Мара - Руфь Уолкер

Горас платил деньги всем, кроме нее. «Дела плохи. Наши расходы покрывают доходы», — говорил он ей, точно извиняясь. Она слышала это уже сотни раз — надоело! Мара знала, что это вранье. Она подглядела однажды, как Горас с Берти подсчитывают денежки после вечернего представления: они оставляли себе гораздо больше, чем платили другим.

К тому же если бы не Мара и ее танцы, у Гораса уже давным-давно перестали бы покупать эликсир. Почему же у нее до сих пор нет жалованья? Это несправедливо! Берти загрузила ее работой настолько, что у Мары даже нет времени, чтобы посидеть помечтать. Сегодня ей удалось вырваться только потому, что Берти отвлек своим появлением какой-то старый приятель Гораса.

Мара развешивала на веревке белье, как вдруг к ней подошел незнакомец.

— Я разыскиваю Гораса Перкинса, — сказал он, снимая панаму и вытирая ладонью пот со лба. Он был одет в льняной полосатый костюм — такие носили все богатые фермеры в округе, — но ботинки и галстук выдавали в нем городского жителя. — Я видел афишу на парикмахерской и решил, что Горас должен быть где-то здесь поблизости.

— Он вон там, — Мара показала рукой на фургон.

— Очень признателен вам, мисс, — сказал он, но ушел почему-то не сразу. — Неужели вы запоздалое дитя Гораса?

— Нет, я работаю у него и у Берти.

— Что ж, вы очень милая молодая леди. — Он широко улыбнулся. — Вы раньше тоже работали в цирке?

— В цирке?

— Ну да. Вы достаточно хороши собой, чтобы выступать.

От этих слов у Мары перехватило дыхание.

— А вы сами из цирка? — спросила она.

— Я антрепренер Брадфорд-цирка. К вашим услугам.

— Антерпенер? А что это значит?

— Ант-ре-пре-нер. Это самый главный человек в цирке. — Он был, кажется, несколько удивлен ее вопросом.

— А также самый главный виртуоз-мошенник! — рассмеялся неожиданно появившийся Горас. — Как дела, Чарли?

Приятели обнялись, хохоча и похлопывая друг друга по плечу. Мара же сгорала от любопытства.

— Но что антрепренер делает в цирке? — не выдержала она.

— Ну, я приезжаю в город на несколько дней раньше, чем труппа, чтобы удостовериться, что все готово к нашим гастролям, даю рекламу в местные газеты и, если надо, интервью. Я плачу за что надо денежки и нанимаю мальчишек расклеивать афиши, — он подмигнул Горасу. — Словом, я самый главный человек в цирке.

Горас засмеялся, и они оба пустились в воспоминания о прошлом — разных историй о том, как цирковые артисты надули полицию или местные власти. «Ну совсем как цыгане», — с удивлением подумала Мара.

Заметив интерес, с которым девушка слушает их рассказы, Чарли сказал:

— Слушай, крошка, а у меня ведь есть для тебя подарок. Я вез его домой своей крошке, но у нее уже есть сотни таких. — Он снова подмигнул Горасу. — Если бы ты была чуток постарше или, наоборот, чуток помоложе, я бы попросил тебя чмокнуть меня в щеку… — Он достал из сумки рулон аккуратно свернутой бумаги.

Мара взяла его с некоторым сомнением: а вдруг это какой-нибудь розыгрыш? Но когда она развернула подарок, у нее опять перехватило дыхание. Это была афиша — красочная цирковая афиша. Несколько акробатов выполняли на арене сложные номера. Как жаль, что Мара не умеет читать и не может разобрать, что на ней написано!

Внимательно рассмотрев афишу, Мара аккуратно свернула ее и сунула под мышку. Мужчины пошли в фургон, а она побежала спрятать подарок, совершенно позабыв о мокром белье. Берти, как заметила Мара, встретила гостя довольно прохладно. Не то чтобы она разговаривала с ним грубо — нет, но, сварив мужчинам кофе, она ушла готовить ленч и в беседе участвовать не стала.

Мара даже обрадовалась, когда Берти попросила ее почистить овощи для супа. За последние несколько месяцев девушка настолько преуспела в языке гаджо, что теперь понимала почти все, о чем разговаривали, мужчины. Она была так поглощена их беседой, что застыла с ножом в руке, и Берти пришлось на нее прикрикнуть.

Чарли заметил сердитый взгляд хозяйки и обратился к Маре:

— Ты, милая, так и не сказала мне, чем занимаешься.

Горас ответил за нее:

— О, Роза у нас прекрасно танцует…

— Тебе давно пора закончить развешивать белье, Роза, — прервала мужа Берти. И Маре ничего не оставалось, как повиноваться. Она развешивала последнюю простыню, когда гость вышел из фургона.

Мара поблагодарила его за афишу, и он, кивнув, сказал:

— Если ты и впрямь танцуешь так хорошо, как расписал мне Горас, ты могла бы выступать в цирке. — Он огляделся по сторонам и сунул ей в ладонь визитную карточку: — Вот, держи. Мы сейчас стоим на зимних квартирах в Орландо, во Флориде. Если ты захочешь сменить работу, приезжай и спроси мистера Сэма. Дашь ему вот эту карточку и скажешь, что тебя прислал Чарли Скур.

Мара с интересом посмотрела на визитку. Нарисованные на ней закорючки букв были для девушки полнейшей загадкой, но виду она не подала.

— В этом цирке… уже, наверное, есть танцовщицы? — спросила она, сунув карточку в карман.

— Есть, но они приходят и уходят. Как раз сейчас мистер Сэм набирает труппу на следующий сезон; хорошие танцовщицы нужны всегда, и плата там приличная. Сколько ты получаешь здесь?

— Еду и ночлег. Если мне нужно что-то купить, я прошу у Гораса деньги. Правда, он дает их мне не всегда.

— Горас человек неплохой, да вот только любит азартные игры, — заметил Чарли.

Он надел панаму и пошел к машине. Мара проводила его долгим взглядом. Она обдумывала его слова. Неужели Горас проигрывает все деньги в те ночи, когда не ночует дома? И именно поэтому не платит ей жалованье?

…Лежа в траве, Мара размышляла над предложением Чарли. Нет, ей не надо было долго сомневаться, уходить отсюда или не уходить. Она давно поняла, что если хочет осуществить свою мечту стать воздушной гимнасткой, то нужно пойти куда-то учиться. Но это казалось ей совершенно нереальным до той минуты, как Чарли дал ей свою визитку. Теперь ей есть куда идти, но не так все просто. Ведь нужны деньги. Абсолютно бесполезно просить их у Берти, да и Горас вряд ли даст. Может, взять без спроса? Ведь это не будет воровством, Мара не почувствует ни малейшего угрызения совести… но почему-то ей уже сейчас было стыдно: ей казалось, что Берти и Горас нуждаются в ней, да и она будет по ним скучать.

Проснувшись на следующее утро очень рано — все еще спали, — Мара прокралась в фургон к Берти и Горасу. Она осторожно открыла ящик, где Берти хранила свои сережки, и взяла оттуда на ощупь несколько банкнот. Было темно, и Мара не видела, сколько там денег, но решила, что на билет до Флориды должно хватить. Если окажется мало, она попробует добраться на попутных. Одежду Мара уже сложила в небольшую холщовую сумку, найденную в одном из фургонов. Вещей у нее было немного: перешитые для нее Берти блузки, юбки, два ситцевых платья да подаренная Чарли Скуром афиша. Впрочем, когда Мара пришла сюда, у нее не было и этого.