Запах смерти - Александр Лидин

«Может быть, именно так создавались культы дьяволопоклонников, – подумал Викториан, а потом добавил про себя:– И самое интересное, что скажут об этом Древние…»

Но Древним, как оказалось, было все равно.

Глава 5

Несущая Смерть

– Повелитель, что привело вас в мою жалкую пещеру?

Повелитель поднял его с колен и очень мягко промолвил:

– Я докладывал о тебе Яшмовому Владыке, и он повелел тебе совершить великий подвиг.

– Какой же это великий подвиг я способен совершить? – удивился Юань-Гун.

Как-то уже после зимних каникул – бесконечного праздника Нового года, превратившегося в сплошной пьяный разгул – Валентина вертелась у зеркала, разглядывая свое отражение. Распутная жизнь ничуть не отразилась на ее внешнем виде. Она была красивой и молодой. Жеребячья угловатость ушла, сменившись женственностью. Формы округлились.

Со сколькими она легла в постель за эти полгода? Сколько из них погибло или в результате глупейших несчастных случаев, или покончив с собой? В те дни Валентина еще не всегда могла красиво планировать смерть; она еще не стала палачом-виртуозом – художником, который точными штрихами уничтожает свою жертву.

Достаточно рассказать об одном студенте, которого Валентине пришлось убивать трижды, прежде чем тот отправился на кладбище. Эта история выглядела бы фарсом в духе Чаплина, если бы не ее трагичный финал. Первый раз кусок штукатурки, отвалившись от лепных украшений какого-то здания, лишь раздробил плечо молодому человеку. Валентина плохо сосредоточилась, а может, студент отклонился в последний момент, заметив опасность. «Бац!» прозвучал, но струна жизни не лопнула. Однако Валентина решила довести дело до конца. Машина «скорой помощи», в которой молодого человека отправили в больницу, попала в автомобильную катастрофу. Нить снова зазвенела, но не лопнула. Вместо нее оборвалось несколько других нитей посторонних людей. Погибли врач, водитель «скорой помощи», санитар, водитель «Волги», у которой заело педаль газа, и два его пассажира —молодая парочка. Но злополучного студента милиционеры с помощью автогена извлекли из-под обломков, и тогда Валентине пришлось собрать все свои силы. «Бац!» – взорвался баллон сжиженного газа от автогена, и его осколки довершили начатое. Но смертельно раненный студент мучался еще около часа, успев прошептать ее имя и адрес. К ней пришли, но не для того, чтобы арестовать, а чтобы принести соболезнования. Никто не мог и заподозрить, что она – причина несчастных случаев.

Постепенно Валентина осознала свою роль в жизни – роль женщины-вамп, которая мимоходом сеет смерть, ничуть не заботясь о последствиях: рыдающих вдовах, детях, оставшихся без распутных отцов.

Валентине было весело выделывать этот «бац!», развлекаясь разнообразием форм Смерти.

У нее не было кровожадности Жаждущего. Она не испытывала наслаждения от агонии своих жертв, предпочитала убивать быстро и безболезненно. Однако, не чувствуя ужаса перед Смертью, она убивала просто ради забавы.

Ей нравилось быть повелительницей жизни. Решать, кому жить, кому умереть. Чувствовать неосязаемую никем власть над всеми людьми без исключения.

Но в глубине души Валентина сильно страдала. Нет, не от угрызений совести. Она страдала от однобокости своего дара. В силах двигать многотонные бетонные блоки, чтобы кого-нибудь убить, она не могла сдвинуть и спички, если это движение не несло кому-то смерть. Стопроцентная избирательность! Она могла только убивать, но не понимала своего предназначения. Отказавшись от комсомольских идеалов, она не получила ничего взамен.

Учеба?

Как ни странно, занятия давались Валентине гораздо легче, чем раньше, когда она была пай-девочкой. Она перестала делать домашние задания. Гораздо приятней было нырнуть в постель к какому-нибудь мужику; отдать свое тело, одновременно чувствуя превосходство над пыхтящим над ней самцом. А потом «бац!».

Первое полугодие десятого класса Валентина закончила без троек, что оказалось большой победой в сравнении с весенним фиаско прошлого года, когда ее перерождение лишь началось.

У нее не осталось подруг. Несколько девочек «легкого поведения», которые на самом деле лишь делали вид, что они «крутые», пытались подружиться с «Ва», но та их быстро отшила, потому что считала себя Несущей смерть, а разговоры девчонок о тряпках и парнях считала глупостью. Она могла убить каждую из этих хвастунишек и уложить к себе в постель любого парня. Отлично сознавая свою силу, Валентина смотрела сверху вниз на маменькиных дочек, любивших прихвастнуть в женском туалете, а на самом деле не знающих, как держать мужчину за член; девочек, которые манили к себе тряпками, а не женскими чарами (они считали, что источник успеха именно в них, а не в женском очаровании). Воспоминания о прошлом новогоднем бале, о том, как ее грубо отвергли, ушли в прошлое, сменившись воспоминаниями об обнаженной плоти и ласках мужчин. Комплексы сами собой отошли на задний план, растворились во вседозволенности.

И всегда у нее перед глазами стояли лица тех девушек из глянцевого журнала. Валентина до сих пор отлично помнила все мельчайшие детали фотографий, и хотя вдоволь насмотрелась у своих кавалеров «порнухи», ничто не могло сравниться с теми лицами. Может, дело в том, что, готовая к перерождению, она впитала в себя самое необходимое, после чего с ней произошли изменения, и теперь такие фотографии и картинки оставались для нее всего лишь фотографиями и картинками – своеобразными фетишами для импотентов. Все – кроме тех первых, которые помогли ей сделать первый шаг по пути Искусства.

Мать Валентины за эти полгода высохла. В первые недели распутных загулов, когда Валентины по два-три дня не было ни дома, ни в школе, а потом ее пьяную привозил какой-нибудь мужчина в два-три раза старше ее, мать рыдала. Она пробовала скандалить, но, чувствуя в дочери все нарастающую черную силу, боялась принять какие-то кардинальные меры. Отцу было все равно – он пил.

И еще Валентине катастрофически не хватало денег. Несущая Смерть не могла одеваться, как провинциальная дурочка. Ей хотелось одеваться хорошо. Выпрашивать деньги у матери было бесполезно. У той просто не было денег. Подрабатывать проституцией? Но в таком случае придется отказываться от Смерти. Слишком велик был риск нарваться на милицию. А если бы ее связали хотя бы с частью смертей… Если бы стало известно, что она занимается самой древнейшей из профессий, ее бы выгнали из школы. А вообще, зачем ей школа? Почему она училась?