Постигая Вечность - Светлана До

– Ты знаешь, что ей плохо сейчас – раз горюешь?

– В том-то и дело, что не знаю. Но думаю, она должна находиться если и не в самом раю, то где-то в его окрестностях. Лично меня бы такой вариант устроил – в окрестностях воздух чище и нет толкотни.

– Ты полагаешь, в раю так уж тесно?

– Полагаю, что не очень. Праведников – раз, два и обчелся. Да и как им сохраниться в такой окружающей среде – только если удалиться в монастырь или стать отшельником. А вот грешникам – ничего не стоит, и удаляться никуда не надо. Все вокруг к этому располагает. И уж ад-то точно переполнен.

– На самом деле абсолютных праведников, так же как и грешников, – меньшинство. Ад и рай – места не густонаселенные. Но эти полюса разделяет промежуточное пространство со множеством градаций, куда и помещается остальное человечество.

– Промежуточное пространство? Впервые слышу. А сортируют и распределяют людей по месту их назначения на Страшном суде?

– Никого не будут сортировать и распределять. Справедливость, отсутствием которой ты так удручаешься, – фундаментальный принцип мироздания. И каждый окажется именно там, куда шел. Кто-то в ад, кто-то в рай, кто-то в промежуточное пространство.

– Ад и рай я еще могу себе представить. И хотя никто оттуда не возвращался, различные описания совпадают – райские кущи и адские костры подземелья. Но все-таки тот, следующий мир – не земной, и пейзажи должны быть не земными. – Мой собеседник слушал, не перебивая. – Но он также и не телесный, и ощущения должны быть не телесными. Так что же отправляется туда? В вечность? Душа?

– В вечность отправляется сущность.

Сущность… сущность… истинная сущность, гнилая сущность – выплывали из памяти опреде-ления.

– Сущность – то, каков человек де-факто, – подсказал он.

– То есть на самом деле?

– Именно. И она не всегда идентична тому, каким он хочет казаться – его личности. Часто между сущностью и личностью человека – различные дистанции. А иногда эти образы и вовсе антиподы. Истинные помыслы человека обычно противоположны тому, что он демонстрирует. За спиной – предает, за глаза – клевещет, дружит – завидуя, обнимается – ненавидя.

– Хорошая мина при плохой игре, – подытожила я.

– Совершенно верно. Маскируя добродетельной личностью свою истинную гнилую сущность. И никем не уличенный, наивно полагает, что ловко всех провел. А провел самого себя. Ведь такая мишурная личность, как блестящий фантик, вводит в заблуждение, скрывая червивую конфету. Но фантик всего лишь бумажка, которую, развернув и скомкав, выбрасывают, разоблачая содержимое во всей красе. Так и смерть срывает с человека камуфляж личности. И в момент великого перехода перед лицом Вечности сущность предстанет обнаженной и ужаснется! Сама себе и разверзнувшейся бездне отчаяния от осознания дурно прожитой жизни и невозможности это исправить.

– Похоже на апокалипсис.

– Это и будет апокалипсис. Но не конец света, которого так страшатся люди – сколько поколений сошло и еще сойдет прежде его наступления. А индивидуальный апокалипсис не избежать никому.

– То есть для нас конец света – это смерть человека, в котором мы, а моя смерть – конец света для тех, кто во мне, – уточнила я.

– И в этот момент истины человек окажется перед всеми, кого знал, как на ладони. И, уличенный в своих злодеяниях, опустится на самое дно мучительного стыда и раскаяния. Он сам станет и стыдом, через который не прошел в жизни, и страданием, которое причинял другим. И испытания эти будут непрерывны и нескончаемы.

– М-да… Как говорится, что посеял, то и пожал. Хотя такого даже врагу не пожелаешь… Однако не все верят в загробную жизнь: если бы люди хоть слегка, намеками были осведомлены, какая «геенна огненная» их ожидает, может, меньше грешили бы.

– Они осведомлены. Каждому известно чувство безысходности. «Душа болит, мается, изнывает», – сетуют люди. Эти муки невыносимее телесных, но и те и другие в земной жизни преходящи и конечны. Адские же муки – не «геенна огненная». Ад – это вечная маета и мытарства сущности.

– Кошмар! Даже самые отъявленные негодяи ужаснутся такой посмертной участи.

– Эта участь ими же себе и уготована.

– И тем не менее для них это станет неприятным сюрпризом.

– Отчего же сюрпризом? Человек хочет попасть в музей, но направляется в сторону магазина, оказавшись у которого еще и удивляется: «Как я тут оказался?» Куда направлялся – там и оказался.

