Времена меняются - Нэн Эскуит

— Слава богу. Ты прекрасно все устроил.

Прежде чем ответить, он долго задумчиво смотрел на нее.

— Я не был бы так уверен. Мы могли бы классно повеселиться, если бы остались в Пальма-де-Майорке.

— Сомневаюсь. — Ровена уставилась в пыльное окно. — Последнее время мы только и делаем, что ругаемся.

— Давай не будем. Раньше ведь мы не ругались.

— Ты забыл. — Она продолжала созерцать однообразный коричневый пейзаж и скорее почувствовала, чем увидела, как Блейк передернул плечами.

— Только когда ты пыталась учить меня, что мне делать.

Ровена резко повернулась:

— Я никогда не пыталась учить тебя, что тебе делать. Я просто больше не могла переносить нервное напряжение. Я жила в постоянном страхе, что ты погибнешь. — Она бросила взгляд на его искалеченную руку. — Как чуть не случилось в прошлом году.

Блейк криво улыбнулся, разглядывая свои изуродованные пальцы:

— Значит, не пришло еще мое время. Впрочем, это только доказывает мою теорию. Сейчас нам не о чем спорить. Поскольку тебе, грубо говоря, на меня наплевать, ты не будешь переживать, если я сверну себе шею. Что, не так?

Серые глаза, непривычно светлые на загорелом лице, явно издевались над ней.

— Так, так. — Как же она устала! Слишком устала, чтобы спорить и даже просто разговаривать. Жара невыносимая. В машине духотища, воняет свиньями! Вдобавок эту колымагу жутко трясет. Вот-вот ее укачает.

Ровена провела рукой по горячему лбу. Сидеть было страшно неудобно — на спинку не откинешься, уж очень обивка подозрительная. И тут, как назло, на пути предательская колея. «Форд» запрыгал вверх-вниз, как детский мячик, и девушку с силой швырнуло в сторону — прямиком в объятия Блейка. Бесконечно малую долю секунды он крепко прижимал ее к себе, пытаясь сохранить равновесие, и сохранил — но только физическое, а не душевное. Ровене нестерпимо захотелось положить голову на его широкое плечо и вечно оставаться в плену его сильных рук. Желание это было настолько абсурдным, что девушка спешно отстранилась, заливаясь стыдливым румянцем и опасаясь, как бы Блейк не заметил ее минутной слабости.

— Извини, — отпуская руки, проворчал он. — Ничего не мог с собой поделать.

К своему ужасу, Ровена поняла, что вот-вот заплачет. Невероятно, но необъяснимая волна чувств нахлынула на нее со скоростью урагана, и бороться со слезами стало практически невозможно.

Блейк в замешательстве смотрел на нее.

— Эй, что случилось?

Не в состоянии вымолвить ни слова, Ровена только тряхнула головой, сжимая носовой платок в плотный комочек.

— Что тебя так расстроило? — наклоняясь к ней, заботливо поинтересовался он.

— Ни… ничего. Я просто устала. Было… было так жарко.

— Да, знаю. — В его голосе звучала тревога. — Ровена… — кладя руку ей на плечо, начал было он, но девушка быстро увернулась.

— Блейк, пожалуйста, не надо. Эта чертова колымага, — тяжело дыша, стала объяснять она, — меня совсем укачало. Я, пожалуй, дотяну до города, если буду молчать и прямо сидеть.

— Ну хорошо, извини, — хмыкнул он. — Бедная старушка Ровена.

Так они и ехали. Блейк — развалясь на сиденье, а Ровена — прижав ладонь ко лбу. Ей казалось, что так она утихомирит боль и бешеное сердцебиение.

«Форд» все прыгал по неровной дороге, распугивая стаи гусей и уток и оставляя за собой непроглядное облако пыли. Но вот наконец они достигли окраин Пальма-де-Майорки, и вскоре на горизонте показалась гавань с сотней кораблей, мирно дремлющих на якорях.

Как только автомобиль остановился, Блейк выпрыгнул наружу и помог Ровене сойти с высокой подножки.

— Тебе лучше? — все еще поддерживая ее под руку, спросил он.

— Да, теперь я в порядке.

— Скоро мы будем на корабле и выпьем по ведру воды со льдом.

Подошел Жозе, и они с Блейком о чем-то зашептались — один на беглом, красивом испанском, а другой — на его жалкой пародии. Ровена отвернулась к морю. На солнце поверхность воды блестела и переливалась серебром. В послеполуденном свете нежно-кремовые домики на берегу казались позолоченными. Все вокруг излучало мир и спокойствие. Даже не верилось, что всего пять часов вечера.

К этому времени к набережной пристал пассажирский катер. Ожидая своей очереди, чтобы сойти вниз, Ровена почувствовала на себе пристальный взгляд Блейка. Она вопросительно подняла брови. Блейк улыбался.

— Ну что, мы победили?

— Да, — неуверенно улыбнулась она в ответ.

— Эй, держи хвост пистолетом. Джефф все поймет, — попытался успокоить ее он.

Однако Ровена думала не о Джеффе. Она думала о том мимолетном мгновении в машине, когда ей страстно захотелось прижаться к Блейку, когда она поняла, что беспричинные горькие слезы вот-вот ее задушат.

— Как насчет стаканчика? — спросил Блейк, как только они ступили на палубу.

Ровена задумалась, но ответить так и не успела. Сквозь толпу только что прибывших пассажиров к ней продирался Джефф. Хмурый как туча, губы в ниточку, прищуренные голубые глаза пылают еле сдерживаемым гневом.

— Наконец-то ты удосужилась вернуться! — прошипел он. — Какого черта ты отправилась куда-то с этим Блейком?

— Джефф, мне ужасно стыдно, — затараторила Ровена. — Я знаю, ты волновался, но и нам пришлось несладко. Мы пришли не туда и прозевали машину, а когда нашли ту площадь, все уже уехали. Машины, автобусы — все.

На них уже бросали любопытные взгляды, и Джефф потащил ее в сторону. Блейк, оставшись ни при чем, секунду помедлил и пошел прочь.

— Извинения оставь при себе, — продолжал сердиться Джефф, — Луиза мне все рассказала. Очень жаль, что ты не считаешь нужным быть со мной откровенной.

Ровена в замешательстве уставилась на него:

— Что ты имеешь в виду? Я рассказала тебе все, как было.

Джефф нетерпеливо отмахнулся:

— Мне неинтересно, как вы остались одни. Думаю, вы этого очень хотели.

— Да с чего бы это? — возмутилась она.

— Потому что ты была с ним помолвлена, — спокойно ответил Джефф.

Ровена прикусила губу. Затем медленно отошла к перилам и уставилась на белый пенистый след от катера, бегущего обратно к берегу.

— Так вот что Луиза тебе рассказала, — медленно начала она.

— Это правда, правда? — начал допытываться Джефф.

Девушка тяжело вздохнула.

— Да, правда. — Она смело взглянула ему в глаза. — Джефф, извини. Я должна была тебе сказать.

— Почему же не сказала? — Его гнев угас, а в голосе звучало отчаяние и непонимание.

— Я думала, нам будет неловко и неудобно сидеть за одним столом. Думала, это испортит всем отпуск и создаст ненужное напряжение. Прости меня, — еще раз извинилась она.