Избранное - Александр Гитович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1963
«Невелик твой ратный подвиг…»
Невелик твой ратный подвигВ ежедневной кутерьме —По строфе, а то и по двеСочиняешь ты в уме.И за это не осудишь —Запиши, а то забудешь.Бог один тебе судья.
Тише едешь — дальше будешь!Эту мысль усвоил я.
1964
Молодость
Когда тебе в быломНе поддавались строфы —Размолвка с ремесломКазалась катастрофой.
А ведь была она —Среди сомнений мрачных —Наивна и смешна,Как ссора новобрачных.
1965
Друзьям-критикам
Сколько книг лежат и продаются,И не продаются, а лежат.Проповедники и правдолюбцыРазберутся — кто тут виноват.
Все обдумают и все докажут,А пока, над временем скользя,Видят правду, да не скоро скажутНаши осторожные друзья.
1964
Романтика
Какую-то основу из основМы, очевидно, постигаем с детства:По памяти досталась нам в наследствоОпределенная оценка слов.
Ее младенческую правотуЛюбой из нас усвоил не по книгам —И между генералом и комбригомПроводим мы особую черту.
1966
В горах
1. «Мешок заплечный спину мне натер…»
Мешок заплечный спину мне натер.Подъем все круче. Тяжко ноют ноги.Но я лишь там раскину свой шатер,Где забывают старьте тревоги.
И не видать конца моей дороги.Вдали горит пастушеский костер.Иду на огонек. Пустой просторМолчит кругом — и не сулит подмоги.
И для чего мне помышлять о ней?Уже я слышу, как в душе моейЗвенят слова блаженно и упруго.
Уже я радуюсь, что путь далек.А все-таки сверну на огонек,Где, может быть, на час найду я друга.
2. «Есть у туристов горные маршруты…»
Есть у туристов горные маршрутыНебезопасные. На их путиПодъемы тяжелы, тропинки круты,И только храбрый может там пройти.
Но на вершине снежно-серебристой,Под ветра улюлюканье и свист,Ты видишь: все-таки они туристы,А ты — какой ни есть — но альпинист.
1944—1963
Слово
Не забывайНа праведном пути
То, что старик Марк ТвенСказал когда-то:
Ты долженСлово нужное найти,
А не егоТроюродного брата.
1963
«...Теперь, после сотен прочитанных книг…»
...Теперь, после сотен прочитанных книг,Учителю честно сказал ученик:— Мне мало бессонниц и вдохновений,Мне мало таланта — мне надобен гений.
1961(7)
Пикассо
Пикассо
Когда мне было восемнадцать летИ я увидел мир его полотен —С тех пор в искусстве я не беззаботенИ душу мне пронзает жесткий свет.
И я гляжу, как мальчик, вновь и вновьНа этих красок и раздумий пятна —И половина их мне непонятна,Как непонятна старая любовь.
Но и тогда, обрушив на меняСвоих могучих замыслов лавину,Он разве знал, что я наполовинуИх не пойму до нынешнего дня?
Так вот, когда одну из половин —Я это знаю — создал добрый гений,Каков же будет смысл моих сужденийО той, второй? Что я решу один?
Нет, я не варвар! Я не посягнуНа то, что мне пока еще неясно, —И если половина мне прекрасна.Пусть буду я и у второй в плену.
Девочка на шаре
Не тогда ли в музее — навеки и сразу,В зимний полдень морозный и синий,Нас пронзило отцовское мужество красок,Материнская сдержанность линий.
Не тогда ль нас твое полотно полонило —Благодарных за каждую малость:Мы видали, как вечная женственность мирИз мужского ребра создавалась.
Но не думали мы про библейские ребра,Просто нас — до плиты до могильной —Научил ты, что сила становится добройИ что нежность становится сильной.
Нищий ужин
Читатель мой! Ты снова обнаружен,Как истинный ценитель. Мы должныПойти вдвоем, взглянуть на «Нищий ужинНа руки мужа и глаза жены.
И ты поймешь — сын трудового класса,Что старую клеенку на столеСжимают руки самого Пикассо,Натруженные в страшном ремесле.
«А тот кто в искусстве своем постоянен …»
А тот,Кто в искусстве своем постоянен,
Кто дерзок в раздумьяхИ ереси прочей, —
Его никогдаНe боялся крестьянин,
Его никогдаНе боялся рабочий.
Боялись егоКороли и вельможи,
Боялись попы,Затвердившие святцы.
И если подумать,То — господи боже! —
Его кое-гдеИ поныне боятся.
Матадор
Нет времени, чтоб жить обидойИ обсуждать житье-бытье.
Вся жизнь его была корридой,Весь мир — свидетелем ее.
Честолюбивое изгнаньеНе прерывало вечный бойПод солнцем трех его ИспанииИ той — единственной, одной.
И сквозь слепящее столетьеОн на быка гладит в упорНикем и никогда на светеНе побежденный матадор.
1961—1968
Западный пейзаж
М. А. К.
В разноцветном лесу, в воскресенье,Молодежь разжигает костер,И неведомо ей опасенье,Что безумный художник — хитер.
Только старость почувствует это,И уже не обмануты мыБурным праздником красок и светаЭтим пиром во время чумы.
1965
Зимой у Академии художеств
Вместивший стыд и срамУсловных зуботычин —Искусства старый храмВполне реалистичен.
Но не боясь угроз,На окнах — ради ссоры —Нарисовал морозАбстрактные узоры.
1965
К портрету
Отчетливо-твердоПредставилось мне:Такому бы чертуНа добром конеЛететь в бездорожьеНавстречу врагу.
А проседь похожаНа бурку в пургу.
1966
Автопортрет
Как эти злые краски хороши:Там боль и гнев лежат у изголовья,И проступает — сквозь болезнь душиУлыбка плотоядного здоровья.
1965
О переводах
Для чего же лучшие годы
Продал я за чужие слова?
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова!
А. ТарковскийУж если говорить о переводах,Которым отдал я немало лет,То этот труд — как всякий труд — не отдых,Но я о нем не сожалею, нет!
Он был моей свободою и волей,Моею добровольною тюрьмой,Моим блаженством и моею болью —Сердечной болью, а не головной.
Пытаясь современными словамиПеревести восточный старый стих,Я как бы видел древними глазамиТревогу современников своих.
И так я сжился с опытом столетий,Что, глядя на почтенных стариков,Невольно думалось: ведь это дети —Я старше их на столько-то веков!
1963
