По лезвию ножа, или в погоне за истиной - Максим Окулов

— Ты опаздываешь, — был ответ на мое приветствие, — на первый раз я тебя прощаю, но это в последний раз, понял?

— Понял, — опешил я.

— Садись. Ну, как твоя шмара?

— Кто?

— Ну, телка твоя, из-за которой ты вчера чуть не повесился.

— А-а-а-а… Бегает за мной как привязанная, только мне она уже не нужна, тошнит от нее.

— Ну это ты зря! Чем больше телок у тебя в жизни будет, тем лучше. Тебе теперь надо копить магическую энергию, а секс в этом смысле очень эффективен, после инициации я тебя научу, как правильно поступать. Твоя инициация состоится через месяц 27 апреля, в следующее полнолуние. За это время тебе надо многое успеть. Вот здесь… Что такое? — спросил Мастер, видя мое замешательство. — Что-то хочешь сказать?

— Да, Мастер. Я хотел сказать, то есть спросить… Ну… В общем… Вы так говорите обо всем, как будто уже все решено, — робко промямлил я.

— Что решено?! — тон Мастера не предвещал ничего хорошего.

— Ну то, что я… Ну буду членом «церкви», пройду инициацию и все такое… — мой голос упал, я чувствовал себя тараканом, застывшим под тапком хозяина.

— Ах вот ты о чем! А кому я вчера говорил о том, что обратного пути не будет? Кто мне вчера тут пускал сопли о разбитом сердце и о желании умереть? Не ты?! — Мастер, казалось, стал в несколько раз больше, нависая надо мной огромным зловещим исполином.

— Я… я…

— Ты мразь! Понимаешь? МРАЗЬ! Вонючая и жалкая, находящаяся полностью во власти комплексов, навязанных дебильным людишкам мерзкими хрюсами[10]! Ты сейчас полное ничтожество, а я, великий Варгот, трачу на тебя свое время, пытаюсь сделать из тебя настоящего человека, даровать тебе бессмертие, наполнить твою никчемную жизнь смыслом! Что-что ты там блеешь, козел?! Что ты хочешь мне сказать?

Из моих глаз хлынули слезы, я уже давно так не рыдал: в голос, с потоком слез.

— Я не отказываюсь, — выдавил я сквозь всхлипывания, — просто мне хотелось как-то подумать, все взвесить… Простите, Мастер…

— Простите… Ты это мне говоришь?! Ха-ха-ха-ха-ха-ха, — опять зашелся он жутким смехом, — за прощением иди к хрюсам, у них Распятый всех прощает, сатана же справедлив! Если ты послужил ему, то будешь награжден! Если же провинился, то расплата последует обязательно! Значит, так! — последовало после длинной паузы. — Чтобы раз и навсегда расставить точки над «i». У тебя теперь две дороги. Первая — это стать членом церкви, пройдя инициацию, и далее выполнять все мои указания. Я обещаю тебе, что ты станешь великим сатанистом — это открыл мне мой наставник. Ты научишься управлять людьми, одним только словом ты сможешь подчинить себе любого человека, одним лишь словом ты сможешь убить. Ты станешь бессмертным, ты станешь богом! Вторая дорога гораздо короче. В случае твоего отказа в назначенный день твоей инициации ты будешь принесен в жертву сатане. Решай! У тебя есть 5 минут.

В голове моей воцарилась абсолютная пустота. От Мастера исходила нечеловеческая сила, я сидел абсолютно безвольный и раздавленный. Что я мог решать?

— Я согласен, — тихо сказал я.

— С чем ты согласен, — серьезно спросил Мастер.

— Я согласен стать членом «церкви».

— Ну что же, ты принял разумное решение, поздравляю тебя, Зергос, — губы Мастера тронуло подобие улыбки, глаза же оставались холодными. — Вот тебе литература, прочитай внимательно, будут вопросы — спрашивай, не стесняйся. Это все ты должен изучить до инициации. Это важно, но это не главное. Перед инициацией ты должен выполнить обязательное для всех задание — без этого ритуал просто невозможен.

— Что я должен сделать? — со страхом проговорил я.

— Не бойся, — засмеялся Варгот, — убивать тебе никого не придется… пока, — лицо его враз посерьезнело. — Тебе надо будет добыть крест. Надо насильно снять крест с православного священника. Понимаешь, это очень символично! Мы с ним немного поработаем — сам увидишь! — Варгот зашелся громким смехом, — А потом он станет твоим талисманом. У каждого нашего брата и сестры есть такой.

— Я постараюсь.

— Уж постарайся. Теперь мне пора идти, держим связь через Локи. Как она тебе? Понравилась? — меня передернуло от сальной ухмылочки, Варгота. Он поднялся, собираясь уйти.

— Варгот, постойте, можно попросить вас о помощи?

— Что ты хочешь, — Мастер сел обратно на стул.

