Штрафной удар - Фридрих Незнанский

— Да почему это так важно, Денис?! — заорал Максимов, и его подруга в спальне жалобно взвизгнула. — Двенадцать, тринадцать — какая, к лешему, разница?!

— Боюсь, это важно, Сереженька, — вздохнул Денис, — боюсь очень важно, имею я такое подозрение. Кто-то уже воспользовался этим пистолетом один раз. Тебе придется подтвердить, что, войдя в твою квартиру, я не разряжал оружие и не прятал один патрон. Понимаешь?

Максимов кивнул.

Глава третья

Через двадцать минут приехала опергруппа. Криминалисты занялись своим делом на том месте, где была драка, оперативники допрашивали свидетелей — Дениса, Максимова, его гостью. Еще четверть часа спустя приехал следователь Нефедов.

Денис вместо приветствия хмуро сказал ему:

— Уже есть результаты баллистической экспертизы?

— Вы о чем? — удивился Нефедов.

— Рябов был убит из браунинга модификации «зиг-зауэр»?

— Ну знаете! — прошипел Нефедов, оттаскивая Дениса за локоть подальше от экспертов и всех остальных. — Что вы себе позволяете? Хорошо иметь дядю генерала, да?! Можно получить доступ к чему угодно, да? Это вам так с рук не сойдет! Я такую телегу накатаю!

Денис устало вздохнул:

— Да уймитесь вы. Мой дядя тут ни при чем. Он вообще самых честных правил, если хотите знать. Зачем лезть в бутылку? Вам же предлагали, Анатолий Анатольевич, со мной сотрудничать, помните? Такой странный человек, следователь Генпрокуратуры Турецкий. А теперь что получается? На меня нападают среди бела дня, точнее, среди черной ночи, а вы, зная, что я был последним, с кем Рябов контактировал, не предприняли никаких мер для обеспечения моей безопасности. Вдумайтесь, Анатолий Анатольевич! Как-то это, — Денис поискал на потолке подходящее слово, — …некомпетентно.

Нефедов даже задохнулся. Краска отлила у него от лица, Денис никогда не видел, чтобы человек так мгновенно бледнел.

— Ну нет! Вы мне мозги не запудрите! Вам меня не провести! — зашипел следователь. — Как вы угадали модификацию браунинга, вы что, такой специалист?!

— О господи, — устало сказал Денис. — Какого еще черта вам надо? Может, арестуете меня за то, что я в оружии разбираюсь?! Ну так слушайте. — И Денис произнес скороговоркой, словно рэппер: — Пистолет, с которым на меня напали, — это браунинг «зиг-зауэр», разработан для нужд спецподразделений. Тип: самозарядный пистолет. Патрон: девять на девятнадцать миллиметров типа «парабеллум». Вес без патронов: ноль восемьсот восемьдесят два грамма. Размеры в миллиметрах: длина — двести, длина ствола — сто тридцать шесть. Начальная скорость пули — триста пятьдесят метров в секунду. Достаточно?

Нефедов озадаченно почесал подбородок:

— А какое у вас оружие, покажите.

— Как же я его покажу?!

— Ах да, по вашим словам, оно осталось у нападавшего… Ну так какое все же?

— «Глок».

— Это еще что?

— Австрийский пистолет, — пожал плечами сыщик. — Странно, что вы не знаете. Очень популярная в Европе модель.

— Первый раз слышу.

— Он появился в начале восьмидесятых. Внешне напоминал детскую игрушку, хотя уже тогда имел классические патроны типа «парабеллум».

— Тоже девять миллиметров?

— Ага. Потом появилась модель серьезней, вот ею я и пользуюсь.

— Калибр?

— Сорок пятый, как говорят американцы.

— Иначе говоря, одиннадцать сорок три миллиметра? Ни черта себе, им же можно быка завалить!

— Это верно. Дульная энергия лишь вдвое уступает укороченному АКС.

Нефедов все записывал.

— Я проверю ваши слова, — предупредил он.

— Да на здоровье. Если вы найдете этого типа, а заодно и мое оружие, я буду счастлив. Но честно говоря, не жалко им и пожертвовать, учитывая, что из этого вот браунинга, — Денис кивнул на пистолет, который один из криминалистов упаковывал в полиэтиленовый пакет, — и застрелили Рябова. Готов поспорить, что из него.

— Я… но как… да с чего вы взяли, что это тот самый пистолет?!

— Какой-то детский вопрос, — пожал плечами директор детективного агентства. — Он же напал на меня. Я столкнулся с ним лицом к лицу, забыли?

— Да с кем? С кем вы столкнулись?

— Как — с кем? Это был Деревянко, водитель Рябова. Это же его браунинг.

Следователь Нефедов онемел, и, казалось, надолго. Денис даже забеспокоился.

