Книга жизни (сборник) - Рафаил Смолкин

Гораздо позднее, когда я уже был сформировавшимся взрослым человеком, я услышал, как мой почти родственник, считавший себя похожим на русского человека, обращаясь к своему внуку, являвшимся продуктом смешанного брака его дочери еврейки и русского зятя, говорил громким голосом, чтобы его слышали все, кто находился на пляже:

– Костя, ты русский человек, а боишься отходить далеко от берега. Нет, ты не должен бояться, ведь ты русский человек.

Таким способом он, хотя и на короткое время, удовлетворял свое жгучее и тайное желание, быть русским.

Разочарование в теории Дарвина. Макашовы

Со временем мне стало жаль тратить даже словесную энергию на переубеждение антисемитов, так как я перестал верить в эволюцию человекообразных и теорию Дарвина. Я до сих пор считаю, что единственно, в чем человекообразные преуспели, это научились носить одежду и убивать.

Вот и сейчас мне показалось, что Макашов в военном мундире прошел мимо меня. Я даже вздрогнул. Говорящий Макашов. Я вспомнил «Нос» Гоголя, который выдавал себя за чиновника. Всего лишь один нос и ему верили, что он человек. Насколько проще это примату Макашову, который жидится и этим еще и внешне очень похож на человекообразное! Рассказывали, что Макашов даже умел читать вслух, и это позволило ему стать генералом и депутатом в Думе от народа. Радея за обороноспособность страны, Макашов предлагал всем лицам, включая президента страны, проходить военную переподготовку: как на Украине говорили: – усим.

В узком кругу, гордясь, что он освоил чтение вслух, Макашов хвастался, что научит этому и президента, включая строевую подготовку. Макашова вяло слушали депутаты, не возражая и не одобряя его словесный понос. Его предложения не были оформлены в виде законов и заглохли. А жаль!

Картины детства

Возвращаясь к послевоенному времени, я почему-то вспоминаю прививки от кори, скарлатины и каких-то других заболеваний. И, как правило, после этих болезненных прививок я заболевал именно теми болезнями, от которых делались прививки. Врачи говорили одно и то же, заявляя, что, если бы мне не сделали прививки, то я все равно заболел бы этими болезнями и они протекали бы у меня тяжело. Кто не верит, пусть попробует проверить.

По ночам, а иногда даже и днем, в послевоенном городе происходили ограбления. Однажды к дому, соседнему с нашим, приехали ночью на машине грабители. Окружив дом, они начали ломиться во входную, довольно массивную дверь. Все это сопровождалось угрозами убить всех жильцов, если они дверь добровольно не откроют.

У соседа оказалась спортивная винтовка, из которой до пяти утра они отстреливались. Наличие винтовки несколько осложнило задачу бандитов и слегка притушило их решительность. Многократные попытки жильцов из соседних домов вызвать милицию ни к чему не привели. Милиция приехала через два часа после отъезда грабителей.

Точно также вела себя милиция и в других случаях ограбления. Ни разу не было случаев оказания милицией своевременной помощи людям, подвергающимся насилию.

В темных переулках бандиты ночью спокойно грабили и раздевали случайных прохожих, неизвестно из какого любопытства или наглости посмевших туда пожаловать. Не редки были грабежи днем. У всего народа на глазах днем раздевали и грабили облюбованных случайных людей. Мимо, несмотря на мольбы терпящих бедствие людей, трусливо семенили или пробегали прохожие. Милицию в таких случаях днем с огнем было не найти.

Я помню детей, нагло пристававших к прохожим с просьбой дать денег или закурить.

С такими детьми взрослые боялись связываться, так как знали, что за детьми могут наблюдать бандиты, и они, под поводом защиты детей, начнут грабить взрослых. В городе ходили слухи, что в пирожках с мясом иногда обнаруживают отдельные фрагменты частей человеческого тела (пальцы детские, ногти и т. п.).

Постоянные амнистии уголовников, приуроченные к праздникам, приводили к тому, что не успевшие отсидеть даже минимальный срок, бандиты выходили на свободу. Это обстоятельство усиливало чувство безнаказанности у людей, совершавших уголовные преступления.

Положение в городе достигло кульминации, когда на центральной улице города смертельно ранили начальника милиции. Он лежал на асфальте и молил о помощи прохожих. Но тщетно.

Этот случай кого-то из более высоких начальников вывел из себя. В результате милиция начала действовать и арестовала какую-то банду. Но самое главное весь состав милиции был заменен новым, и эти меры в какой-то степени снизили криминогенную обстановку в городе.