— Моя бабушка заболела, инсульт, она переживала из-за меня, можно ей как-то помочь?

— Зачем? Твоя бабушка — отработанный материал, туда ей и дорога, она для нас совершенна бесполезна.

— Но она единственный близкий мне человек, — опешил я.

— Запомни! Сейчас у тебя единственными близкими людьми являются «братья» по «церкви», а всех остальных пошли… Подсказать куда? — с этими словами он, не прощаясь, вышел.

В глубокой задумчивости я доехал до дома. На душе было по-прежнему скверно. Кроме того, я очень переживал за бабушку. В больнице сказали, что ее состояние пока без изменений. Около 10 зазвонил телефон, с большим удивлением я услышал голос Локи.

— Откуда ты узнала мой номер?

— Мастер сказал.

— А он откуда узнал? Я ему не говорил.

— Мастеру ничего не надо говорить, он все знает сам, — голос Локи был по-прежнему безразличным. — Ты чем занимаешься? Не хочешь придти ко мне?

— Давай лучше ты ко мне, у меня отдельная квартира, без соседей, а бабушка в больнице, видимо, надолго.

— Хорошо. Ты меня на одну ночь приглашаешь или мне собрать кое-какие вещи?

— Собери.

— Хорошо, диктуй адрес.

Жизнь вошла в новую для меня колею: завтрак, школа, от нечего делать стал помогать Локи — покупал продукты для жрецов и Мастера, вечером ужин, ночью секс… Бабушке стало получше, она пришла в себя, но никого не узнавала, говорить не могла.

28 января 1998 года, Москва

Мы со Стасом шли по тротуару вдоль Ломоносовского проспекта, думая каждый о своем. Справа за высоким решетчатым забором виднелся корпус, в котором арендовал помещение для своего банка Петр Михайлин. Свернув с тротуара в широкие ворота, мы продолжили свой путь по тропинке, пересекающей красивый сквер. На улице было пасмурно, редкими пушистыми хлопьями шел снег. Только я сделал шаг на узкую дорожку, проходившую вдоль корпуса, куда и лежал наш путь, как слева меня кто-то окликнул:

— Денис! Сынок!

— Мама! — я буквально остолбенел. Мама, одетая в старомодное черное пальто с лисьим воротником, быстрым шагом направлялась в мою сторону. На ее лице отразилось невероятное отчаяние и страх.

— Мама, но как же… ты же… — забормотал я.

— Сынок! Берегись!

Вдруг за моей спиной раздался рев двигателя. Я обернулся и увидел буквально в пятнадцати метрах от себя несущийся в мою сторону большой черный джип. В самом его внешнем виде была неотвратимость… Неотвратимость смерти…

Что-то мелькнуло слева от меня, и я увидел маму, бегущую в сторону джипа с вытянутыми вперед руками.

— Не сметь! — раздался ее властный крик. Я стоял и не мог шевельнуться. Через мгновение джип должен был раздавить маму.

— Не-е-е-ет! Что есть мочи закричал я, — мама не шевельнулась, а джип вдруг встал как вкопанный, закрутился вокруг своей оси, ускоряясь с каждым мгновением, и растаял как дым.

Мама обернулась ко мне, лицо ее было печально.

— Сынок, тебе угрожает опасность. Беги! Беги как можно дальше! — почти прокричала она последнюю фразу.

— Дэн! Дэн! Проснись! — донесся до меня голос Стаса. Я резко сел на кровати, вытирая испарину со лба. Дыхание было прерывистым. — Ты чего? Напугал меня до смерти! — Стас стоял возле моей кровати в трусах и в тапочках на босу ногу.

Обхватив голову руками, я медленно приходил в себя. За окном, кажется, уже рассвело, было пасмурно, шел редкий снег.

— Сколько времени, Стас? — спросил я внезапно охрипшим голосом.

— Восемь утра. Я в туалет пошел, иду себе обратно, думаю, сейчас еще немного подремлю, а тут твой душераздирающий крик. Приснилось что?

— Да, Стас, приснилось. Мама во сне спасла меня от огромного черного джипа, который собирался меня раздавить у дверей офиса «Опус-банка». Слушай, дай мне минуту в себя прийти, ладно? — Стас встал и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

«Что же теперь делать?» — пытался сообразить я. Это не было обычным кошмаром. Ощущение реальности происходившего преследовало меня до сих пор. Я никогда не верил в мистику, а на сны старался не обращать внимание, но то, что произошло сегодня, было явно чем-то особенным. Тяжко вздохнув, я не спеша оделся и пошел умываться.

Водные процедуры слегка освежили меня, я поставил чайник на плиту и заглянул в комнату Стаса. Тот лежал под одеялом, прикрыв глаза.

— Стас, мы завтракать-то будем? — тихо спросил я.

— Не царское это дело — завтраки готовить, — пробурчал он.