— Знаете что, — сказал он, — давайте поднимемся ко мне.

В квартире Дениса Нефедов пришел в себя после большой чашки кофе и снова насел на Дениса:

— Но почему же он не выстрелил?

— Может, не успел выстрелить? — предположил Денис.

— Допустим… Но… ведь у него же была фора во времени, — напомнил Нефедов. — Денис Андреевич, вы же свой пистолет с предохранителя сняли!

— Все объясняется просто: я укусил Деревянко за палец правой руки, вот фора и сошла на нет. Я же вам говорил про это.

— Да, действительно. Можно мне еще кофе? У вас хорошо получается.

— Чему тут получаться, — удивился Денис. — Это растворимый. Засыпай да лей воду.

Раздался звонок.

— Это кто? — подозрительно спросил Нефедов.

— Деревянко вернулся, пистолетами поменяться, — объяснил Денис, направляясь к двери. Но, не найдя понимания на серьезной физиономии следователя, сжалился над ним и сказал: — Любимая девушка, не волнуйтесь.

Денис вернулся на кухню в сопровождении начальника Московского уголовного розыска генерал-майора милиции Вячеслава Ивановича Грязнова, а попросту — своего дяди.

Нефедов почувствовал себя неуютно, инстинктивно привстал, хотя внутренне был против этого, да так и застыл в неудобной позе. К счастью, Грязнов-старший сделал демократично-успокаивающий жест рукой: сидите, мол, мы же по-домашнему. Он был в вельветовых джинсах и спортивном свитере.

— У меня кое-что есть на вашего Буратино, — сообщил «дядя самых честных правил», заглядывая в холодильник и морщась при виде батальона баночек йогурта.

— Буратино? — не поняли Денис и Нефедов.

— Ну Деревянко этого, какая разница? Все равно ни хрена он не Деревянко. Подлесный его фамилия. Профессионал. Сказал бы — киллер, да не совсем. Самые разные штуки делает. В общем, из тех, знаете, что отработанное оружие не выбрасывает — это, дескать, вчерашний день, а оно, оружие, еще пригодиться может…

Денис подмигнул Нефедову: слышали?

— Я тут, кстати, Дениска, надумал диссертацию написать на эту тему. «Принципиально новый подход криминальных структур к классическим видам оружия и спецтехники», как, звучит?

— Дядя Слава, не отвлекайся, что с этим Подлесным?

— В основном его услугами воровской мир пользуется, нет у нас данных, чтобы он заказы серьезных людей выполнял. Возможно, это первый случай. Кличка у него Раптор.

— А почему Раптор? — спросил Нефедов.

— Так называется средство от тараканов. Видимо, это свидетельство его эффективности, что ли.

— Это средство не так давно появилось, — заметил Денис. — А кличка? Он свеженький, что ли?

— Рубишь фишку, — одобрил дядя. — Раптор наш, как раньше говорили, — молодой специалист. Действительно, недавно на московском горизонте появился, но уже несколько звучных дел за ним числится. Разумеется, данные все никакими доказательствами не подтверждены, иначе бы он у меня уже на нарах тараканов травил. Но дело не в этом, а в том, кто его сперва в «Буревестник» засунул, а потом к тебе, Дениска, приставил.

У Дениса голова шла кругом, и виной этому был не только неуловимый Раптор, приложивший его о каменный пол подъезда. Чертов футбол! Каким боком бандиты имеют к нему отношение? Каким образом они воткнули в «Буревестник» своего человека?! Почему он убрал тренера? Догадывался ли Рябов, кто его возит?

— А на вашем месте, Нефедов, — сказал Грязнов-старший, — я бы сконцентрировал все усилия на поисках этого Раптора. Не забывайте, что он был водителем Рябова несколько месяцев, прежде чем его убил. Он работал, как засланный шпион. Это очень странно, вы не находите?

Филе Агееву снились странные сны. Он отчетливо понимал, что дело происходит не наяву, но почему-то не находил в себе сил проснуться, хотя происходящее нельзя сказать, чтобы было уж очень приятным. Филя точно помнил, что давеча ужинал он отличным омлетом с ветчиной. И вот скорлупа, покрывавшая яйца (четыре штуки), из которых был приготовлен этот омлет, каким-то немыслимым образом вылезла из мусорного ведра, которое Филя, как всякий уважающий себя холостяк, поленился вечером вынести, и облепила его с ног до головы. Почему-то скорлупы вполне для этого хватало. Филя подумал, что его физические кондиции, конечно, вполне скромны по сравнению, скажем, с Денисовыми или тем более если взять Демидыча, но все равно это уж было как-то совсем оскорбительно! Скорлупа от четырех яиц не давала ни двигаться, ни дышать, более того, она начинала на Филе как бы смыкаться, и трещины зарастали с противным звуком. Яйцо становилось все более и более цельным.