Сегодня – позавчера. Испытание огнем - Виталий Храмов

И только тут заметили, что танк молотит не в штрафников, а старательно причёсывает окна трёх полуразвалившихся многоэтажек. Над башне приоткрылся люк, и чья-то рука привязала к обломку штыря антенны красный флажок, каким танкисты отдают в бою сигналы. Как будто неведомые танкисты, бросившие повреждённый танк осенью, устыдились и этой ночью вернулись в свою боевую машину. Стала понятна причина ночного переполоха и утренней бешеной перестрелки. Штрафники думали, что немец решил устроить ночную атаку, а это танкисты отбивали свой танк!

– Ура! – прокатилось по цепи штрафников. Поднажали.

Политрук добежал до танка, с непривычки с трудом забрался на моторное отделение этого трёхбашенного монстра, забарабанил в броню прикладом.

– Эй! Танкисты! Покажись, дай обниму! – кричал он радостно.

Люк откинулся, из танка высунулась голова целиком в спёкшейся крови. Сергей отшатнулся и чуть не упал с танка. «Танкист» поймал его за рукав, бурые губы расползлись в усмешке:

– Ты чего шарахаешься, политрук, аль не признал? А так я разве симпатичнее?

Я скатал наверх маску, младший политрук просиял:

– Кузьмин! Нашёлся!

– Да я и не терялся. Вот, гляжу, танк бесхозный стоит, ржавеет. Уже хмыри около него трутся.

– Хмыри? Трутся?

– Да. Там, перед танком, в канавку сложил.

– Кузьмин, ты не представляешь, что ты для роты сделал! Ты… Ты…

– Почему же, представляю. Жизни людские я спас.

– Кузьмин, золотой ты человек, я на тебя представление напишу. На снятие судимости, к награде…

– Политрук, не спеши! Бой ещё не окончен. И ещё, не один я был. Со мной Бугаёв Прохор, санитар, бойцы Иван Казачок… Ваня, как там твоя фамилия?

Конец ознакомительного фрагмента.