Раневская, что вы себе позволяете?! - Збигнев Войцеховский

Вот воспоминания Раневской об этом времени: «Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: „…шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…“ После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти из театра».

Спустя некоторое время антрепренер, видя реальное положение дел — спектакли не собирали зрителей, исчез в неизвестном направлении. Театр распался.

Денег у Фаины не было. То есть — не было вовсе, даже на то, чтобы купить поесть. Выручили сценические костюмы — она распродала их на местном рынке в Керчи.

Положение было удручающим. И здесь произошел тот случай, который сделал из Фаины Фельдман Фаину Раневскую.

К этому времени в недалеком Таганроге семья Гирши Фельдмана готовилась покинуть Россию. Отец семейства справедливо полагал, что близится крах России. Фаина знала о том, что семья буквально на днях покинет Россию. Но воссоединиться с семьей она уже не могла — она в действительности обрела свой мир, поняла, что ее жизнь — только театр, что вне сцены она не сможет существовать.

Мать прислала ей денежный перевод — последние деньги, которые Фаина получала из родительского дома. В местный банк Фаина попросила актера, который, как и она, остался без работы, сопровождать ее — время было очень неспокойное. Она получила деньги, вышла из помещения банка, стала пересчитывать купюры. И внезапно порыв ветра выхватил их из рук — и они полетели вдоль улицы.

«Как грустно, когда они улетают», — сказала им вслед Фаина, обращаясь к своему спутнику.

«Да вы Раневская!» — охнул пораженный реакцией Фаины на улетающие деньги и глубокой трагичностью фразы актер.

Раневская — героиня пьесы Чехова «Вишневый сад». Женщина уходящей России, если говорить кратко.

Сразу ли Фаине Фельдман пришла на ум мысль взять себе этот псевдоним или спустя некоторое время, но известно одно: пройдет совсем немного времени, и она выступает уже не как Фаина Фельдман, а как Фаина Раневская. Мне кажется, в решении Фаины изменить свою фамилию кроется более глубокая причина. Она, имеющая внешность с ярко выраженными семитскими чертами, будучи умной женщиной, не могла не заметить за это время, что многие ее неудачи в Москве с поступлением в театральные школы были каким-то образом связаны именно с этим — с ее происхождением и национальностью. Тем более события последних лет, мягко говоря, настораживали.

Фаина Раневская приезжает в Феодосию. Здесь она устраивается в один малоизвестный театр, работает какое-то время. История практически повторяется — опять антрепренер сбегает с деньгами, не рассчитавшись с актерами. Дальше будет Кисловодск, опять какая-то малозначительная труппа, малоинтересные спектакли. Наконец — Ростов-на-Дону, где Фаина Раневская встретится с Павлой Вульф. И эта встреча станет еще одним знаковым событием в ее жизни. Многие годы эти две актрисы будут всегда рядом, часто выступая в одном театре. Павла Вульф станет не просто подругой Фаины Раневской, но ее настоящей учительницей. Заметим, не только на сцене, но и в жизни. Очень многое из мировосприятия Павлы Вульф, в частности, ее сарказм и пренебрежение окружающим бытом, станет для Фаины Раневской кирпичиком в ее собственном отношении к жизни.

Шел уже 1917 год. Большевистский переворот прогремел в Петрограде выстрелом «Авроры» и стал эхом разноситься по всей России. Павла Вульф, до этого работающая в театре Незлобина в Нижнем Новгороде, вынуждена была уехать на юг России — в центре страны царили голод и разруха.

Здесь ее и нашла Фаина Раневская. Именно нашла: посетив несколько спектаклей с участием Вульф, Раневская пришла к ней домой. Павла Вульф после отыгранного спектакля лежала с головной болью, сказала никого не принимать. Но странная гостья, заикаясь, очень просила о встрече, передали Вульф. И она приняла Раневскую, больше из чистого любопытства: что нужно было этой странной заикающейся девушке?

Раневская начала с порога: она поражена игрой Вульф, она согласна на любые условия, только бы работать и жить подле нее. Работать кем угодно. Вульф удивилась, расспросила гостью: где она работала, как долго. Пребывая в полной растерянности (как же эта заика может играть на сцене), она тем не менее выслушала историю скитаний Фаины по театрам. И в конце предложила следующее: пусть Фаина Раневская возьмет из лежащих на столе любую из пьес и подготовит отрывок. Любой роли.

Фаина Раневская говорила тогда правду: перебиваясь грошовыми заработками, меняя театральные группы, она вдруг с ужасом начала осознавать, что ей необходимо за что-то зацепиться, пристать к чему-то твердому, настоящему, где можно было бы не просто передохнуть — но глотнуть чистого воздуха полной грудью. Иначе говоря — начать жить. Потому что скитания последних месяцев не были жизнью. Той, театральной жизнью, о которой мечтала юная Фаина. В Ростове она приняла отчаянное, но понятное для себя решение: уйти из театра, перестать мучить себя мечтами о театральной карьере. Она пришла к Павле Вульф с одним истовым желанием: стать гувернанткой, слугой у этой по-настоящему великой актрисы. И, конечно, хоть тайно, но учиться играть…

Стоит ли удивляться, что на предложение Вульф — сделать любой отрывок — Фаина Раневская с радостью согласилась. Она пришла через три дня и сказала, что подготовила три отрывка из разных пьес, но с тремя разными подходами. Павла Вульф согласилась послушать. И после первого же отрывка поняла: перед ней — талант. С Фаиной Раневской произошла удивительная метаморфоза: исчезли угловатость фигуры, заикание, неуверенность. В комнате появился оживший образ из пьесы. Но главным было то, что этот образ был совершенно не походившим на тот, что привыкла видеть Вульф.

Актриса поняла, что отпустить такую девушку от себя она не сможет — так мало было среди ее окружения настоящих талантов. Но и возможности взять в театр Раневскую у Вульф отсутствовали. Павла сделала, может быть, больше — она стала учителем Раневской, приняла ее в свой дом, ввела в круг своих друзей. Немного позже благодаря стараниям Вульф Раневская получила место в театре Ростова-на-Дону.

Но волна всеобщего революционного ужаса вскоре докатилась и до Ростова-на-Дону. Началось самое ужасное — Гражданская война. И Раневская, вместе с Павлой Вульф и еще многими и многими из разных уголков России актерами, литераторами, художниками, поэтами, оказывается в Крыму. Всем казалось тогда, что этот прекраснейший уголок на берегу Черного моря защищен от революционных потрясений, он казался созданным для мира, но не для войны.