Дочерь Божья - Льюис Пэрдью

— Непростая задача.

— Задача непростая, но выполнимая, — ответила Зоя.

Брови Талии поползли вверх.

— Ты что, знала такого мошенника?

— Ага, — кивнула Зоя. — В библейском смысле слова.

— О-о, подруга… — Лицо Талии просветлело. — Давай-ка сделаем перерыв. Я должна это услышать.

9

Одноэтажный мотель втиснулся на узкий шмат земли между латаным асфальтом Тихоокеанского шоссе и буерачистой набережной, уступами спускавшейся к пляжу. В сгущавшемся сумраке смутно мигала табличка «СВОБОДНО», тщетно стараясь завлечь постояльцев, которые обычно ездили по трассе № 5 в шести милях дальше в глубь материка, а останавливаться предпочитали в мотелях поновее, что липли к развязкам.

Портье, который час назад зарегистрировал Риджуэя, Страттона и всех остальных, теперь бесстрастно разглядывал сквозь пуленепробиваемое стекло проезжавшие машины, чьи фары бурили временные дыры в ткани тьмы. Если здесь по ночам всегда так оживленно, ему предстоит заселить разве что заблудшего автомобилиста, выбравшего не тот съезд с федеральной автострады и заехавшего слишком далеко на запад, да, быть может, морпеха с базы Кемп-Пендлтон неподалеку — с подружкой или чьей-нибудь женой. На что ему было глубоко наплевать. В конце концов, сдать он мог всего четыре комнаты.

Мотель был одним из тех заведений, от которых местные жители ждут, что они вот-вот закроются либо сползут в океан. Владельцы и портье сменяли друг друга постоянно, и ни один не задержался настолько, чтобы лично познакомиться с кем-то из местных. И уж точно никто не догадывался, что это здание с 1963 года имеет лишь одного хозяина — Агентство национальной безопасности США.

Портье выдал Страттону ключи от комнат со стороны океана. В спокойный летний день открывался дивный вид на побережье от Сан-Онофре до Оушнсайда, тихоокеанские волны, усеянные серферами, яхты и рыбачьи лодки. Но в этот вечер уходящий шторм все еще пробовал на прочность стены мотеля, свистя и завывая в щелях под дверью и в окнах. Шторы, которые Страттон сдвинул, чтобы не было сквозняков, мягко колыхались при каждом дуновении ветра.

— Черт вас побери! — орал Сет на Страттона. — Вы не имели права. Вообще никаких прав.

Это было сумасшествие. Сет Риджуэй снова и снова видел перед глазами эту сцену: салон лимузина, стонет от боли телохранитель Ребекки Уэйнсток на переднем сиденье, голова убийцы откидывается назад, лицо расслабляется, кровь, которую вытирают с лезвия складного ножа.

Сет сразу узнал Страттона. Но прежде чем он смог произнести хоть слово, чьи-то руки вытащили его из лимузина и перенесли в седан, ждавший неподалеку. Промокший и продрогший Риджуэй трясся на заднем сиденье седана, пулей летевшего от того места; за рулем сидел Джордан Хайгейт, напарник Страттона, сам Страттон сидел на переднем сиденье.

Хайгейт гнал седан на юг от Марина-дель-Рей. По дороге они заехали в торговый центр у Лонг-Бич, Страттон зашел и через полчаса вернулся с сухой одеждой, бумажным пакетом с туалетными принадлежностями и, самое главное, горячим кофе. Руки у Риджуэя так тряслись, что Страттону сначала пришлось поить его из чашки, как маленького.

В машине царила тишина. Хайгейт вел седан, профессионально объезжая забитые автострады. Сет напился горячего кофе, переоделся в сухое, но не спускал глаз со своего окровавленного халата с мокрой пачкой тысячедолларовых купюр в кармане.

Первые сорок пять минут Сет наслаждался жизнью, сухостью и теплом. Но по мере того, как его тело возвращалось к жизни, его все больше охватывало подозрение, а потом и гнев, когда Страттон с Хайгейтом объяснили ему, что работают на АНБ.

— Так значит, я не случайно встретился с вами в Цюрихе, — злился Сет. Шины шуршали по мокрой дороге. Он не сводил глаз со Страттона. — И вы следили за мной с моего возвращения из Цюриха.

— С того момента, как вы появились в консульстве, — кивнул Страттон.

— Вы использовали меня как наживку, ожидая, что кто-то клюнет, — сказал Сет. — Надеясь поймать тех, кто приходил сегодня к моей яхте.

Страттон кивнул снова.

— Черт бы вас взял, — кипятился Риджуэй. — Кто дал вам право играть Господа Бога в моей жизни?

— Здесь речь не идет о правах, — ответил Страттон у него за спиной в номере мотеля. — Мы через это уже прошли. Давайте обсудим все, когда вы справитесь, я надеюсь, с чувствами.

