Под откос - Дмитрий Грунюшкин

Хазрат сел на полке, и повернулся лицом к невидимому собеседнику, скрестив ноги под собой.

– Я тебя уважаю, Назар. Понимаешь?

– Нет, – признался тот.

– Вот именно за это! Ты не продаешься за кусок хлеба или пачку баксов. Ты просто делаешь то, что должен делать. И все. Таких мало, поверь мне. И я хочу, чтобы ты получил то, чего хочешь и чего заслуживаешь. Я не одариваю тебя. Когда мы вернемся, ты останешься на том же месте. Но, возможно, в твоей душе настанет мир. И мне от этого будет хорошо. Я это для себя делаю, а не для тебя. Вот, держи!

Хазрат стянул с пальца золотой перстень, протянул его через темноту, и на ощупь вложил в руку Назара. Тот ощупал подарок, понял, что это такое.

– Зачем?

– Он мне больше не нужен, – легко рассмеялся Хазрат.

– Мне он тоже не нужен, – хмыкнул татарин.

– Я знаю, – улыбнулся Энвер. – Поэтому и отдаю. Чисто отдаю. Даже не дарю. Если кто-то хочет что-то мое – он никогда этого не получит. Тебе ничего от меня не надо, кроме заработанного. Поэтому я легко могу отдать тебе все. Понимаешь?

– Возможно… – не сразу ответил Назар.

Кто-то из стариков внизу застонал во сне, потревоженный шумом – по коридору громко протопали чьи-то шаги. Кто-то шел смело, властно, не крадучись, и не стараясь не шуметь, как принято ночью. Так ходят очень уверенные в себе люди. Те, кто облечен властью.

8.

– Ну, показывай, где там твои чечены забаррикадировались.

Борис положил пакет с пирожками на стол купе проводника.

– Угощайся. Один что ли едешь?

– Да, Машка замуж собралась, как раз в эти выходные расписывается. И сказала, мымра, в последний момент. Замены не успели найти. Да мне так и лучше, полторы ставки идет.

– Во, чучундра, – засмеялся второй милиционер, сержант по имени Константин. Фамилий сопровождающих Витя не помнил, они часто менялись, и не было никакого смысла загружать память этой излишней информацией. – Самый сезон в разгаре, а она замуж соскочила. Еще медовый месяц, поди, затребует.

– Ага, – кивнул Соколов. – Сразу после свадьбы – отпуск. Путевку на юга выбила.

– Поездом поедет? – поинтересовался Костя.

– Ну не самолетом же. Поездом романтичней.

– Ох не завидую я проводникам! – поежился сержант. – Хуже нет клиента для бригады, чем проводник. Да Маха и так не подарок. У нас та же фишка – если цепанешь на чем бывшего мента – все, кранты, сливай масло, все мозги через хрен высосет.

– Ладно, хватит болтать, поздно уже, – оборвал Борис. – Показывай чеченов.

Витя вышел в коридор вагона и показал пальцем на второе купе.

– Вот здесь.

Борис повел плечами, настраиваясь, сдвинул, на всякий случай кобуру на ремне поудобнее, чтобы лежала прямо под рукой.

– Сколько их там?

– Четверо.

Лейтенант решительно постучал в дверь кулаком.

– Откройте!

– Кто? – послышался из-за двери недовольный голос.

– Милиция.

– Мы не вызывали, – с издевательским смешком ответили из-за двери.

– Открывай, проверка документов! – Борис от души врезал по двери. На его щеках заиграли желваки.

– Сейчас.

Десять секунд ничего не происходило.

– Давай трехгранник, – протянул руку лейтенант.

Витя кивнул, и пошел в свое купе, чтобы принести универсальный ключ. Константин отошел на шаг, и расстегнул кобуру.

Наконец, щелкнул замок, дверь отъехала в сторону. В проеме стоял высокий кавказец с коротко стриженой, но очень густой бородой.

– Чего надо, начальник? – снисходительно посмотрел он на наряд милиции, упершись руками в верхние полки. – Зачем спать мешаешь? Документы на посадке показывали, да?

– Я не знаю, кому ты там чего показывал, – сквозь зубы процедил лейтенант. – Документы. На всех. И быстро, я нервничаю.

– Зачем нервничать, дорогой! – осклабился кавказец с преувеличенным акцентом. – Сейчас все покажу. Вот мой паспорт, смотри, все в порядке. Я добропорядочный гражданин великой России!

Борис скрипнул зубами, чтобы не отреагировать на глумливые речи кавказца. Он повертел в руках новенький паспорт на имя Руслана Дикаева. Чистенький, совершенно необмятый, фотография владельца словно сделана пятнадцать минут назад.

– Нулевый аусвайс. Давно с гор слез, душок? – неприязненно поинтересовался Борис, исподлобья разглядывая Дикаева.

