Миф тесен - Александр Баунов

Во время гайдаровских реформ он подорожал и еще долго сохранял этот воздух престижа, это «махнем в “Макдоналдс”» из фильма про красивую жизнь новых Штирлицев. Журналисты зажиточного ИД «Известия» еще в начале 2000-х ходили туда обедать. Потом снова подешевел: граждане разжились деньгами.

С непрестижным «Макдоналдсом» я впервые столкнулся в 1998 году в Германии: никакой приличной публики, ка­кие-то подвыпившие школьники, иностранцы, нечистый туалет, стол в разводах от тряпки, предупреждение: «Лимит пребывания один час, после этого делаете новый заказ» — чтоб не грелись бомжи.

Россия переболела «Макдоналдсом» в столицах и больших городах. Но для любого райцентра открытие собственного «Макдоналдса» по-прежнему событие. Вот и до нас дошла цивилизация, свет, чистота, радость, тепло и уют. Именно так с гордостью мне показывали первый «Макдоналдс» в самой большой фавеле Рио-де-Жанейро. Вот и у нас есть, значит, не такая уж мы трущоба, значит, здешняя жизнь не так ужасна.

«Макдоналдсы» живут в разных странах не потому, что они вкуснее или лучше местной кухни. Во Франции больше 1 400 «Макдоналдсов», в Италии столько же. Кому они там нужны? Детям, бедным мигрантам, экономным туристам и тем, кто хочет на секунду сердцем вспомнить, что он не только итальянец или изысканный француз, но и гражданин большого, общего на всех мира. Не все для этого бегут слушать «Оду к радости» Бетховена или «Битлз». Тут путь может лежать и через желудок. Захотел мировой какашки — пошел поел, не захотел — прошел мимо. Среднее арифметическое не может быть слишком вкусным. «Макдоналдс» — одна из немногих вещей, которые действительно связывают мир. Хотят изгнать «Макдоналдс» те, кто хочет миру противостоять, исключить себя из него, кто хочет быть жителем только своего аула, а остальные — горите в аду. Как глобальные менеджеры они захотели жрать? Хрен вам.

А для России появление «Макдоналдса» изменило положение человека, пришедшего поесть: он перестал быть просителем. Потом присоединились остальные, потом «приходите, нам не жалко» стало общим местом. Но, конечно, многие хотели бы снова еду снисходительно давать, если у них сперва хорошо попросят.

ЧЕМ ПУТИН НА «МЕРСЕДЕСЕ» ЛУЧШЕ АХМАДИНЕЖАДА В АВТОБУСЕ

Бывший президент Ирана Ахмадинежад проехал в автобусе, как какой-нибудь скандинавский премьер, и все испортил. Размыл критерии, подменил ориентиры. Смешал добро со злом, а мы любим, чтобы завернули отдельно.

Если бы в автобусе застукали Саркози, Блэра, безымянного скандинава, мы бы первые везде об этом написали себе в назидание. А тут — почти не заметили. Чтобы бывший президент ехал на работу на автобусе — такое бывает только в нормальных странах.

Ведь демократия, она где? Где президент, отслужив свой срок, уходит в чем пришел и возвращается к преподавательской работе, и едет на общественном транспорте, своевременно и правильно оплатив за проезд. Где так, там и демократия, справедливость, гуманность, — жизнь прошли не то что до половины, а до конца. Дальше ехать некуда, конечная, «Город солнца», просьба освободить вагоны.

Выходим, а тут — Иран. Свободней самой Америки. Какой бывший американский президент может позволить себе автобус? Только если персональный: на, сынок, катайся, будешь как все.

Всякий, кто наблюдает за Ахмадинежадом чуть дольше, знает, что все по-честному. Он, еще когда избирался мэром столицы, жил в маленькой квартире на окраине, одевался в местную «Большевичку», ездил на старом «пежо», таким перешел и в президенты, а теперь — в бывшие. Все избирательные кампании строил на своей честной бедности. А вокруг все равно Иран.

Диктаторы кончают по-разному: в мавзолее, на кладбище героев, в тюрьме, на виселице, в больнице одной из дружественных стран, под трибуналом в Гааге, в особняке под охраной. А если в троллейбусе, то это не диктатор, а что-то другое. Я время от времени пишу про то, что Иран не диктатура, а самобытная не либеральная демократия. Но здесь я не про это.

Спрос разума

Текущее лихо всегда кажется самым злым, нынешняя беда самой лютой. А избавление от них — самым спасительным. Сейчас мы страдаем оттого, что вокруг воруют, обогащаются, утопают в незаслуженной роскоши, гордятся ворованным. Украдут на миллион и потом поедут по проспекту со свистом.