Быт и американские подарки

Быт обычного советского человека был ужасен. У моего отца были два комплекта одежды: одна рабочая, в которой он ходил на завод, другая точно такая же как и рабочая одежда – парадная, состоящая из таких же, но только чистых: телогрейки, рабочих брюк и спецовки, которые предназначались для ношения в свободное от работы время и во время праздников. В парадной одежде отец ходил дома и в гости.

Одним из чудес тех лет была раздача простому советскому народу американских подарков, которые после предварительных многократных переборок этих самых подарков начальством, депутатами, партийными и советскими органами, КГБ и прочими слугами народа, превращались в хлам, после чего попадали в руки простых трудящихся и интеллигенции в СССР.

Сгущенка засахаривалась, распарованные в результате многократных переборок женами начальства и прочих слуг народа, чулки были настолько разные, что их невозможно было носить. Найти недостающий чулок в перемешанном товаре, было практически невозможно. Народ рылся в этом хламе, пытаясь хоть что-то себе выбрать, и ругал американские подарки к радости партийных органов и КГБ, умело вносивших идеологию даже в хорошие вещи. При этом партия и КГБ старались извлечь двойную выгоду из подарков: вызвать злобу у советского народа к американскому народу, а с другой стороны хоть как-то одеть советский народ за счет этого же американского народа. Американские подарки позволяли власть придержащим достичь сразу нескольких целей: снабдить настоящих хозяев жизни, то есть их же самих бесплатными качественными товарами, а с другой стороны вызвать недовольство у широких кругов народа американским империализмом, окарикатуривая помощь Запада СССР, слив в сточную яму пропаганды ложь, фабрикуемую в КГБ и партийных кругах.

Такого же качества были продуты, присланные американцами советскому народу. Засахаренная сгущенка, все сроки годности к употреблению которой вышли, пока она дошла до простого народа; окаменевшие и ставшие безвкусными сладости, которые, когда они были еще свежими, съела партийная и административная часть слуг народа.

А те продукты, которые слуги народа не успели съесть к моменту выхода их из срока годности к употреблению, были отданы народу, который все это доел. Поэтому ругал народ за товары и продукты американцев, под веселые улыбки лоснящихся и сытых партийных и административных работников, презентовавших свои объедки из подарков народу.

Из наиболее характерного в те времена явления, отмечу рост числа людей больных раком. Рак, как никогда прежде, косил народ и, как следствие этого, пущенные органами КГБ новые слухи, что американцы своими продуктами специально заразили советский народ раком. К этим слухам народ проявлял крайнюю восприимчивость. Они помогали и властям воспитывать ненависть к Западу, а, особенно к американцам.

В населении ощущалась боязнь возникновения новой войны. Американцев народ боялся и ненавидел одновременно. Советский народ, вынесший на своих плечах лобовой удар немецкой военной машины и, не поддающиеся описанию, лишения, был еще не готов, хоть и не признавался себе в этом, повторно платить жизнями на войне за трусость и глупость своих вождей, прятавших за усами свою глупость, неуемную кровожадность и бандитизм.

Денежная реформа и повышение жизненного уровня

После войны была проведена денежная реформа, а еще через некоторое время начались снижения цен раз в году на продукты питания и другие товары. Жизнь, которая была просто голодной, началась немного налаживаться. Снижение цен было с каждым годом все менее и менее значимым, пока не заглохло окончательно. Но не смотря ни на что, народ продолжал изнывать от умопомрачительной любви к Сталину.

Постоянная и несокрушимая надежда у народа, что еще немного и наступит лучшая жизнь. Это чувство усиливалось в летние теплые дни, когда листва деревьев, трав и цветов хоть как-то прикрывали убогость и серость окружающих домов, скрашивая голод. И при всем при этом неиссякаемая любовь к Сталину и уверенность, что он непрерывно занят вопросам улучшения качества жизни народа.

Я ходил в школу в залатанных брюках. Вспоминая своих одноклассников, я как бы снова вижу эту нищету во всем. Как одно из приятнейших событий в моей жизни каждый год – это получение в школе новых учебников перед началом нового года. Это было настоящим праздником. Моя мать, приучившая меня к чтению, с трудом выкраивала деньги на покупку книжек. Каждая такая покупка была для меня настоящим праздником, и перед сном новую книжку я клал на ночь в постель рядом с собой. Я засыпал рядом с новенькой книжкой в радостном и приподнятом настроении, весь переполненный счастьем.