– Зачем так скажешь, командир? – расхохотался Руслан, показывая ряд белоснежных зубов. – Духом называешь, душманом. Душман – это враг. А какой я враг? Я друг. Я хороший. У меня и фамилия такая – Дикаев. Дика – по-чеченски значит «хороший».

– Из тебя чеченец, как из хрена – долото, – усмехнулся в ответ Борис. – На морду похож, а акцент правильно сделать не научился.

Паспорт выглядел настоящим, но одного старлей не мог понять – если этот Руслан не тот, за кого себя выдает, то какого черта он сделал такой паспорт? Кто в России в здравом уме будет выдавать себя за чеченца, не будучи таковым? Ну да, мы все россияне, один народ и все такое… Но ведь при слове чеченец делает стойку даже диванный Йорк-терьер!

Он сложил паспорт, но возвращать его не спешил.

– Документы остальных где?

– Командир, – печально попросил Руслан, – Зачем остальные? Они в сумке глубоко. У Бека с собой – но он спит, зачем будить? – он выразительно посмотрел на верхнюю полку, где, закутавшись в одеяло с головой, действительно кто-то спал.

– Я что, шутки с тобой шучу что ли? – рассердился Борис. – Быстро все документы на стол! Доставай свою сумку! И ты прекращай дрыхнуть!

Он зашел в купе, втолкнув туда Руслана, и бесцеремонно хлопнул по ногам спящего. Костя шагнул вперед, занимая место в дверном проеме, чтобы подстраховать старшего товарища. Спящий заворочался на своей полке, закряхтел, неразборчиво ворча из-под одеяла.

– Командир, давай так – тысяча рублей, и мы не открываем эту сумку?

Борис холодным взглядом окинул «Якубовича».

– Ладно, понял, – засмеялся тот. – Мало, конечно. Тысяча долларов!

Взгляд милиционера совершенно заледенел. Он легким движением расстегнул клапан кобуры, и положил руку на рукоять пистолета.

– Ой-ой, не надо! Не надо пистолет! Я пугаюсь, – засмеялся «чеченец». – Шутка это была, у русских совсем нет чувства юмора. Все сейчас тебе покажу, сам смотри, мне даже приятно, когда мент мои грязные носки смотреть будет.

Он бросил сумку на нижнюю полку, уже с вызовом глядя на старлея, и потянул на себя молнию замка.

Борис отпустил рукоять пистолета, шагнул глубже в проход, наклонился над сумкой, чтобы в полутьме рассмотреть содержимое. Костя тоже сделал шаг, но уже назад, занимая позицию вне досягаемости «жителей» купе. Витя положил ключ-трехранку в карман, видя, что все развивается, как положено.

В сумке что-то матово поблескивало. Еще не веря себе, Борис наклонился еще ниже.

«Так глупо попался», – понял он, рассмотрев то, что было в сумке. Шансов не было. Но он все же рванулся назад, одновременно разгибаясь и выхватывая пистолет. Он даже не понял, что было раньше – гром, раздавшийся сверху, или молния полыхнувшая в глазах и тут же сменившаяся чернотой.

А Костя и вовсе ничего не увидел. Вот старлей наклоняется над сумкой, бородатый коротко командует, и тут же что-то раскаленным прутом прожигает грудь… и невозможно сделать вдох…сердце сжимается в комочек и застывает, не в силах разжаться… полосатый коврик вдруг оказывается перед самыми глазами… а потом стремительно улетает в бездну…

– Бек! – рявкнул Руслан, когда милицейский старлей понял, что сумка набита оружием.

«Спящий» пружиной поднялся на полке, сбрасывая простыню. В его руке уже был зажат пистолет. Милиционер распрямлялся прямо под его удар. Рукоять «Макарова» врезалась в беззащитный затылок старлея, обрушивая его на пол, в проход между полками, под ноги Дикаеву. И в то же мгновение, даже не изменяя положения руки, Бек дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы почти слились в один, две пули пробили грудь сержанта Кости. Он даже не вскрикнул, только ноги подкосились, и сержант снопом повалился на пол.

Все произошло в какие-то доли секунды. Витя оцепенел, и только таращился во все глаза. Костя еще даже не коснулся пола, а в коридор уже выскочил человек с пистолетом в руке. Через секунду еще двое. Последним появился Руслан. В его руке была рация, а вторая сжимала маленький автомат.

– Вперед! – скомандовал он уже в спины бегущим по коридору бойцам. Им не нужно было приказывать. Похоже, все роли давно были расписаны и вызубрены. Руслан поднес рацию к губам. – Всем! Начали!!!

Рация захрипела, выдавая ответы «расчетов». Это удовлетворило Руслана.

Первым по коридору несся молодой парень с тонкими дудаевскими усиками. Он рывком распахивал двери купе, ни на секунду у них не задерживаясь, и сразу дергал ручку следующего.