Раневская, что вы себе позволяете?! - Збигнев Войцеховский

Еще в одном не имела права отказать себе Фаина — в одежде. Она должна была выглядеть всегда превосходно. Она понимала, что внешний вид для нее, стремящейся получить хоть где-то какую-то временную работу, чрезвычайно важен. По одежке встречают, и с этим не поспоришь.

Платная театральная школа нанесла огромный удар по финансам Фаины. Чтобы хоть как-то продлить время своей относительной платежеспособности, девушка ищет подработку, обходя пешком Москву. Иной раз ей удается где-то выступить в массовке, другой раз немного заплатит цирк, если в номере нужно было использовать вот таких, как Фаина, ищущих театральной славы девиц.

Да, Москва была наполнена теми, кто искал. И среди них было немало тех, кто искал свое будущее на сцене театров. Фаина вдруг со страхом обнаружила, что у нее сотни, тысячи конкуренток, что по объявлениям для участия в массовках приходит столько народа, что другой раз невозможно было попасть на глаза режиссеру или его помощнику, отбиравшему «контингент».

Очень скоро наступил момент, когда за занятие в театральной студии платить стало нечем. И Фаине, пусть и любезно, но все же указали на дверь — здесь не искали таланты, здесь был поток, конвейер, здесь был обыкновенный бизнес.

На этом могла бы стоять точка — будущее Фаины Раневской как актрисы выглядело не просто мрачным, его не было. Мать, в силу своей привязанности к дочери, могла тайком, очень редко присылать Фаине деньги, но их не хватало на обыкновенное существование. Путь обратно, в родной дом, казался неотвратимой действительностью. Только одно могло изменить судьбу Фаины — волшебник. Или волшебница.

И она нашлась.

Такой волшебницей для Фаины Раневской стала тогдашняя звезда балета Екатерина Гельцер.

В действительности она была выдающейся для своего времени танцовщицей. Талантливая, из семьи с давними артистическими традициями, Екатерина Гельцер добилась своего положения в балетном искусстве исключительно своим талантом.

Следует сказать вот о чем: балет — искусство особого рода. Понимать танец, его язык, внутренний драматизм в сочетании с музыкой дано далеко не всем. В то же время каждый преуспевший материально человек и поднявшийся в высшие слои общества, каждый из этого самого общества стремился быть среди тех, кто понимает и ценит всякое искусство. Да, вот такая, нелепая для сегодняшней России, существовала тенденция. И поэтому-то балет, как наиболее сложное из театральных искусств, был на особом счету. А уж балетные примы принимались в высшем свете почти на уровне царственных особ. Личным знакомством с известнейшими балеринами откровенно гордились.

Неудивительно, что после спектаклей, на выходе из театров ту же самую Екатерину Гельцер встречала целая толпа поклонников, среди которых было немало тех, кто стремился завести с ней знакомство. Так случилось и однажды на ступеньках Большого театра, в холодный промозглый вечер. Ликующая толпа встретила Екатерину Гельцер. Немного отделяясь от этой толпы, чуть в сторонке, стояла и смотрела восторженными глазами на приму озябшая Фаина Фельдман. В ее больших блестящих глазах было столько неподдельного обожания, столько любви, что Екатерина Гельцер не смогла не заметить и не почувствовать буквально исходящее от немного неуклюжей девушки тепло восторга и радости. И Гельцер, как актриса, предельно чувствующая настоящее поклонение перед ее игрой, обратилась не к кому-то из толпы, а именно к ней, к Фаине Фельдман. Фаина ответила, растерянно, заикаясь и кутаясь в шаль от холода и ветра. Гельцер улыбнулась и предложила Фаине подвезти ее в своем экипаже.

Так состоялось знакомство. В тот вечер они о многом говорили. И Гельцер увидела в Фаине Фельдман натуру, неистово ищущую, талантливую, одаренную. Кроме всего прочего, несмотря на разницу в возрасте — Гельцер была старше на двадцать лет, — Фаина и прима балета нашли так много общего друг в друге, что дружба между ними возникла сразу же. Думается, главным в общении этих двух женщин была их открытость. Гельцер давно соскучилась по простым и искренним разговорам. Что ни говори, а положение примы обязывало иметь свой круг общения, в котором неосторожное слово могло иметь далеко идущие последствия. А Фаина Фельдман, истинно простая и открытая, жадно поглощающая все, что касалось театра и богемы Москвы, была для Гельцер настоящей отдушиной. Мало того, девушка разбиралась в игре, она уже очень много знала о театрах и актерах, поэтому могла поддержать беседу на любую театральную тему.

Нужно заметить, что чувства Фаины Раневской к Гельцер как актрисе были настоящими, шли от сердца. Кто-то может усмотреть в этом эпизоде наигранность, дешевый спектакль. Вот, дескать, решила сыграть роль бедненькой, влюбленной…

Нет. Фаина Раневская через годы пронесла светлое чувство обожания к Гельцер. «Гельцер неповторима и в жизни, и на сцене. Я обожала ее. Видела все, что она танцевала. Такого темперамента не было ни у одной другой балерины. Гельцер — чудо», — так писала в своих воспоминаниях Фаина Раневская о Екатерине Гельцер.

С того вечера Гельцер и Фаина Фельдман стали видеться очень часто. На какие бы встречи ни отправлялась Гельцер, она брала с собой Фаину, неизменно представляя ее: «Знакомьтесь, это моя закадычная подруга Фани из периферии». Екатерина Гельцер ввела Фаину Фельдман в высший свет Москвы — в свет искусства, театра, литературы. Именно благодаря ей Фаина познакомилась с людьми, которые были для нее ранее небожителями. Те же Мандельштам, Маяковский, Гумилев… Анна Ахматова — ставшая искренней подругой для Фаины Раневской, утонченная Марина Цветаева, которую опекала потом Раневская, и многие-многие другие.

Но введение Раневской в общество Екатериной Гельцер — это далеко не все, что сделала эта женщина. Она, как никто другой, понимала, что актрисе нужно это общество во вторую очередь. А в первую очередь актрисе нужна сцена. Достоверных сведений о том, что Гельцер хлопотала об устройстве Фаины Фельдман в какое-то место, нет. Как нет данных и о том, что Фаина сама просила ее об этом. Но нам нужно понимать, что само знакомство с Гельцер, тем более — дружба с ней, давали Фаине шанс получить хотя бы где место для себя, чтобы не только не прозябать, но и играть — жить на сцене.

В своих воспоминаниях Раневская признавалась: «Восхитительная Гельцер устроила меня на выходные роли в летний Малаховский театр».

Добавим к этому, что Гельцер лично представила Фаину антрепризе театра как свою лучшую, самую близкую подругу.

Летний Малаховский театр — это этакий бизнес-проект театра на лето. Дело в том, что в летнее время практически вся публика выезжала из Москвы за город — на дачи. Театральная жизнь в самой Москве замирала, а правильнее — умирала вовсе. Идея была простой: труппе ехать на дачи вслед за публикой. Театр на свежем воздухе! Кому-то поначалу идея показалась легкомысленной: вот, дескать, поедем развлекать изнывающую от жары публику. И некоторые известные актеры отказались участвовать в этом проекте. Впрочем, руководству это было на руку: в проект летнего театра набирали новых артистов — публика должна же делать скидку на игру в таких условиях.