Запах смерти - Александр Лидин

– Какая разница, курю я или колюсь!

– Большая. Я же не врач. Мне нужно почувствовать суть жажды клиента, чтобы сделать то, что должно ему помочь.

Гость нервно облизал губы. Видя, что молодой человек нервничает, я воспользовался обычным приемом.

– Прежде всего, давайте познакомимся, – предложил я. – Меня, как вы уже знаете, зовут Александр Сергеевич, как Пушкина. Я не спрашиваю вашего имени, вашего адреса. Можете не говорить, если не хотите, но вы должны рассказать мне о своем пристрастии. Я буду задавать вопросы. Желательно, чтобы вы на них ответили.

Тут он резко вскинул голову.

– Скажем, – перебил он меня, – что это не наркомания в обычном понимании этого слова. Я все время хочу совершить то, что считаю неправильным. Когда же я совершаю… назовем это «постыдным поступком»… мне хочется повторить это снова и снова. Я не могу остановиться…

По его виду я понял, что происходящее сильно угнетает его, и тогда, каюсь, первая моя мысль была о том, что парень страдает от онанизма. По своей природной слепоте к людям, я не заметил штрихов, которые Искусство накладывает на человека.

Мы еще поговорили о чем-то, не относящемся к делу. Я узнал, что гостя зовут Павел, что он медик… Рецепт амулета был прост, к тому же для такого амулета уже имелась заготовка. Я назвал цену, не слишком высокую. Павел согласился.

Взяв маленькие маникюрные ножницы, я срезал у гостя пару ногтей и прядь волос, которые были нужны мне для заклятия, а потом отпустил его.

Он зашел через день, как договаривались, минута в минуту. Удивившись пунктуальности, которая ныне молодым людям не свойственна, я вручил амулет, получил деньги, и мы расстались – как я думал, навсегда. Но Павел снова пришел ко мне через неделю.

В этот раз он вначале позвонил. Сказал, что у него неприятности с амулетом. Это меня взволновало и задело. Я потому и имел столь прочную репутацию, что почти никогда не ошибался в заклятиях, и мои штучки почти всегда срабатывали. Но почти! Конечно, и до этого бывали осечки, но всякий раз, как такое случалось, я начинал нервничать, боясь потерять свой дар, которому и названия-то не знал.

В этот раз Павел выглядел как-то совсем уныло.

Не ожидая приглашения, он педантично расшнуровал и снял ботинки и, не дожидаясь, пока я найду ему тапочки, в носках прошествовал на кухню, достал амулет, который я ему изготовил, протянул мне.

– Я хочу вернуть амулет.

– Он не действует?

– Нет, что вы. У меня не стоит, – после этих слов он потупился, опустил голову и так, не поднимая головы, добавил:– Так только хуже.

– От какого же недуга вы страдаете? Может, вы, молодой человек, влюблены? Это не по моей части.

– Нет. Я же вам сказал… Вы же – колдун!

Я видел, что парень по-настоящему несчастен, и никак не мог ему помочь. Не знал, чем. Передо мной сидел не хладнокровный убийца, наслаждающийся гудением мух над трупом, не садист-душегуб, упивающийся самим процессом смерти, а сломленный жизнью человек. И он считал меня всемогущим колдуном. Как он ошибался! Я тогда был, да и сейчас остаюсь, жалким подмастерьем, который и в подметки не годится настоящим колдунам, таким, как Викториан, – людям, прошедшим долгий путь Искусства. Увы!

Я лишь развел плечами.

– Я, молодой человек, не колдун. Я делаю некоторые вещи… скажем так – лежащие за гранью необъяснимого, но это не повод обвинять меня в колдовстве… Я не читаю заклинаний, не танцую вокруг идолов и даже в шабашах не участвую.

– Но ваш амулет работает. Я тоже вначале не очень верил. Но он же работает.

– И?

– Мне нужен другой амулет.

– От чего вы хотите уберечься? Доверьтесь мне, молодой человек. Многие приходили ко мне, и, поверьте, ни один из них не оказался на учете в наркодиспансере.

Павел не ответил, только покачал головой, а потом после безмерно затянувшейся паузы сказал:

– Мне нужен самый сильный амулет.

– Что?

Ответом было молчание, а потом:

– Может, вы знаете какого-нибудь более могущественного колдуна?

– Вы говорите ерунду, молодой человек. Колдунов не существует, как и чудес…

Как я тогда ошибался!

Но Павел принял мои слова за чистую монету. Он встал, собрался уходить, и уже на пороге кухни я окликнул его.

– Подождите!

Он остановился. Повернулся. Грустное лицо. Большие, как у коровы, невинные глаза.

То, о чем он говорил, всегда интересовало меня. Мне всегда хотелось знать: есть ли еще люди, подобные мне? Формулы для изготовления амулетов я в большей части почерпнул из приложения к «Молоту ведьм», начав эксперименты от нечего делать, интуитивно отнимая или добавляя ингредиенты к средневековым колдовским рецептам. Но есть ли еще люди вроде меня, которые нашли свой Путь к сверхъестественному? Каково оно, Истинное Знание? К тому же я знал один рецепт – хотя сам, как любой мастер, боялся им воспользоваться. Страх был инстинктивным, и, видимо, именно он удерживал меня на грани, не давая с головой окунуться в волны Искусства.

– Знаете, молодой человек, я, быть может, смогу помочь. Нет, тот недуг, что мучает вас, я не смогу исцелить, раз вы не собираетесь говорить мне, в чем дело, но найти более могущественного… человека. Мы с вами заключим договор, – продолжал я, полностью завладев вниманием Павла. – Я изготовлю одну штучку, и если получится, и вы с ее помощью найдете того, кого ищете, то познакомите меня с этим человеком.

Тут я стал говорить и говорить. Я говорил сам себе, а не Павлу; расписывал прелести колдовства, но не произнося этого слова и говоря полунамеками. Для чего я говорил? Пытался убедить себя, что больше нет на свете никого, обладающего таким Даром, как мой. Да, именно Даром! Скорее всего. В те дни я еще считал себя уникальным, своего рода гением, которому открылись тайны средневековых алхимиков и ведьм.

Я решил изготовить Ведьмин компас – прибор, совершенно точно указывающий, в каком направлении находится ведьма (или ведьмак). Дальше все будет в руках Павла. «Если его и правда что-то так сильно гнетет, то он доведет дело до конца», – так я решил.

Мне понадобились две недели на то, чтобы добыть ингредиенты для состава, в котором необходимо было искупать компас – сложную узорчатую конструкцию из литого свинца. Не зная, какие детали важные, а какие – нет, я точно скопировал устройство со страниц приложения к Брокгаузу и Ефрону, повторив каждый завиток. Перенеся узор на фанеру, я взялся за лобзик и, наклеив выпиленные куски на цельный лист фанеры, получил одностороннюю форму для литья.

Пятьдесят рублей ушло на свинец. Я купил пару негодных аккумуляторов.

К тому времени, как мой знакомый из КГБ принес мне в обмен на пару кубиков удачи мешочек с необходимыми кусочками человеческой плоти, все было готово.