— Нечего здесь обсуждать, — бросил Риджуэй, повернувшись к Страттону, сидевшему на кровати. Хайгейт невозмутимо стоял у двери, пока Сет примерялся к размерам окон и дверного проема, оценивая свои шансы на побег. Страттон заметил.

— И не думайте, — сказал он. — Мы здесь как в сейфе. Стальные двери, пуленепробиваемые стекла, автономная подача воздуха. Дверь на электронном замке. Никто отсюда не выйдет, пока портье не нажмет на нужные кнопки, а он этого не сделает, пока я не дам ему нужный код. Никто не выйдет, никто не войдет… — Он уселся поудобнее. — Не вижу причин, почему мы не могли бы обо всем поговорить… О сотрудничестве…

— Ну вы и жук. — Качая головой, Сет подошел к Страттону. — Заперли меня в этой клетке и думаете, что я буду сидеть и запросто с вами болтать? — Сет помотал головой и отошел обратно. — Может, другие так и работают, мистер Страттон, но не я. Мне нечего больше с вами обсуждать.

— Но мы могли бы серьезно вам помочь, — настаивал Страттон. — Мы вам нужны, чтобы найти вашу жену.

— Вам стоило сказать мне об этом в Цюрихе. Тогда бы и посотрудничали, — рычал Сет.

— Но ведь это все уже в прошлом, — терпеливо продолжал Страттон. — К тому же тогда мы не знали того, что знаем сейчас.

— Могли бы тогда рассказать мне то, что знаете.

— Я не мог…

— Могли! — злобно рявкнул Риджуэй. — А с точки зрения любой морали и должны были.

Страттон погрузился в свои мысли. Вздохнул.

— Это был вопрос безопасности. — Сказал он это скорее самому себе. — Мне нужно было получать одобрения, подтверждения. Это было… это и сейчас секретное дело. Нужно время, чтобы получить все необходимые разрешения.

— Этот чертов пожар — секретное дело? — Сет вышел из себя. — Пропажа Зои не была секретом. Хер ли тут в бога мать вообще засекречивать?

— Не стоит богохульствовать, — тихо произнес Страттон. — Это ничему не поможет.

Сет недоверчиво посмотрел на Страттона и покачал головой.

— Послушайте, я знаю, вы в ярости, — снова начал Страттон, — и у вас есть для этого все причины. Как и для огорчений. Но лучший способ найти ее — наша совместная работа. — Риджуэй яростно помотал головой. — Я спас вам жизнь. Это чего-то стоит?

— Я был вашей приманкой. Вы меня вытащили из ситуации, в которую сами же и втянули. Вы вторгались в мою частную жизнь, прослушивали телефон, таскались за мной повсюду и следили за моей яхтой, чтобы поймать их. Кем бы они ни были. Вы проделали большую, заслуживающую доверия работу, в результате которой все, случайно исключая меня, погибли. С чего бы мне вам доверять? — Риджуэй опять помотал головой и сделал глоток кофе.

Страттон поднялся и подошел к кофейному столику. Потянулся за пластиковым стаканчиком, затем передумал, бросил стаканчик обратно и устало опустился в псевдоскандинавское кресло рядом. Потер ладонью лицо и откинулся на спинку.

— Стоило оставить вас этому живодеру, чтобы он вывалил ваши потроха рядом с шоферскими.

— Может, и стоило, — быстро ответил Сет. — Потому что от меня вам не будет никакой пользы.

Страттон устало покачал головой.

— Что это должно быть? — спросил он.

— Для чего?

Страттон прикрыл глаза и скорчил кислую мину. Потом глубоко вдохнул и протяжно выдохнул.

— Что нужно сделать, чтобы вы согласились работать с нами?

Сет мрачно покачал головой, беря кофе, и сел на другую кровать напротив Страттона.

— Вы не понимаете, — сказал Сет. — Я вам не доверяю. А я не работаю с теми, кому не доверяю.

— Мистер Риджуэй, я уважаю ваши принципы, — возразил Страттон, — но мир не в состоянии себе их позволить. Мы впутались в то, что может повлиять на стабильность во всем западном мире, и в ваших руках может оказаться ключ. А вы предпочитаете цацкаться со своими ненаглядными принципами, пока весь остальной мир катится в тартарары!

Риджуэй закатил глаза, вскочил с кровати и вновь подошел к кофейному столику.

— Вы — маньяк, — сказал он. — И друзья у вас такие же. — Он долил себе кофе в пластиковый стаканчик. — Я не впервые слышу от людей эти слова. «Ой, мы сейчас не можем позволить себе принципы», — передразнил он Страттона. — У власти бандиты и психопаты. В исключительное время нужны исключительные люди. Так говорили фашисты, коммунисты и все ультраправые диктаторы… Я слышал это в участке, на улице, на военных сборах. Я даже серьезно об этом думал. Порой меня так и подмывало действовать вне закона, защищая то, что я считал справедливостью, но это превращало меня из полицейского в бандита. Можно быть только тем или другим. Совмещать не получится. Страттон, вы же сами вроде копа. Может, стоит начать действовать, как они.