Жестяной самолетик (сборник) - Елена Яворская

Минуту-другую вглядывался в этот не вызывающий энтузиазма пейзажик, как будто бы надеясь кого-то увидеть. Кого?..

…Надо бы сбегать за сигаретами.

Только не сегодня. Сегодня судьбоносный день. Необходимо развиться до термояда и, когда придет время, жахнуть так, чтобы небо с овчинку.

Не глядя нашарил кружку с водой, отхлебнул.

В четвертый раз…

…или – не вышел?

Холодно.

И темно. Даже в том месте, где всегда светился прямоугольник монитора, – чернота.

Вслепую нашарил кружку. На язык упала льдинка.

Подобрался к окну.

Пустой оконный переплет. Отблеск далекого пожара высветил развалины соседней многоэтажки.

Что-то случилось. Еще вчера. Или позавчера…

Но что?..

Середина XXI века.

Где-то в русской провинции

На днях Никиту Максимовича Ромахина торжественно проводили на пенсию.

Было застолье. Были речи. Анатольевна, расчувствовавшись, даже всплакнула, еще чуть-чуть и заголосила бы вечное «и на кого ж ты нас остави-и-ил!», а ведь за двадцать пять лет совместных столько крови у него попила, «Почетного донора» можно давать. Был поздравительный адрес, яркий, как вышедшая в тираж проститутка. Были цветы и памятные подарки. И один из подарков был сделан действительно от чистого сердца. Молоденькая цыганистая Лилечка, трогательно смущаясь, преподнесла свежеиспеченному пенсионеру объемистую плетеную корзину:

– Вы говорили, за грибами любите…

А то как же! Поездки за грибами были любимым досугом всех Ромахиных, начиная еще с прадеда. А деду в смутные девяностые прошлого века грибы-грибочки даже выжить помогли: он собирал, бабка по наследственному рецепту консервировала и всю зиму торговала на рынке. Невелики рубли, но на хлеб и молоко хватало.

– Вот спасибо! Теперь как за грибами поеду, тебя вспомню. Анатольевна отчетливо всхлипнула.

Вечером Никиту Максимовича, как не заработавшего на личный автомобиль, отправили домой на такси. Лилечка отбыла на авто шефа с самим шефом за рулем.

А назавтра, когда усталость и хмель рассеялись, как утренний туман, задумался Никита Максимович о своем дальнейшем житье-бытье. Чем там обычно люди на пенсии занимаются? Внуками? Не подходит, на нет ведь и суда нет. Дачей? Дача при разводе досталась супруге, да и вообще – дела давно минувших дней. В Сеть ходить, как на работу? Ну так для этого надо решить, с кем и о чем ты будешь общаться… Стало быть, в любом случае надо хобби себе приду… А зачем, собственно, придумывать? Оно и так есть. То самое, наследственное. Ох, умница, все-таки, Лилечка!

Пробить по Сети расписание пригородных электричек – дело пяти минут. Куда ехать, решилось сразу. Конечно, в Рябцево. Вроде бы и от города недалеко, но случая не было, чтобы оттуда опытный грибник без грибов возвратился.

Да и время подходящее, август. В эту пору, бывало, дед вез малолетнего Никитку в деревню, к родственникам. Сенокос, ночевки в стогу, медвяный аромат и пьяный матерок… Ностальгический месяц август!

Трудился Никита Максимович не спеша, абы какой гриб не брал. Красивая корзиночка Лилечки наполнялась отборными грибами. Вечером, по возвращении домой, Никита Максимович сфотографирует натюрморт на цифровик и пошлет Лилечке по электронке…

В радостном предвкушении, как разахается восхищенная Лилечка… непременно распечатает… непременно побежит показывать и девочкам из бухгалтерии, и Анатольевне, и, может быть, даже шефу, Никита Максимович уверенно шел по лесу, перекусывая на ходу чипсами со вкусом грибов. А руки сыровато-свежо пахли самыми настоящими грибами, только что срезанными и аккуратно водворенными в Лилечкину корзину. И жизнь была полна и прекрасна, как эта вот корзина. «А на Новый год, – мечтал Никита Максимович, – я коллегам к столу доставлю пару баночек грибков, законсервированных по бабкиному рецепту…»

Домой возвращался уже затемно. Поторапливался: район у него неспокойный, окраинный, дворовая вольница распоясалась, а машины ППС если и заезжают в какую-нибудь темную подворотню, так только чтобы ребята-патрульные исхитрились урвать час-другой на крепкий здоровый сон, свойственный, как полагала бабушка Никиты Максимовича, молодым людям с чистой совестью. Еще и желудок подгонял: все-таки две пачки чипсов за целый день – маловато. Припозднившаяся привокзальная торговка пирожками охотно втюхала Никите Максимовичу четыре остывших пирожка (надо же, с грибами!) по цене пяти, с жаром уверяя, что отравиться просто невозможно.

– У меня поставщики надежные! Приятного аппетита.

И, слегка понизив голос, добавила доверительно:

– Грибы грибами, а чего поинтересней не надо, а?

Никита Максимович оторопел. Немолодая тетка, наверное, даже в юности не соответствовавшая стандартам дюймовочки, а теперь и вовсе… эдакий титаник, дымящий единственной трубой-сигаретой, – и тут…

– У меня есть. Хорошая травка. Никто не жаловался. Говорю же: меня поставщики надежные.

– Какая травка?

– Что значит «какая»?! Хорошая, разрешенная…

Никита Максимович смутно припомнил: да, кажется, на днях он читал в новостях… Читал, да не вчитывался, на работе была запарка, дела передавал и все такое… Что же там было? Ну, типа, привели законодательство в соответствие с международными нормами, реализация легких препаратов легализована и…

– Ну так берем? – поторопила торговка.

