюду уничтожать промежуточные ступени и разрушать соединительные мосты. Как в среде римского гражданства властвовавшее сословие отделилось от народа, сбросило с себя бремя общественных повинностей и присвоило себе все почести и все преимущества, так и само гражданство стало точно таким же образом относиться к италийским союзникам, стало все более и более устранять их от соучастия в управлении, в то же время возлагая на них общественные повинности в двойном и тройном размере. Как нобилитет стал по отношению к плебеям в такое же замкнутое положение, в каком когда-то находился пришедший в упадок патрициат, так и гражданство заняло точно такое же положение по отношению к негражданам; плебеи, возвысившиеся благодаря либерализму своих учреждений, теперь сами себя заковали в окоченелые принципы юнкерства. Упразднение пассивного гражданства само по себе не может вызывать порицания и по своим мотивам, вероятно, находится в связи с другими общественными явлениями, о которых будет идти речь далее, однако благодаря этому уже была утрачена одна из промежуточных ступеней. Гораздо более пагубным было уничтожение различия между латинскими и остальными италийскими общинами. Опорой римского могущества было привилегированное положение латинской нации внутри Италии; эта опора исчезла из-под ног, с тех пор как латинские города стали сознавать, что они уже не избранные соучастники во владычестве могущественной соплеменной общины, а в сущности стоят наравне со всеми остальными римскими подданными, и с тех пор как все италики стали находить свое положение одинаково невыносимым. Конечно, и в среде подданных еще существовали различия по степеням; так, например, с бреттиями и с их товарищами по несчастью римляне обходились совершенно как с рабами, да и сами бреттии вели себя, как рабы, при всяком удобном случае дезертировали с флота, на котором служили гребцами, и охотно поступали на службу против римлян; на кельтов же и особенно на заморских подданных, находившихся в еще более тяжелом положении, правительство сознательно навлекало презрение и притеснения со стороны италиков. Все это, конечно, не могло достаточным образом компенсировать прежнее различие между единоплеменными и иноплеменными италийскими подданными. Глубокое уныние овладело всем италийским союзом, и только страх мешал ему громко высказываться. Внесенное в сенат после битвы при Каннах предложение предоставить двум лицам из каждой латинской общины права римского гражданства и места в сенате, конечно, было несвоевременно и было с полным правом отвергнуто, но оно доказывает, что господствовавшая община уже в то время была озабочена отношениями между Лациумом и Римом. Если бы новый Ганнибал начал теперь войну в пределах Италии, то еще сомнительно, разбилось ли бы его предприятие о непоколебимое сопротивление латинской нации против владычества иноземцев.