Нам же хочется, чтобы наш ехал в Кремль, в Белый дом, в мэрию на метро и автобусе с одной пересадкой, лучше — с двумя, жил в панельном многоэтажном доме, отдал детей в школу во дворе и на выходные катил на дачу на электричке. И тогда наступит долгожданное счастье.

Но можно жить в панельной многоэтажке, ездить на работу в автобусе, вернуться к преподавательской работе и быть Ахмадинежадом, а жизнь в стране будет как в Иране, Белоруссии, на Кубе, в Венесуэле, красной Кампучии. Можно быть честным, неподкупным, скромным идиотом, фанатиком, носителем абсолютного экономического безумия или внешнеполитической истерики.

Можно не брать ни золота, ни серебра, ни меди в поясы, ни сумы на дорогу, ни двух одежд — и замучить страну. Отдавать половину обкомовского пайка беспризорным детям и ходокам и не задумываться, почему у тебя в государстве пайки с ходоками.

Хождение в старом пиджаке без галстука, с часами «Полёт», френч — один, сапоги — одни, носки в ассортименте — все это никак не гарантирует, что вокруг разумно, гуманно устроенная жизнь, справедливая и удобная страна.

Скромность властей в быту и личной жизни, нетребовательность к собственному потреблению совершенно не означает, что сейчас и мы заживем. Человек кристально чистых помыслов может истерзать свой народ, и помыслы его не омрачатся.

Лукашенко и Фидель Кастро — скромные и нетребовательные люди, особенно по сравнению с нашими. Мао и Сталин были совершенные аскеты рядом с Тито. Советская пропаганда упрекала «фашиста» Тито в том, что он живет во дворцах, но мало кто променял бы его Югославию на СССР.

С честностью и скромностью совместимо все, любая степень глупости, дикости и жестокости. Талибы, по большей части, честны. Я был в гостях у двух из семи иранских аятолл, оба жили в интеллигентной бедности. Есть, конечно, куда падать, низшая точка — это вороватая жестокость, но и честная — не сказать, что редко встречается. Спрос разума рождает чудовищ. Спрос на честность и справедливость — тоже.

Как хозяин

В начале гражданского пробуждения 2011—2012 годов, когда обсуждались протесты за доллары, и могут ли искренне хотеть перемен состоятельные Алексей Кудрин и Ксения Собчак, в речах поминали единственную куртку главы «Левого фронта» Сергея Удальцова. Он сам первый и поминал. Наличие единственной куртки, однако, может означать выдающуюся честность и личный аскетизм, но никак не является условием успешного управления страной. Зато есть подозрение, что властитель, не носящий двух одежд, может заставить и других носить одну. Не увидит проблемы в том, чтобы кто-то в стране не имел двух — самому вторая не нужна, и эти обойдутся.

Как, собственно, и бывало с советскими людьми. Там, случалось, и два поколения в одной ходили. Я тоже донашивал отцовские вещи, хотя ботинки и свитер — это не фамильный сервиз. «Куртка замшевые — три», — в советском фильме перечислял утраченное, конечно, вор.

В переписи населения в графе «род занятий» Николай II написал: «Хозяин земли русской». Страна как собственность. Нам кажется — это про наших. И да, и нет. В новейшие времена довольно часто как раз правитель, который живет не во дворце, а на государственных двадцати сотках и питается в столовой, считает все вокруг своим. Ильич от скромности не расчехлял мебели и люстр в доме, отобранном у Морозовых. Чехлы на мебели до сих пор, а где Морозовы?

Разбазаривание общественного достояния скромным человеком тоже может достигать немыслимых пределов: от ежегодной гибели половины урожая — с поля до прилавка — до никому не нужных сочинений членов Союза писателей миллионными тиражами. Вороватый же правитель признает свою конечность: не все вокруг его, есть и чужое; он не навсегда, рано или поздно придется и честь знать, вот и копим на Юрьев день.

Национальная идея

В конце концов, когда, будучи школьниками и студентами, преподавателями, рабочими и служащими, мы разваливали советскую власть, никто из нас не обещал себе мира кристальной честности, скромности и аскетизма. Мира без воровства и коррупции. Ровно наоборот.

Мы знали, что в Америке — коррупция, гангстеры, ку-клукс-клан, секс, финансовый крах, стриптиз, сатанинский рок, банкротство, проповедники, проститутки и власть чистогана, а у нас — всеобщее равенство, светлое будущее человечества и чтобы на всей земле победил коммунизм. Об этом постоянно рассказывали советские газеты, телевизор, завучи и брошюра «ЦРУ против СССР».