– Это верно: «если ты здесь оказался, значит, ты сюда шел…» А если человек на полпути спохватился, повернул обратно, может ли он рассчитывать на индульгенцию?

– Каждую секунду жизни, покаявшись и поменяв вектор помыслов. Но когда дойдет до «точки невозврата», будет уже поздно. Люди не жалеют средств и времени на украшение и обустройство своего быта и всего того, что получили во временное пользование. Чрезмерно превышая предел личного потребления, накрепко привязываются к миру, в котором не задержатся надолго. Но беспечно пренебрегают тем, какими, покинув этот смертный мир, отправятся в грядущую вечную жизнь. И заброшенная сущность растет, как сорняк. Люди походя причиняют зло, легкомысленно оставляя прегрешения без покаяния. Делают добро, рассчитывая на благодарность, не делают – не рассчитывая ее получить или по лености.

– А делать надо просто так?

– Просто потому, что можешь.

– Такого бескорыстия трудно достичь, тем более что примеров вокруг не сыскать.

– Человечеству явлен великий пример бескорыстия – природа. Свет, тепло, воздух – все безвозмездно.

– Ты прав. Наверное, когда Он все создавал, не думал, что мы получимся такими тупыми. Кстати, мне тоже следует подкорректировать свой маршрут. Я не грешница, в ад, надеюсь, не попаду. Но и не праведница. Конечно, хотелось бы поближе к раю… но как туда попасть?

– Жить так, чтобы в любую минуту не страшно было умереть, и помнить, что не только деяния, но и не единое помышление не исчезает – аккумулируется в сущности.

– Нигде об этом не написано. В школе учат одному, семья живет по-другому, по телевизору показывают третье. Хотя… в народной мудрости есть все, что нужно. Из пословиц и поговорок можно составить жизненный кодекс.

– Он уже составлен две тысячи лет назад.

– Ты про десять заповедей? Но соблюдать их все невозможно. У меня даже половины не полу-чается.

– Достаточно было бы соблюдения всего одного «золотого правила», и развитие цивилизации пошло бы иным путем.

– Какого?

– «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе».

– Как это верно… Люди хотят, чтобы их любили, а сами не любят, чтобы не обижали, а сами обижают… А если человека обидели и он отомстил (я сама так не поступаю, ты знаешь) – разве это не справедливо? И разве он не восстановил равновесие со счетом 0:0?

– Восстановил, но со счетом 1:1. Поступив, как обидчик, стал ему равным. И это будет еще одной тернией на его посмертном пути.

– Значит, надо простить обидчика?

– И пожалеть.

– А потом еще и другую щеку подставить?.. Не-ет… таких духовных высот я не достигла. И не хочу достигать. Посему рай мне все-таки не светит. Да и вряд ли я там встречу хоть одно знакомое лицо. Так что, видимо, мой будущий бессрочный адрес – промежуточное пространство. Хотелось бы узнать о нем поподробнее.

– Я к твоим услугам.

– С адом более-менее понятно: душевные муки – репетиция адских. По аналогии радость и счастье – репетиция райского блаженства. А что испытывают те, кто попадает в это неопределенное пространство – «ни там ни сям»? И кто туда попадает?

– Неопределенные сущности – «ни такие ни сякие».

– Короче, мои будущие соседи – обычные люди, в которых всего намешано. Так?

Он кивнул.

– А в какой последовательности они там размещаются?

– Все зависит от пропорций. Чем чище сущность, тем выше и легче ее вознесение.

– Похоже на многоярусное пространство с чередой фильтров.

– Очень точное сравнение. Некоторые сущности отягощены таким балластом, что не поднимутся выше первого фильтра. И только светлые, беспрепятственно минуя все уровни, воспарят в свободную от суетности и тревог бесконечность.

– В рай – с багажом, в ад – с балластом, – подвела я итог. – А сущности – они там, в кос-мосе?

– Они везде.

– И возле нас тоже?

– Повсюду вокруг.

– И они видят нас?

– И все, что людям недоступно.

– Я всегда подозревала, что с того света на нас смотрят. Хотя мне такое существование кажется каким-то неполноценным – все видеть и ни в чем не принимать участия.

– Они участвуют. Часто говорят: у человека сильный ангел-хранитель. И эта привилегия – хранить и оберегать тех, кого любишь, дана только избранным.

– Ну, понятно, обитателям рая. А удел обитателей ада?

– Видеть страдания близких, мучиться от осознания своей к ним причастности и бессилия им помочь.