Запах смерти - Александр Лидин

Может быть, у вас сложилось впечатление, что служащие Искусству объединены по типу какой-то организации, куда принимают Посвященных, совершивших паломничество к Колодцу? Вовсе нет. Отношения людей и Древних, скорее, напоминают общение людей с очень могущественными покровителями, посланцы которых – можно назвать их демонами, хотя об их природе сложно судить – постепенно входя в вашу жизнь, становятся ее неотъемлемой частью.

Они дают что-то вам, а вы им. Они приносят вам колдовские книги, вроде «Книги Эбони», «Некрономикона» или «Книги городов»; спасают от опасностей повседневной жизни; дают богатство; обеспечивают долголетием, красотой и так далее. Взамен люди выполняют их скромные просьбы, платя за услуги артефактами человеческой культуры – вещами, находящимися на грани миров, существующими по большей части здесь и частично в мире Древних – черной обители Йог-Согота. Кроме того, все служащие, обитатели Колодца, несут в себе семя Смерти. Для богов Колодца не существует того, что люди называют нормами морали и нравственности. Ощущения страха и боли для них столь же сладостны, как чувства сытости или полового удовлетворения. Требуя от Посвященных экстракты человеческих чувств – лакомства для себя, – они кормят пришедших к Колодцу паломников человеческим мясом не из-за излишней кровожадности, а лишь потому, что так проще и быстрее продвинуть человека по лестнице Искусства. Человек, попавший к обитателям Колодца в качестве жертвы, полностью идет в переработку, ведь каждая частичка его тела содержит частичку его души, а какой деликатес может сравниться с душой человека?

И Викториан, как и многие, занимался торговлей эмоциями и человеческим мясом. Торговля людьми – одно из требований Зеленого Лика, и из-за несложившихся отношений с женой эта торговля порой приносила Викториану минуты блаженства. Запечатанные хрустальные шары с эмоциями тоже часто служили товаром наравне с юношами и девушками (демоны предпочитали кормить паломников молодым мясом).

В те дни, когда Жаждущий с помощью Ведьминого компаса нашел Викториана, у Колдуна в подземной обители жило «мясо»…

За две недели до того, как я вручил Жаждущему Ведьмин компас, в обители Колдуна появился гость. Высокий, сутулый, с длинными прядями седых волос и прекрасным, но словно неживым, лишенным всякого выражения лицом. Он шагнул из разорванной пентаграммы и, раздвинув сухие травы, свисающие с потолка кладовой, вышел в кабинет Колдуна.

Он был совершенно голым, но не смущался собственной наготы.

Отложив в сторону «Мегаполисманию», Викториан встал приветствовать гостя.

– Рад видеть гостя из бездны, – заговорил он, жестом приглашая демона присесть.

– Договор, – глухим голосом проговорил демон. – Мы выудили из глубин времени очередную партию фарфора и золота. Пора платить.

Колдун кивнул.

– Хорошо. Эмоции вам тоже будут нужны?

– Да… Страх, боль и наслаждение… В этот раз лучше, если это, – гость поставил на край стола три хрустальных шара, – ты запечатаешь сосуды заклятием Черной сакуры.

Викториан поморщился. Он не любил восточных заклинаний.

– Может, лучше стандартной Пробкой душ?

Гость внимательно осмотрел Колдуна. В глазах его полыхнули огоньки гнева.

– Ты собираешься спорить?

– Нет…

Демон развернулся, собираясь уходить. Посланец обитателей Колодца, как существо, порожденное с ориентированными в пространстве полями Искусства, был очень могуч, но нестабилен в реальности этого мира.

– Подождите.

– Ну? – явно испытывая нетерпение, гость повернулся к Викториану.

– Мне нужно… немного омолодиться.

– Хорошо, – кивнул демон. – Кто-нибудь из Паломников приготовит состав. Получишь вместе с основной оплатой. Пять-шесть лет?

– Да.

Колдун сглотнул. Раньше он никогда не просил молодости, но теперь… ломящими под вечер костями чувствовал он приближающуюся старость.

Когда гость исчез в темноте кладовой, Колдун с печалью подумал о том, что бесплатно получит несколько лишних лет жизни. Он губит жизни людей за антикварный фарфор и золото, а неизмеримо большее богатство – жизнь – достается ему бесплатно.

А потом, взглянув на часы, он понял, что еще не слишком поздно для того, чтобы навестить главных поставщиков «живого товара», и отправился в кладовую. Там стоял огромный сейф. Не то чтобы его деньги нужно было охранять. Колдовские заклятия, оберегавшие обитель, были надежнее запоров любого швейцарского банка, но Викториан предпочитал, чтобы деньги хранились как положено. Отсчитав кругленькую сумму, Викториан на мгновение задумался. У него было несколько поставщиков «живого товара», – людей, которые показывали ему на тех, у кого не было родственников и чье исчезновение осталось бы незаметным для окружающих. Как объяснял им Викториан свои «покупки»? Самым популярным объяснением была торговля органами для пересадки. Черный рынок человеческих органов. Хотя ничего подобного в нашей стране в те годы не существовало, привыкшие к атмосфере всеобщей секретности люди верили.

Викториан удивлялся таким людям. Они предавали своих знакомых, передавая их в руки палача за совершенно скромное вознаграждение. Оправдываясь перед собой за свои действия, Викториан говорил себе, что люди-предатели во сто крат хуже его. А он не был предателем рода людского. Он был слугой Древних – Колдуном, и это отделяло его от простых людей. Те, с кем он имел дело, приобретая живой товар, казались ему иудами.

В этот раз Викториан, помня, что просил демон, отправился не на вокзал, где в детской комнате милиции всегда можно было разжиться сбежавшим из дома подростком или каким-то отбившимся от табора цыганенком, а в одно ПТУ, где часть учащихся были детдомовцами, а директор, надо сказать – привлекательной женщиной, очень любившей деньги и совершенно не имевшей совести, хотя она считалась отличным педагогом и была членом партии.

Нелли Николаевна – так звали директора – оказалась на месте. Когда Викториан, осторожно постучав, заглянул в ее кабинет, она перебирала какие-то бумаги. Увидев Викториана, женщина изменилась в лице. Она всегда боялась, что такие большие и легкие деньги рано или поздно приведут ее на скамью подсудимых за соучастие в убийстве или чем-то еще худшем. Конечно, она давным-давно заранее заготовила все бумаги, необходимые для ее оправдания, однако устоять перед финансовым искушением и в один прекрасный день отказать Викториану дама уже не могла. Она была готова попытаться изобразить из себя невинную жертву обмана. Притворство было у нее в крови. Вторым чувством, которое, сменив испуг, проступило на лице Нелли Николаевны, была потенциальная жадность.