– Не, я натощак как-то не очень… – растерянно обронил грибник и, не оглядываясь, двинулся к остановке.

«Наверное, в моем возрасте очень трудно перестраиваться…» – грустно думал Никита Максимович, вышагивая по выщербленной привокзальной плитке.

Маршрутка, предупредил водитель, идет только до детского садика. А оттуда до дома, печально вздохнул Никита Максимович, – добрых четверть часа… нет, с поправкой на отсутствие нормального освещения, карманный фонарик не в счет, там зарядки аккумулятора от силы минут на пять осталось… и глухие дворы престарелому пенсионеру лучше обходить стороной… ну да, все полчаса, если не поболе.

Пирожки оказались вполне съедобными, но на удивление несытными – улеглись в желудке невесомо. А голод напоминал о себе все настойчивее. И Никита Максимович заглянул в круглосуточный магазинчик, похожий на будку для гигантской собаки.

– Мне, пожалуйста, хлебушка полбуханки и… и ливерной колбаски грамм триста-четыреста.

Расплатился. Золотозубая продавщица с шевелюрой цвета перезрелого каштана придержала его за рукав.

– Что-то не так? – устало удивился Никита Максимович, каким-то шестым чувством угадывая дальнейшее.

– Все так. Купить ничего не забыл?.. Точно?

На выходе его поджидали пятеро подростков в мешковатой одежде.

– Дед, угости травкой! Ну не… как там в ваше время говорили?.. Не жмотись, да!

– Нету у меня никакой травки, грибы вот есть, хотите – угощайтесь! – вместо того, чтобы испугаться, Никита Максимович, неожиданно для себя, обозлился.

– Хорошие грибы? – уточнил один из подростков.

– Конечно, хорошие. Ни одного червивого.

– Не, дед, ну ты реально не того… Как там у вас говорили? Вставляет с них, спрашиваю, хорошо?

– Это не те грибы… – начал было Никита Максимович.

Как вдруг невидимая рука перещелкнула в его сознании тумблер. А почему, собственно говоря, нет? Он ведь знает, как они выглядят, эти правильные грибы, знает места, где за пару часов можно набрать столько – Лилечкина корзинка с верхом наполнится. Вот и к пенсии прибавка выйдет. Надо только почитать, что там по этому поводу закон говорит… А для начала – добраться до дома, до компьютера…

– Ребята, ну давайте по-хорошему, а? А-а-а!..

5

Сижу на лавочке возле типовой блочной пятиэтажки, в которой живет моя коллега и уже почти подруга.

Жду, когда Иришка вынесет мне книжку… ну и стишки выдумываю от нечего делать, созерцая неровно покрашенную дверь подъезда.

Иришка не торопится. К чему ей торопиться? Сижу, а скука копится. Чего ей не копиться? Трям-пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам…

Фантазия цепляет новый ритм, балладный такой. Заветная тетрадочка у меня при себе, варварски вырываю из середины двойной лист…

Думала, сделаю набросок на отдаленное будущее. Но успела даже начисто переписать все в ту же многострадальную тетрадочку. Обычной синей ручкой, за неимением ничего более неординарного. Но, умей я рисовать по-настоящему, а не как дошколенок, иллюстрацию сделала бы именно в таких тонах.

Ну где же Иришка?! И сотовый не берет. А только уйдешь – явится и потом будет долго, нудно пенять.

Благо – уже совсем-пресовсем весна, то есть и замерзнуть не замерзнешь, и стишки о любви удаются… в Любкином духе, конечно.

Служанку звали Региной,а королеву – Жанной.Регина любила бисквиты,и трюфели, и кортиньяк.А Жанна любила жамки,зеленый лук, баклажаны…Эй, трубадур, не лги нам,мы знаем, все было так!

Случалось, удрав от свиты,любила бродить в пижамкеи в тапках с помпонами Жанна…эх, счастье – не по балам!А следом за ней бежализадорные призраки замка,бросали ей вслед насмешкии всякий домашний хлам.Простушка попала в дамки,прошла в королевы пешка!Регина носила рюшитак важно и так легко.Зачем ей ходить в дерюжке,зачем ей ходить босиком?

Служанку звали Региной,а королеву – Жанной.И жили они в каком-тозабытом Богом году.Регина была желанна,а Жанна была невинна,но обе любили виконта…Ты снова соврал, трубадур!Ведь обе, по воле Венеры,любили слезливо и нервно,любили восторженно, верноне короля, не слугу,а – ежели сказки не лгут –бесстыжего юного графа,повесу веселого нрава,бретера (чуть что – и за шпагу),картежника, мота, гулякупо прозвищу Коновал(его всякий стражник знавал).

«Король мой!» – шептала Регина,и грезила Жанна: «Слуга мой!»О, звуки любовного гимна!Как водится, не новасердечная вечная гамма,В основе огромных трагедийлежит, как всегда, мелодрама.А мы-то… мы верим, как дети:Удастся беды миновать.Топор, между тем, наготове,виновный, конечно же, сгинет,друг друга угробят врагини,в легенды уйдет Коновал…

Нет-нет, обойдется без крови,ведь обе печалятся втуне:другую короновал.Женился вчера на колдуньеНаш граф, наша боль и услада.А нынче в родные пенатыс женою он радостно мчит.Но ты, трубадур, помолчи,не надо об этом, не надо,ведь это – другая баллада.

Дверь открывается, ее скрип, как ни странно, довольно музыкален. Но выходит не Иришка. На порожках артистически появляется интеллигентного вида бабушка: светлый плащ, очки в коричневой пластиковой оправе, клетчатая хозяйственная сумка. Тоскливо провожаю бабушку взглядом.